25.02.2020 | Марина Войтенко

Макротренды и стимулы

По оценке МЭР, в января-2020 темп роста ВВП составил 1,6% г/г (после 2,3% г/г в ноябре и 1,3% в целом за 2019 год. Традиционно слабый старт каждого нового экономического года на сей раз отмечен рядом особенностей. Заметное торможение промвыпуска сопровождается усилением неравномерности в динамике добычных и обрабатывающих отраслей. Внешнеторговые показатели не демонстрируют улучшения. В то же время, косвенные признаки указывают на некоторое оживление инвестиционной сферы. Ощутимо прибавила торговая розница (прежде всего, за счет значимого декабрьского увеличения реальных зарплат). Ее темп роста в 2,7% г/г стал максимальным с декабря-2018. Противоречивое макроначало-2020 повышает вероятность очередного снижения ключевой ставки ЦБ РФ на 0,25 б.п. и еще более актуализирует необходимость перезагрузки регулятивных механизмов стимулирования роста помимо увеличения госрасходов.

По данным Росстата, в январе динамика промпроизводства в РФ замедлилась до 1,1% г/г после 1,7% г/г в декабре-2019, а с исключением сезонного и календарного факторов и вовсе показала отрицательный результат к предыдущему месяцу – «-0,8%». Снижением на 0,4% г/г отметилась добыча полезных ископаемых, тот же тренд в обеспечении электроэнергией, газом и паром – на 4,7% г/г – сказались аномально теплая зима и устойчивое охлаждение внешнего спроса. Обработка прибавила 3,9% г/г – помимо роста госрасходов (на 42,6% г/г) свою роль сыграл эффект низкой базы – в январе-2019 выпуск в этом секторе промышленности упал на 1% г/г в результате повышения НДС.

Несмотря на высокие темпы роста в обрабатывающих отраслях, их доля в структуре добавленной стоимости в целом по промпроизводству не увеличивается. Согласно актуализированным данным Росстата, за восемь лет доля сырьевых отраслей выросла с 34,1% до 38,9%, а обработки – снизилась с 53,2% до 50,7% с одновременным ростом внутри сектора доли производства нефтепродуктов – с 17,2% в 2010 году до 22,8% в 2018-ом. То есть, поступательное следование курсу на диверсификацию экономики все еще не просматривается. Между тем, большинство аналитиков и участников рынка возлагают надежды на увеличение госрасходов и потребительского спроса, но экспертный прогнозный интервал для промвыпуска-2020 широк – 2,0-3,8%, что отражает довольно высокий градус сомнений.

Порадовала торговая розница – ее темп в 2,7% г/г после 1,9% в декабре значительно превысил консенсус-прогноз аналитиков (2,2%). Основой оптимизма послужили снижение инфляции и стоимости заимствований и рост реальных зарплат на 6,9% в декабре-2019 после 2,9% в ноябре. Но всплеск выплат бонусов и премий – явление временное. И хотя в устойчивом росте доходов населения сомнений нет (должны сказаться дополнительные стимулы, обозначенные в президентском послании), прогнозы по динамике розничной торговли остаются сдержанными – даже по новой оценке Минэкономразвития, ее темп-2020 в 1,3% будет ниже, чем в прошлом году (1,6%).

Некоторое оживление наметилось в инвестсфере. Аналитики Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования характеризуют текущее ее состояние как «слабый восстановительный рост». Увеличение предложения инвестиционных товаров, по расчетам ЦМАКП, в январе составило 3,5% г/г, а к декабрю со снятой сезонностью – 0,3%.

Январь – не слишком показательный месяц. Более уверенную оценку качества макротрендов можно будет сделать по итогам февраля-марта. Тем не менее, в Банке России прогнозируют, что годовые темпы роста российской экономики в первом квартале составят 2-2,5%, но годовой прирост видится аналитиками ЦБ РФ уже в интервале 1,5-2%. В этот же диапазон укладываются и ожидания S&P Global Ratings – 1,8%.

При этом остаются труднопредсказуемыми внешние факторы. Как отметила 20 января в канун встречи «финансовой двадцатки» в Эр-Рияде глава Международного валютного фонда Кристалина Георгиева, «мировая экономика еще отнюдь не обрела прочной основы. Некоторые факторы неопределенности отступили на задний план, но на их месте появились новые. Надо признать, что неопределенность становится новой нормой для глобального хозяйства». Так, согласно текущему базовому сценарию МВФ, ситуация с распространением коронавируса будет стоить мировому ВВП около 0,1 п.п. роста (январский прогноз предполагал темпы-2020 для pax economica в 3,3%), а Китаю – 0,4 п.п. По той же причине снижаются и прогнозы по уровню нефтецен. Аналитики консалтинговой компании Deloitte, например, полагают, что, если на Ближнем Востоке не произойдет новых потрясений, котировки эталонной марки Brent в течение года будут держаться около $55 за баррель. По сути это текущий уровень – с 3 по 24 февраля они находились в диапазоне $54,27-56,16.

Макротренды начала года вновь подтвердили очевидное: ускорение роста требует перезапуска большей части регулятивных механизмов, имеющихся в распоряжении правительства. В первую очередь это касается госрасходов. В докладе Счетной палаты (20 февраля) не без тревоги констатируется: при профиците госказны в 1,8% ВВП в 2019 году зафиксирован самый низкий уровень исполнения расходной части бюджета за последние 11 лет (94,2%), объем неисполненных ассигнований составил 1,1 трлн рублей (увеличение в сравнении с 2018 годом в 1,4 раза). В ТОП-3 наиболее недофинансированных статей вошли: «национальная экономика» (253,8 млрд рублей или 8,2% расходов), «национальная оборона» (236 млрд рублей, 7,3%) и «общегосударственные вопросы» (232,8 млрд рублей, 14,6%). При этом заметно усилилась неравномерность кассового исполнения расходов. В декабре-2019, например, было потрачено 18% всех годовых назначений (в этот же месяц в 2018-м – 15,4%, в 2017-м – 14,9%). Главную причину аудиторы видят в том, что система госуправления остается не перестроенной под проектный принцип, в результате сквозное финансовое планирование госуправления по «вертикали национальные цели – нацпроекты – государственные программы» по сути отсутствует.

Премьер Михаил Мишустин на заседании правительства повторение ситуации в текущем году назвал недопустимым, напомнив, что зависание бюджетных средств в немалой степени связано с состоянием дел в госзакупках (на них в 2020 году предусмотрено 4,6 трлн рублей федеральных средств). Министру финансов Антону Силуанову в связи с этим поручено до 20 марта подготовить поправки к закону о госзакупках (ФЗ-44), упрощающие их процедуры. К тому же времени вице-премьер Марат Хуснуллин должен представить предложения по сокращению сроков при планировании, проектировании и строительстве инфраструктурных объектов (в настоящее время от принятого решения до начала работ на стройплощадках в среднем проходит около двух лет).

Эти шаги полностью укладываются в общую логику стимулирующей бюджетной политики, когда увеличение госрасходов должно сопровождаться повышением их эффективности. Подталкивает к этому также нежелательность и по сути невозможность повышения налоговых ставок. В интервью РБК (20 февраля) Антон Силуанов однозначно высказался: правительство руководствуется тем, что до 2024 года фискальное бремя меняться не будет, не случится и перехода к прогрессивной шкале НДФЛ. Источники финансирования новых социальных обязательств государства предстоит изыскивать за счет собираемости налогов, а не увеличения ставок. Вместе с тем, и возможность их снижения пока практически не просматривается.

Заметим, кстати, что эксперты покупку правительством у ЦБ РФ его доли в Сбербанке (50% + 1 акция) за счет средств ФНБ интерпретируют (при всей сложности и нетривиальности предложенной схемы) как разумную альтернативу формальному изменению бюджетного правила и повышению налогов. Тем более, что Антон Силуанов признает: «сегодня налоговая нагрузка на труд действительно запредельная» и к тому же провоцирующая высокую долю «серых зарплат» (по данным Росстата, в 2018 году 13,06 трлн рублей – почти 13% ВВП).

Аналитики Всемирного банка и PwC в совместном исследовании «Paying Taxes 2020» подсчитали, что налоги на труд в РФ «съедают» 36,6% коммерческой прибыли «условного среднего» предприятия. Для мира в целом этот показатель насчитывает 16,3% (в Казахстане – 10,1%, США – 9,8%, Канаде – 12,7%, Германии – 21,5%, Великобритании – 12%).

Снизить эту часть фискальной нагрузки, конечно, и полезно для экономики, и соблазнительно с точки зрения новых устойчивых мотиваций к деловой активности. Но, в ближайшее время вряд ли возможно – в бюджете ПФР, например, при сокращении ставки пенсионных взносов до 20% возникает «дыра» в 2 трлн рублей (при том, что общий трансферт из федерального бюджета в Фонд уже превышает 3 трлн рублей). Выход – в ускорении роста, создающем новые доходы и позволяющем финансировать социальные обязательства, уменьшая издержки бизнеса на труд. Весьма существенный ресурс для этого – оптимизация налоговых льгот на основе измерения их эффективности.

В связи с этим весьма показательны расчеты Минфина применительно к «нефтянке». С 2013 года объем отраслевых льгот вырос с 0,5 трлн до 1,2 трлн рублей. При этом доля добычи под преференциями увеличилась с 26,7% до 56,6% (в первом квартале-2019). Инвестиции же прибавили лишь 33%. В других видах экономической деятельности положение дел с отдачей от льгот (а они насчитывают в целом уже более 4 трлн рублей выпадающих доходов бюджета) еще проблемнее.

Отсюда вполне логичным выглядит расширение задач налогового администрирования. Как заявил 20 февраля на годовой коллегии ФНС Антон Силуанов, помимо фискальных целей ведомству предстоит вплотную заняться стимулированием инвестиций. Получение льгот теперь будет жестко увязываться с обязательствами по увеличению капвложений. «Этой задаче, – подчеркнул глава Минфина, – то есть, выстраиванию отношений с налогоплательщиками с тем, чтобы ресурсы, получаемые вследствие преференций, предоставленных государством, направлялись не на дивиденды, а на экономику, будет посвящен этот год».

На поддержку инвестиций предстоит настраивать планы ФНС:

- по расширению применения налогового мониторинга для крупных компаний (годовой порог по обороту планируют снизить с 3 млрд рублей до 2 млрд рублей, а по объему фискальных платежей с 300 млн до 200 млн рублей);

- переводу возврата НДС и акцизов в режим реального времени;

- смягчению процедур вынесения мотивированных претензий к плательщикам налогов (теперь только после предварительных обращений за их разъяснениями);

- развитию функций налоговой службы как цифровой сервисной компании (запуск калькулятора расчета наиболее выгодного режима для бизнеса при переходе с единого налога на вмененный доход, срок действия которого заканчивается в 2020 году; создание платформы для онлайн платежей для юрлиц по ликвидации налоговой задолденности и/или возврату переплат и т.п.).

Как отмечает глава ФНС Даниил Егоров, «задача новых инструментов администрирования – освободить налогоплательщиков от рутины и создать условия для концентрации на собственной работе. Другими словами, налоговые органы дистанционно, незаметно для налогоплательщика максимально сокращают свое присутствие в его жизни, одновременно страхуя его от ошибок в формировании налоговой отчетности».

Тренды начала года вновь показали: при макроэкономической (особенно финансовой) стабильности РФ продолжает оставаться на низкой траектории конечного внутреннего спроса. При этом малоосвоенным остается пространство регулятивных усилий, стимулирующих запуск нового инвестиционного цикла. Дальше всех здесь продвинулись денежные власти. Но их возможности не безграничны и требуют синхронизации с действиями правительства. Определенные выводы сделаны. Прежде всего, по повышению эффективности госрасходов и размену фискальных преференций на вложения в реальную экономику. Окажутся ли успешными шаги, предпринимаемые на этих и других направлениях, в конечном счете покажет темп ВВП-2020, который существенным образом будет определяться системностью принимаемых решений и последовательностью их реализации.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати