25.11.2019 | Марина Войтенко

Экономический рост – структурный вызов

В октябре темп ВВП, по версии Минэкономразвития, ускорился до 2,2% год к году (после 1,9% г/г и 1,6% г/г в сентябре и августе), набрав за 10 месяцев, по оценке, 1,3%, что уже соответствует официальному прогнозу итога-2019. Наблюдаемая динамика, подчеркивают правительственные экономисты, оказалась несколько выше ожиданий. Но при этом носит «компенсационный» характер после слабых результатов первого полугодия и «в текущих условиях не может рассматриваться как устойчивая». С формальной точки зрения большинство макропоказателей демонстрируют положительные приросты. Тем не менее, видимое благополучие обманчиво: некоторое оживление экономической активности, достигнутое, прежде всего, за счет нормализации финансирования госрасходов и нацпроектов пока не получает убедительного отражения ни в инвестициях, ни в практически стоящих на месте реальных располагаемых доходах населения. Выступая на XI инвестиционном форуме «ВТБ Капитал» «Россия зовет!», Президент РФ Владимир Путин определил складывающуюся ситуацию как «серьезный вызов», на который нужно ответить, работая над «ключевыми, структурными вещами». Именно они должны уже в ближайшее время стать главным предметом действий правительства и денежных властей.

По версии Минэкономразвития, основной вклад в октябрьское ускорение роста ВВП внесли: торговля – 0,7 п.п., промышленность – 0,5 п.п., агросектор – 0,2 п.п., строительство – 0,1 п.п. Тем не менее, динамика каждого фактора вызывает вопросы.

За десять месяцев-2019 индекс промышленного производства увеличился на 2,7 % г/г, в начале осени – на 3,0%, в октябре – притормозил до 2,6% за счет замедления роста выпуска в добывающем комплексе (до 0,9% г/г после 2,5% г/г месяцем ранее). Динамика обработки, напротив, ускорилась до 3,7% после 3,2%. Но примечательна и оговорка в комментариях МЭР: промвыпуск не корреспондирует с темпами грузооборота транспорта, который в октябре показал снижение на 0,2% г/г после нулевой динамики в сентябре. Того же мнения придерживаются и эксперты, обращая внимание на корреляцию динамики остающегося в области значений, указывающих на спад деловой активности, индекса PMI в обработке (в октябре – 47,2 пункта) и объема коммерческих перевозок грузов, сокращение которого за 10 месяцев составило 4,1%, в сентябре – 4,5%, в октябре – 5,6%.

Кроме того, сильная (по сравнению с ВВП), хотя и затухающая, динамика обработки была обеспечена разовыми факторами. Так, рост выпуска готовых металлических изделий (+13,6%), машиностроения (+5,8%), химической отрасли (+8,1%) во многом был обеспечен увеличением бюджетных расходов, а повышение годовых темпов роста нефтепереработки в октябре носило компенсирующий характер после падения в предыдущие месяцы – производство кокса и нефтепродуктов, например, выросло 6,8% в октябре против минус 0,7% в сентябре. На темпах пищевой промышленности (+4,9%), безусловно, сказался высокий урожай-2019.

Об отсутствии ускорения, обусловленного фундаментальными факторами, свидетельствует темп помесячной динамики. С очисткой от сезонности Росстат фиксирует рост промвыпуска до 0,3% м/м после 0,6% в августе и падения на 0,1% в сентябре. Вместе с тем, октябрьский показатель остается на уровне среднемесячных значений в 2019 году и того же периода-2018. При этом в Центре макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования и вовсе предполагают спад на 0,5% месяц к месяцу.

Кроме того, расширение производства в обработке во многом обернулось увеличением запасов готовой продукции, а результаты конъюнктурных опросов ИЭП им.Е.Т.Гайдара показывают рост неудовлетворенности спросом – в ноябре доля ответов «ниже нормы» достигла 42% (семимесячный максимум). В результате индекс промышленного оптимизма стал опускаться к наихудшим значениям начала 2016 года. Вывод экспертов: «После достаточно приличного по меркам давно текущей стагнации октябрьского роста промпроизводства в ноябре промышленность, похоже, решила отказаться от увеличения выпуска и может перейти к его сокращению».

Формально очевидный рост демонстрирует торговая розница – +1,6% г/г в октябре после +0,7% месяцем ранее. МЭР связывает это с ускорением темпов реальной зарплаты до 3,1% г/г в сентябре (2,4% в августе). Но заслуга в этом, как подчеркивают правительственные экономисты, принадлежит замедлению инфляции. В то же время, эксперты не видят сокращения вклада необеспеченных кредитов в прирост торговой розницы. В целом банковские займы физлиц за десять месяцев 2019 года выросли, по данным ЦБ РФ, на 15,9% против 18,7% за аналогичный период-2018, тогда как прирост необеспеченных потребительских ссуд за январь-сентябрь составил 17,5% и 16,9% соответственно.

По поводу же перспектив динамики потребительского спроса консенсус уже сложился. Его оживление не может быть устойчивым: платные услуги ушли в минус (-0,5% г/г после роста на 1,2% в сентябре), в котором, впрочем, находятся все десять месяцев (-0,8% г/г), а реальные располагаемые денежные доходы населения за три квартала-2019 они выросли лишь на 0,2%.

Общеэкономический рост продолжает сдерживаться и динамикой инвестиций – за 9 месяцев текущего года они прибавили лишь 0,7% г/г. В Минэкономразвития ожидают увеличения их доли в ВВП по итогам-2019. Большинство экспертов полагает, что показатель будет балансировать на прошлогоднем уровне, поскольку рост инвестактивности государства в значительной мере будет окажется «компенсирован» ее снижением у частного бизнеса.

В текущем году многие макротренды разошлись с ожиданиями. Так, на темпах ВВП и более быстром снижении инфляции, пояснила 20 ноября выступая в Госдуме РФ глава Банка России Эльвира Набиуллина, сказались задержки в бюджетных расходах, через которые реализуется около четверти совокупного спроса. Поддержка экономической активности за счет госказны началась по сути лишь в течение последних нескольких недель. Однако принципиально важно, что она происходит в условиях достигнутой ценовой и финансовой стабильности, когда низкую инфляцию уже можно рассматривать состоявшимся ключевым параметром бизнес-планирования. В то же время, отклонения вниз от 4%-ой цели ЦБ РФ могут создавать дополнительные риски для совокупного спроса и сложности регулятору в управлении ключевой ставкой.

Пространство для дальнейшего смягчения денежно-кредитной политики (ДКП) все еще остается значительным. Помощник Президента РФ Андрей Белоусов считает, например, что ключевую ставку «можно снижать вплоть до 5%». Однако дальнейшие шаги в этом направлении требуют «донастройки механизма повышенной координации» между правительством и центральными банкирами.

Как справедливо отмечает Эльвира Набиуллина, «если бы мы понимали реальный график расходования, то возможно могли бы раньше приступить к снижению ключевой ставки». Теперь же, уверены аналитики, каждый шаг на этом поприще будет требовать еще больших внимания и осторожности. Вероятность снижения ставки на 25 б.п. до 6,25% годовых на декабрьском заседании Совета директоров ЦБ РФ, в оценках участников рынков, приближается к 50%. Однако все более слышны и настроения в пользу «паузы». Например, по мнению главного экономиста «БКС Глобал Маркетс» Владимира Тихомирова, новое снижение ставки до конца первого квартала-2020 может нарушить стабильность на валютном и финансовом рынках (вследствие ухода населения из депозитов в более рискованные виды вложений, а инвесторов с рынка рублевого долга вслед за снижением доходностей ОФЗ). «Необходимо дождаться формирования более устойчивых инфляционных трендов, очищенных от одноразовых факторов», – предупреждает эксперт.

К тому же денежно-кредитные условия в настоящее время – это отнюдь не главный фактор, сдерживающий деловую активность и вложения в основной капитал. Ставки по кредитам сейчас ниже, чем в 2013-ом, когда «цена» денег ЦБ РФ насчитывала 5,5%. Тем не менее, корпоративный сегмент займов и ссуд за три квартала вырос лишь на скромные 3,6% (темп рублевых кредитов, правда, устойчиво держится на уровне 10-12%). У банков достаточно капитала и свободных средств для расширения кредитования. Но оно сдерживается неопределенностью перспектив развития и будущих регулятивных решений, необходимых для преодоления структурных ограничений ускорению роста.

На минувшей неделе СМИ сообщили о подготовке МЭР плана структурных реформ, «критически необходимых» для выхода с 2021 года на темпы роста не менее 3%, и предложении создать в правительстве новый орган для «оперативного управления процессом» (в рамках Комиссии по экономическому развитию). В начале декабря намечено утвердить шесть «блоков реформ»: улучшение инвестклимата и стимулирование спроса на капвложения; повышение эффективности рынка труда; развитие конкуренции; технологическое и инновационное развитие; финансирование (в том числе развитие долгосрочных пенсионных накоплений, ипотечного кредитования и т.д.); увеличение рынка сбыта российских товаров и услуг. Ключевая задача действий в рамках плана – «координация госполитики по управлению совокупным спросом в условиях перехода к инвестиционно ориентированной модели роста».

Для этого необходимо поднять долю инвестрасходов в федеральном бюджете до 6%, в региональных – до 15%. Определен и первый шаг – сформировать в декабре-2019 механизм финансовой поддержки регионов, предоставляющих бизнесу инвестиционные налоговые вычеты (решения об этом приняли уже 27 субъектов РФ, оказавшись под риском сокращения доходной базы). К настоящему времени сложился некоторый законодательный опыт – закон о федеральном бюджете на 2020-2022 годы (принят Госдумой РФ 21 ноября) предусматривает реструктуризацию долга по бюджетным кредитам (в целом на 440 млрд рублей) на сумму, равную инвестрасходам регионов. Теперь надо двигаться дальше, включая в схему и налоговые расходы (предоставление льгот). Кроме того, в МЭР намерены распространить оценку регулирующего воздействия (ОРВ) на расходы регионов (увеличение их неинвестиционной части) из-за разного рода изменений общефедеральных правил и норм.

Решающее значение для комфортных бизнесу перемен в российском инвестклимате будет иметь комплекс мер, закладываемых в проект закона «О защите и поощрении капиталовложений и развитии инвестиционной деятельности в РФ». 18 ноября он вместе с проектом сопутствующих изменений в Налоговый и Бюджетный кодексы и другие законодательные акты стал предметом парламентских слушаний, открывших месячный цикл обсуждений в регионах совместно с представителями делового и экспертного сообществ. Начало дискуссии уже дает немало пиши для размышлений по доработке «инвесткодекса». Так, спикер Госдумы РФ Вячеслав Володин обоснованно указал на необходимость прописать в проекте как можно больше норм прямого действия. Глава думского комитета по финансовому рынку Анатолий Аксаков высказался за включение в документ инвестиций банков в новые технологии, искусственный интеллект, экосистемы, кибербезопасность и т.п. В предложенной редакции, напомним, финансовая и страховая деятельность выведена за рамки законопроекта. Однако капвложения фининститутов очень часто имеют глубокий общеэкономический смысл и также нуждаются в защите и поощрении. Эксперты не исключают, что по итогам обсуждений, вероятно, придется принимать специальный закон на этот счет.

На ранних подступах к первому чтению правительственного законопроекта выявилась и немалая озабоченность бизнеса в связи заложенными в нем рисками. Участники концессий и ГЧП-проектов настоятельно предлагают вывести их из-под действия норм о соглашениях о защите и поощрении капвложений (СЗПК), так как их применение способно заблокировать участие государства из-за невозможности заранее определить все его расходы. Существенные опасения вызывает и высокий риск разрастания бюрократических процедур при заключении СЗПК – законопроект пока не отвечает на вопросы: кто партнер инвестора на стороне правительства, как будут проходить все необходимые межведомственные согласования и т.п. Президент Сбербанка Герман Греф вообще призвал отказаться от идеи «соглашений», сосредоточившись на тщательной выверке гарантий неизменности регулятивных условий для инвестпроектов, отвечающих установленным критериям (их еще нужно четко определить).

Каким в итоге сложится новый порядок поддержки инвестиций, пока не слишком ясно. Тем не менее, его обсуждение носит открытый, публичный характер, когда просто проигнорировать все высказанное уже будет крайне затруднительно. Тем самым начинает складываться принципиально важный элемент политтехнологии структурных реформ, по-прежнему остающихся главным фактором ускорения ВВП. Впадать в эйфорию по этому поводу, впрочем, тоже преждевременно. 3% к 2021 году – пока еще явно оптимистический сценарий. К тому же и примеров антидиалога с бизнесом тоже немало (самый последний – закон о предустановках российского софта на смартфоны, компьютеры и Smart TV). Однако и оставлять без ответа структурный вызов экономическому росту означает для страны на деле потерять перспективу развития. Перемены безальтернативны. Их самый надежный индикатор – темпы вложений в основной капитал и реальных доходов россиян.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати