06.05.2020 | Марина Войтенко

Антикризисные механизмы: требуется донастройка

1 мая завершились первые «сто дней» правительства Михаила Мишустина. Почти половину этого срока ему пришлось работать в ужесточающихся условиях шока от пандемии COVID-19. За это время приняты два пакета регулятивных и финансовых мер господдержки (общим объемом в 2,1% ВВП), достигнута позитивная синергия с действиями ЦБ РФ, выстроены коммуникации с бизнес-сообществом, позволяющие оперативно корректировать уже принятые решения, резкое падение деловой активности стало обнаруживать первые признаки замедления. При этом обозначилась очевидная необходимость ясной оценки эффективности предпринятых усилий, предполагающей уточнение критериев доступа (при одновременном его расширении) пострадавших секторов и отраслей к госпомощи. К 6 мая Президент РФ Владимир Путин ждет докладов кабмина по каждой из реализованных мер. Выводы лягут в основу их «третьего пакета», предложений по поэтапному выходу из действующих ограничений в зависимости от эпидемиологической ситуации и ее устойчивого прогноза и, конечно же, общенационального плана на перспективу по восстановлению нормального ритма экономики, занятости и доходов граждан (должен быть подготовлен к 25 мая).

Основанием необходимости антикризисной допнастройки в первую очередь является текущая макроэкономическая реальность. По оценке МЭР, в марте ВВП РФ вырос на 0,9% г/г после 2,8% в феврале и 1,7% г/г в январе. Несмотря на трехкратное торможение месячного темпа общеквартальный показатель в годовом выражении составил 1,8%, что оказалось заметно лучше, чем в крупнейших экономиках мира, где динамика была отрицательной (в США – мину 4,8%, Еврозоне – минус 2,7%, Китае – минус 6,8% и т.д.).

Основной вклад в рост в марте, считают в МЭР, внесла торговля (1 п.п., что соответствует среднему уровню января-февраля). При этом розничный товарооборот ускорился (в основном на ажиотажном потребительском спросе в последнюю декаду месяца в преддверии самоизоляции) до 5,6% г/г с 4,6% г/г в феврале. Сходный по качеству, но меньший количественный результат (0,3 п.п.) – следствие некоторого оживления в секторе услуг. Промвыпуск и строительство отметились нулевым вкладом в прирост ВВП (их объемы год к году увеличились на 0,3% и 0,1% соответственно). Транспорт же (его грузооборот в марте упал на 7,1% г/г после снижения на 0,5% г/г в феврале) вычел из темпа ВВП 0,3 п.п. Картину разнонаправленных макротрендов дополнили: замедление роста реальной заработной платы (Росстат рассчитывает показатель с месячной задержкой) до 5,7% в феврале после январских 6,5% и сокращение по итогам января-марта на 0.2% реальных располагаемых доходов населения. На сокращение потенциала роста экономики (прежде всего, основного источника – инвестиций) в начале года указывают и данные Росстата (опубликованы 1 мая) об уменьшении в январе-феврале сальдированного финансового результата предприятий (прибыль минус убытки) на 29,6%.

В апреле ситуация существенно изменилась – в экономике начался спад. Первые официальные оценки на этот счет появятся не ранее второй декады мая. Тем не менее, ряд индикаторов деловой активности не оставляют по этому поводу никаких сомнений.

· Индекс предпринимательской уверенности (рассчитывается Росстатом) в апреле сократился в обрабатывающих отраслях до минус 7% после минус 2% в январе-феврале, в добывающих – до минус 5% после минус 3% в течение двух предшествующих месяцев. Значения показателей уже сопоставимы с кризисом 2014 года (тогда, правда, уверенность бизнесов в обработке падала до минус 10%. В добыче полезных ископаемых – до минус 7%).

· Сходный по методологии (вычисляется также на основе опросов компаний), но более точный индекс деловой активности PMI в обработке (по версии IHS Markit) в прошлом месяце упал сразу на 16,2 пункта до 31,3 пункта (47,5 пункта в марте), то есть к уровню сентября 1997 года.

· Опросы ИЭП им. Е.Т.Гайдара показывают, что индекс промышленного оптимизма вплотную приблизился к значениям сентября-2008. По оценке ЦМАКП на основе данных об энергопотреблении деловая активность в промышленности сократилась на 10,7%, что делает вероятным апрельский спад промвыпуска примерно на ту же величину (аналогичный прогноз – сокращение промпроизводства на 7-10% у аналитиков Центра развития НИУ ВШЭ).

· На основе отчетности об online-покупках и кредитной активности населения аналитики Сбербанка не исключают, что общее сокращение потребительских расходов в апреле может составить до 700 млрд рублей (это примерно четверть мартовского оборота торговой розницы – прим. авт.).

· По оценке ЦБ РФ, отклонение входящих платежей от «нормального» уровня за четвертую нерабочую неделю составило 20,8% (в течение третьей недели – 20,3%).

Заметим, что в Центробанке такое состояние платежей склонны рассматривать как свидетельство некоторой стабилизации деловой активности, правда, на сильно пониженном уровне. При этом рабочий прогноз денежных властей на второй квартал – падение ВВП на 8%, что сопоставимо с шоком-1998 и глубже обвалов в 2008-ом и 2014 годах. Напомним, что в 2020-ом Банк России ожидает снижения ВВП на 4-6%. Причем выход на нижнюю границу интервала будет определяться объемом поддержки экономики и ее эффективностью, включающей в том числе качество процедур ее доведения до тех, кому она предназначена.

Реакция предпринимателей на реальное положение дел далека от однозначности. 30 апреля деловые СМИ активно цитировали письмо бизнес-омбудсмена Бориса Титова Президенту РФ: «… Реализуемые правительством Российской Федерации меры не соответствуют сложившейся ситуации … Масштаб проблем в условиях отсутствия адекватного ответа со стороны государства может привести к массовым банкротствам предприятий и значительному росту безработицы». По данным последнего опроса Торгово-промышленной палаты РФ, в последнюю декаду апреля 26% респондентов перевели часть персонала на удаленный режим, 21% отправили часть сотрудников в отпуск за свой счет, 14% заявили о снижении заработной платы, 11% – о частичных увольнениях, 10% – о сокращениях вспомогательного персонала, 8% – о планируемых масштабных увольнениях.

Другой знаковый результат опроса – более 50% участников по разным причинам не смогли воспользоваться мерами господдержки. Одна из них – непопадание в перечень пострадавших отраслей из-за несоответствия основного вида фактической деятельности с заявленным в регистрационных документах. И.о. главы правительства Андрей белоусов поручил МЭР и ФНС скорректировать практику доступа с применением общезначимого критерия существенного падения выручки, не зацикливаясь на классификаторе видов экономической деятельности.

Вместе с тем, остается немало вопросов в отношении кредитных каникул, реструктуризаций, ссуд и займов на зарплату и т.п. Согласно опросу ТПП РФ, треть респондентов получили в банке отказы (причем нередко немотивированные) на свои обращения. А около половины либо не видят, например, даже в льготных зарплатных кредитах по нулевой ставке (один МРОТ на одного занятого) реальной помощи, либо считают их дополнительной нагрузкой и обременением в связи с отсутствием в ближайшие месяцы и выручки, и перспектив ее роста. Отсюда и актуальный запрос на изменение условий кредитных каникул (сейчас они распространяются на задолженность до 300 тыс рублей, но большая часть бизнесов имеют остаточные суммы долга по кредиту от 1 млн рублей и выше), установление единого перечня документов, необходимых для получения льготных зарплатных кредитов (он различается от банка к банку), а также стандартизацию регулятором сроков рассмотрения заявок предпринимателей с обязательным разъяснением причин отказов.

Бизнес-ожидания корректировок и донастроек антикризисных механизмов все чаще трансформируется в предложения сохранить уже объявленные меры господдержки до конца текущего года. Этот подход, кстати, полностью разделяют в Агентстве стратегических инициатив. Вместе с тем, очевиден запрос и на расширение опций. Борис Титов, отражая позицию предпринимательских союзов, предлагает предоставлять помощь вообще всем компаниям, которые в марте-апреле потеряли 30% и более выручки, сохраняя при этом 90% персонала. С этой идеей вполне корреспондирует просьба ТПП РФ включить в список наиболее пострадавших отраслей машиностроение, станкостроение и легкую промышленность.

Опросы также показывают, что 60-70% респондентов выступают за отмену в 2020 году всех налоговых и неналоговых платежей для малых и средних предприятий, предоставление грантов или невозвратных субсидий в размере трети оборота таких компаний в 2019 году, заморозку энерготарифов до конца 2021 года, запрет на отключение коммунальных услуг в 2020 году и на взыскание неустоек за просрочку платежей.

При этом сохраняются устойчивые ожидания расширения прямой финансовой поддержки граждан и бизнеса. На желательность этого обращают внимание правительства и в ЦБ РФ: риски заемщиков, не подстрахованные государством могут обернуться ограничением банковского кредитования как раз тогда, когда оно будет наиболее востребовано, а именно в ходе восстановления деловой активности.

«Процедурные» вопросы к антикризисным пакетам касаются не только МСП, но и системообразующих компаний (действующей список МЭР насчитывает 1151 юрлицо). Для получения поддержки им необходимо: положительное решение межведомственной комиссии, отсутствие просроченных долгов по возврату в бюджет неиспользованных субсидий или госинвестиций, а также недоимок по налогам и сборам, раскрытие бенефициаров, предоставление другой необходимой информации (включая составляющую коммерческую тайну) и т.п. Тем самым подтверждается истина, хорошо известная из опыта прежних кризисов, – индивидуализированная госпомощь сопровождается ее повышенным администрированием. Отсюда растущее внимание бизнес-сообщества к мерам универсального характера, относящимся к переменам в деловой среде в целом.

Замеры настроений бизнеса, проводимые в еженедельном режиме Центром стратегических разработок, по итогам апреля пока не убеждают в том, что после сильного спада-2020 последует мощный отскок-2021. Индексы ожиданий пока указывают на возможный рост не более 1%. Между тем, если даже предположить, что вследствие донастроек антикризисных механизмов, расширяющих доступ к господдержке при одновременном увеличении прямой финансовой помощи, темпы следующего года окажутся в интервале 3-5%, то на повестке дня остается вызов-2022. Практически все текущие среднесрочные прогнозы предсказывают рост в этом году в 1,5-3,5%, причем большая часть оценок едва превышает 2%. Де факто это означает риск возвращения к уровню потенциального выпуска в РФ, сложившемуся во второй половине текущего десятилетия, со всеми непреодоленными структурными ограничениями ускорению макродинамики. Как не попасть в эту ловушку? Ответ должен стать одной из ключевых задач долгосрочного национального плана восстановления и развития экономики после пандемии коронавируса.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати