08.10.2020 | Марина Войтенко

Господдержка 2.0 – обновление повестки

Макрориски, как и коронавирусы, постоянно изменяются. К началу последней четверти 2020 года обнаружились признаки очередной такой мутации. PMI в российской обработке (по версии IHS Markit) в сентябре снизился до 48,9 пункта после 51,1 пункта в августе, вновь уйдя в зону спада деловой активности. Индекс потребительской уверенности Росстата ухудшился в добывающих отраслях и втрое снизил (с 1 п.п. до 0,3 п.п.) темп улучшения по сравнению с июлем и августом в обрабатывающих производствах. Динамика отраслевых финансовых потоков также свидетельствует о сохраняющейся неравномерности восстановительных процессов с «реверсом» в секторах, ориентированных на потребительский спрос. Нерва добавляет новый виток ослабления курса рубля, когда премия рынку за геополитический риск, по оценкам, насчитывает 7-8 руб/$. На этом фоне замеры ощущений бизнеса указывают на немалые опасение новых ограничительных мер в связи с меняющимися эпидемиологическими обстоятельствами и фиксируют ожидания мер господдержки, адекватных новым вызовам.

Согласно результатам сентябрьского опроса «Работа.ру», две трети респондентов среди МСП не смогут компенсировать уже понесенный ущерб до конца года. По итогам обследования Райффайзенбанка, 76% участников опроса руководителей малого бизнеса экономят на зарплатах, аренде офисов и закупках материалов и оборудования. В банке «Открытие» констатируют: 44% клиентов из числа МСП прогнозируют, что для восстановления бизнеса потребуется не менее года, 7% его уже полностью закрыли. Новую волну короновирусной инфекции ожидают две трети респондентов, треть уверены, что не переживут очередного локдауна.

Примечательно, что среди участников этого опроса мерами господдержки во время карантина воспользовались только четверть. У трети заявки были отклонены. Самоощущения предпринимательского класса ясно указывают: господдержке требуется перезапуск, причем означающий не столько простое продление уже реализуемых опций, сколько проработку и предложение новых. В связи с эти примечательны отклики деловых СМИ и экспертов на принятый правительством нацплан восстановления экономики, который должен стать составной частью Единого плана достижения наццелей-2030 (срок его представления Президенту РФ истекает 30 октября).

Наблюдатели отмечают, что из общей стоимости мероприятий нацплана до конца 2021 года общей стоимостью в 6,4 трлн рублей на уже принятые антикризисные пакеты потрачено более половины. Теперь важно, опираясь на запущенные регулятивные тренды, двигаться дальше:

· использовать восстановление пострадавших отраслей как драйвер общеэкономического роста (критерий успешности – снижение безработицы к доковидному уровню);

· диверсифицировать оборонно-промышленный комплекс в целях ускорения замещения стратегического импорта;

· продвигать везде, где возможно, дерегулирование бизнеса и цифровизацию его отношений с органами госуправления;

· постепенно замещать выделение прямых финансовых трансфертов системообразующим компаниям и МСП субсидированием процентных ставок по кредитам и предоставлением госгарантий;

· перезапустить механизм общего инвестиционного цикла, используя для этого соглашения о защите и поощрении капвложений (СЗПК), специальные инвестиционные контракты (СПМК 2.0), проектное финансирование институтами развития.

Обращает на себя внимание четко артикулированное намерение правительства принимать в будущем регулятивные решения на основе цифровой платформы госуправления (близкой по содержанию к экосистемам, развиваемым ведущими мировыми и российскими бизнесами). Именно об этом – создание социального казначейства. В этом же ряду разработка (на основе поручений Президента РФ по итогам заседания президиума Госсовета 28 сентября) показателей для каждого субъекта РФ (KPI для их руководителей), определяющих их место и роль в достижении наццелей-2030.

Вместе с тем почти каждый пункт плана восстановления вызывает вопросы у бизнеса. Так, эксперты не увидели в нем моратория на взимание штрафов за невозврат валютной выручки. Ряд комментаторов сделали вывод: помимо традиционных забот, которые в пандемию обострены до предела, теперь придется постоянно думать еще и о валютных рисках. Другие справедливо заметили, что штрафы то существенно снижены: с 75-100% от суммы контракта до 3-10% (если он заключен в рублях) и 5-30% в валюте; для компаний из перечня профучастников ВЭД они уменьшены до 3-5% от суммы средств, не возвращенных в срок; нарушения по контрактам до 200 тыс рублей вообще не подпадают под штрафные санкции; введен и льготный период в 45 дней, чтобы добиться от контрагентов перевода денег.

Предполагаются и другие опции. Прорабатывается, например, введение бессрочной нормы, согласно которой срок признания экспортером исполнения обязанности по возврату валютной выручки не ограничивается, если он получает средства от российского банка-гаранта в счет исполнения обязательств контрагента по заключенному договору. Приведенный пример иллюстрирует отношение экспертов к нацплану восстановления: по сути это – живое творчество регуляторов, но и оно должно быть поставлено в четкие рамки постоянных коммуникаций с бизнесом.

К тому же диалог предпринимательского сообщества с госорганами, как показывает опыт, далеко не безрезультативен. На минувшей неделе знаковой реакцией на обращения бизнес-омбудсмена, РСПП, «Опоры России» и др. стало продление премьером Михаилом Мишустиным на три месяца (до 7 января 2021 года) моратория на возбуждение дел о банкротстве. Решение воспринимается как необходимое, но паллиативное. Компаниям нужны поправки в законодательство о банкротстве, особенно в части реабилитационных процедур. МЭР их подготовило. Однако, по признанию замглавы министерства Ильи Торосова, их принятие Госдумой РФ в осеннюю сессию будет «сверхзадачей».

Немалые ожидания бизнеса связаны с внесением определенности в вопросах налогообложения. Помимо рассрочек и отсрочек фискальных платежей в 2021 году для МСП корпоративному сектору может помочь принятие парламентариями закона о снижении в три раза финансовой планки для участия в налоговом мониторинге.

Напомним, согласно действующему законодательству, компания может перейти на налоговый мониторинг, если годовой объем ее доходов по финансовой отчетности и совокупная стоимость активов на 31 декабря составляют не менее 3 млрд рублей по каждому показателю. Эту планку внесенный в конце сентября группой депутатов в Госдуму законопроект предлагает умерить до 1 млрд рублей. Еще один критерий – совокупная сумма уплачиваемых компанией налогов (а именно – НДС, НДПИ, акцизов, налога на прибыль) за прошедший год – не менее 300 млн рублей. Его предлагается оптимизировать следующим образом: порог «входа» понизить до 100 млн рублей, а фискальный перечень расширить, включив в него НДФЛ и страховые взносы.

Обращают на себя внимание и инициативы бизнес-омбудсмена Бориса Титова, направленные премьеру Михаилу Мишустину в конце сентября и предполагающие «тонкую настройку» системы налогообложения малого и среднего бизнеса. В частности, предлагается: поднять планку для использования УСН (упрощенной системы налогообложения) в части допустимой выручки – до 300 млн рублей, количества работников – до 150 человек, а для индивидуальных предпринимателей порог взимания дополнительного пенсионного взноса за себя в размере 1% от выручки – с 300 тыс. до 600 тыс. рублей; для переходящих с ЕНВД на общую систему налогообложения установить переходный период на три года с льготной ставкой по налогу на прибыль в размере 10%; увеличить максимально возможную среднюю численность наемных работников для патентной системы с 15 до 30 человек, а также ввести семейные или коллективные патенты в случаях, когда несколько человек занимаются одним видом бизнеса; и т.д. В числе инициатив бизнес-омбудсмена есть и направленные на вывод субъектов экономики из «тени» – например, ввести для самозанятых перечень разрешенных видов деятельности и рассчитать для них максимально допустимый размер дохода, исходя из принципа «не более 200 МРОТ, установленного в субъекте РФ».

Как видим, настроения бизнеса ясно указывают на ожидания обновления стимулирующих регулятивных мер. В то же время, принципиальной задачей остается: как в господдержке не перейти грань, когда ее необходимость для сохранения бизнесов в условиях продолжающейся экспансии COVID-19 способна обернуться существенным искажением конкуренции немалым числом неэффективных предприятий, что оказывается дополнительным структурным ограничением экономическому росту. Помочь в этом может приоритетность универсальных мер, направленных, прежде всего, на сокращение административно-надзорного бремени для экономики.

В связи с этим весьма примечательно высказывание главы МЭР Максима Решетникова на встрече с бизнес-сообществом Камчатского края (2 октября): «Как раз сейчас перед нами стоит задача проанализировать те меры, которые мы ввели, антикризисные, и какую-то часть их взять в будущую жизнь. Потому что мы кучу всяких мораториев ввели, приостановили какие-то там проверки и так далее, и ничего (плохого) не произошло. И вопрос (о том), а насколько вообще все это надо - это большая пища для размышлений». По его словам, этот вопрос будут обсуждать в том числе с Федеральной налоговой службой, чтобы по возможности сохранить существующие моратории на приостановление банковских операций за налоговые недоимки.

Такой подход выглядит абсолютно оправданным на фоне ожидаемого в 2021 году и далее сокращения госрасходных стимулов экономике. Само по себе это вместе с возвращением с 2022 года в полном масштабе к действию бюджетного правила не выглядит трагедией. У правительства остаются существенные ресурсы для гибкого ответа на изменения макроэкономической обстановки и внешние вызовы. Тем не менее, широкие возможности оперативного финансового управления еще только предстоит перевести на язык очевидных структурных сдвигов.

Согласно бюджетным проектировкам, ВВП в 2021 году должен вырасти на 3,3% (до 115,53 трлн рублей), в 2022-ом – на 3,4% (до 124,22 трлн рублей), в 2023-ем – на 3,0% (до 132,82 трлн рублей). Но даже в базовом варианте среднесрочного прогноза трудно найти какие-либо внятные и значимые изменения в структуре ВВП в ближайшие три года по источникам доходов и компонентам производства. В использовании ВВП, правда, при снижении в полтора раза к уровню-2019 доли чистого экспорта (в среднем до 5,2%) и сокращении госуправления с 20,4% до 19,3% на 1,1 п.п. повышается удельный вес инвестиций в основной капитал. Между тем, и этой довольно скромной подвижки предстоит добиваться радикальным обновлением деловой среды. Бизнесу и обществу важно участвовать в составлении расписания движения по этому маршруту. Укрепляющееся при этом доверие к экономической политике вполне способно стать дополнительным фактором роста на основе структурных перемен.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати