22.10.2020 | Марина Войтенко

Прогнозные подсказки регулятивным решениям

На минувшей неделе Международный валютный фонд представил традиционную осеннюю корректировку глобальных макроожиданий на 2020-2021 годы. Мировой спад в текущем году может оказаться менее глубоким – 4,4% против 5,2% в июньской версии. Рост в будущем, впрочем, тоже предполагается на 0,2 п.п. ниже – 5,2%. Прогноз по РФ, на первый взгляд, существенно улучшен: спад-2020 на 4,1% против летней оценки в 6,6%. Однако и виды на рост-2021 тоже потеряли 1,3 п.п. – 2,8% вместо 4,1%. Темп – один из наименьших среди наиболее значимых экономик мира и почти неотличимый от параметра (2,7%), заложенного в консервативный вариант прогноза МЭР. Эксперты уже упрекнули МВФ в излишнем оптимизме и недооценке рисков как для мира в целом, так и для РФ. В заключении Счетной палаты на проект бюджета 2021-2023 годов, аудиторы ждут падения по итогам года на 4,2-4,8% и роста в 2021-ом примерно на 2,2% в базовом сценарии (у МЭР – 3,3%). Такая «волатильность», естественно, ставит новые вопросы о необходимых акцентах в экономической политике. В первую очередь они касаются объема фискального стимула и решений, позволяющих запустить новый инвестиционный цикл.

Макропроектировки МВФ в первом приближении, действительно выглядят выстроенными по восходящей траектории: для развитых экономик ориентир-2020 повышен с минус 8% до минус 5,8%, темп-2021 составит +3,9% (предыдущая оценка, правда, насчитывала 4,8%); развивающиеся экономики (без учета Китая) в нынешнем году потеряют 3,3% (ранее прогнозировалось 3%), но прибавят в 2021-ом 6% (5,9%). Ожидания-2020 в отношении Поднебесной повышены почти вдвое – до +1,9%, взлет-2021 оценен в 8,2%. Тем не менее о рисках тоже сказано немало. Многозначно уже само название октябрьского доклада о перспективах глобальной экономики – A Long and Difficult Ascent (Долгое и сложное восхождение).

В статье-презентации к нему главный экономист Фонда Гита Гопинат прямо подчеркивает: «Глубокие следы этого кризиса, вероятно, сохранятся в течение значительной части среднесрочной перспективы, так как рынкам труда требуется время для восстановления, инвестиции сдерживаются неопределенностью и проблемами балансов, а ущерб в сфере образования подрывает человеческий капитал. Ожидается, что после начала подъема в 2021 году рост мировой экономики постепенно замедлится до примерно 3,5процента в среднесрочной перспективе. По прогнозу, совокупное сокращение объема производства по сравнению с прогнозируемой до пандемии траекторией увеличится с 11 трлн в 2020-2021 годах до 28 трлн в 2020-2025 годах. Это представляет собой серьезный шаг назад в улучшении среднего уровня жизни во всех группах стран».

Антикризисные меры в мире в целом (по состоянию на начало второй декады сентября) уже составили $11,7 трлн за счет прямых госрасходов и налоговых стимулов и еще $7,5 трлн дополнительной ликвидности, «закаченной» в финансовые рынки центральными банками. В тоже время резко увеличился совокупный объем суверенного долга в pax economica, который, как ожидается, по завершению текущего года достигнет 100% глобального ВВП или даже превысит эту отметку. При этом, как подчеркивают в Фонде, прекращать господдержку особенно в условиях новой волны пандемии, было бы преждевременно. Однако столь же близоруко не видеть нарастающие финансовые последствия – значительное число стран могут столкнуться с долговым кризисом.

Первые итоги сентября и половины текущего месяца показали, что новая коронавирусная атака уже заметно сказывается и на российской экономике. В департаменте исследований и прогнозирования ЦБ РФ не исключают негативных эффектов до конца года в динамике экспортного и внутреннего потребительского спроса и остановки восстановления в сфере услуг.

На актуальность предупреждения указывают последние данные по потребительским расходам – по оценке «СберИндекса», за последние четыре недели они снижались в среднем темпом в 1,8% г/г, при этом в период с 5 по 11 октября темп падения ускорился до 4,8% г/г. В том числе траты россиян на непродовольственные товары впервые с начала июня, когда были сняты жесткие ограничения, упали на 1,8% г/г, а на одежду и обувь – на 12,1%. Усиливается сокращение спроса на услуги (минус 17,8% против минус 14,2% неделей ранее), и также расходов на рестораны (минус 25,9% и минус 21,7% соответственно).

Официальная статистика констатирует, что в сентябре ухудшилась динамика промпроизводства. По оценке Минэкономразвития, в сентябре темпы падения промвыпуска ускорились до 5,0% г/г после 4,2% г/г в августе. В обработке после нескольких месяцев устойчивого восстановления и выхода динамики в положительную область в августе (+0,4%) в начале осени произошел спад на 1,6%. В добыче полезных ископаемых по-прежнему ощутимо сдерживающее влияние сделка ОПЕК+ – снижение выпуска составило 10,0%.

К 15 октября рассчитываемый Лабораторией конъюнктурных опросов ИЭП им. Е.Т. Гайдара индекс промышленного оптимизма после пяти месяцев восстановительного роста снизился на четыре пункта. При этом удовлетворенность компаний объемами продаж, потеряв в сентябре 3 пункта, к середине осени лишилась еще шести, а баланс инвестиционных планов за два месяца потерял уже 19 пунктов и до возвращения к апрельскому минимуму осталось всего лишь 5. Не изменились лишь планы выпуска.

К настоящему времени лишь половина опрошенных ИЭП руководителей предприятий считают спрос на свою продукцию «нормальным» (в январе кризисного 2015 года – 52%), что корреспондирует с результатами пятого этапа мониторинга эффективности мер господдержки, проводимого офисом бизнес-омбудсмена, согласно которому 52% респондентов прогнозируют, что по итогам-2020 спрос на продукцию/услуги их компании снизится более чем в два раза по сравнению с 2019 годом, а треть – спрос сократится на 20-50% г/г.

Понятно, что наблюдаемая картина вызвала вопросы к прогнозу МЭР. Напомним, что министерство ни в базовый, нив консервативный сценарии не заложило «вторую волну» короновирусной эпидемии, но оговорило, что она остается основным риском для параметров прогноза. Теперь он реализовался. Именно на это обратил внимание комитет ГД РФ по экономике, не поддержавший прогноз Минэкономразвития на 2021-2023 годы.

Депутаты отмечают, что «… представленная в базовом варианте прогноза оценка динамики роста мировой и российской экономик может оказаться нереалистичной, что, в свою очередь, может привести к многочисленным корректировкам федерального бюджета в сторону ухудшения параметров финансирования национальных проектов, охватывающих важнейшие сферы социально-экономического развития страны»

Заключение комитета, заметим, для самих законодателей несет информационно-ознакомительный характер. Но, во-первых, может найти отражение в сводном заключении бюджетного комитета Госдумы (27 октября). И, во-вторых, и, пожалуй, в-главных, является свидетельством ожиданий регулятивных решений государства, адекватных складывающейся ситуации.

Смысл дискуссий вокруг бюджетного проекта как раз об этом. Так, при прогнозируемом Минфином объеме дефицита-2020 в 4,71 трлн рублей и его значении за 9 месяцев в 1,77 трлн рублей возникает закономерный вопрос о направлении предстоящих трат почти в 3 трлн рублей и их ожидаемом антикризисном эффекте. Логичный интерес вызывает и отдача от общенационального плана восстановления в 2021 году: сколько на его цели будет потрачено из общих ассигнований в 6,4 трлн рублей (из которых профинансировано, по оценкам МЭР, больше половины). Ответ, видимо, все еще в стадии подготовки.

Эксперты подсчитали, что консолидация госрасходов в следующем году коснется 50 «незащищенных» статей с общим итогом в 1 трлн рублей. К планам Минфина уже немало поправок: в Счетной палате, к примеру, вызвало озабоченность сокращение оборонных расходов ниже «оптимального уровня» в 2,8-2,9% ВВП; в аграрном комитете ГД РФ предложили увеличить трехлетние профильные ассигнования на 135 млрд рублей и т.п.

Возможности расходной политики, как известно, упираются в источники их финансирования. При непрофицитном бюджете это – госзаимствования, либо ФНБ (что предполагает пересмотр бюджетного правила). Минфин планирует в 2021-2023 годах привлечь с рынка 10 трлн рублей, расходы на обслуживание долга к концу периода в номинальном выражении возрастут вдвое до 1,6 трлн рублей. Для устойчивости бюджета в принципе не критично, но … при сокращении его возможностей активно поддерживать экономический рост: объем госрасходов более чем 21% ВВП в текущем году снижается до 18,6% ВВП в следующем и далее до 17,6%-17,8% ВВП.

Не случайно в заключении комитета Госдумы по финансовому рынку отмечается, что покрытие дефицита за счет займов в ближайшие три года нуждается в дополнительной оценке со стороны ЦБ РФ, поскольку выпуски гособлигаций могут сокращать потенциал ликвидности для размещения корпоративных бондов и негативно влиять на доступность кредитных ресурсов для субъектов экономики. Риск возможного сужения источников частных инвестиций способно снизить привлечение дополнительных средств из ФНБ.

В Банке России уже ответили, что обеспокоенность во многом излишняя, так как госдолг возвращается затем в экономику через банки в виде расходов бюджета. Но и риски тоже присутствуют, благодаря разрывам финансовых потоков во времени. При этом конечный общеэкономический эффект определяется направленностью расходов. Проблема, между тем, является актуальной для всех ведущих экономик мира.

В октябрьском выпуске доклада Fiscal Monitor («Бюджетный вестник») эксперты МВФ рекомендуют, например, увеличивать госинвестиции. Расчеты показывают: если бы в крупнейших экономиках они выросли на 1% ВВП, то в течение двух лет общемировые темпы роста прибавили бы 2,7%, частные инвестиции – 10%, занятость – 1,2%(с учетом бюджетных мультипликаторов было бы создано 25-33 млн дополнительных рабочих мест). Наиболее эффективные направления вложений: системы здравоохранения и постоянного образования взрослых, инфраструктура, НИОКР, «зеленая энергетика» и адаптация к климатическим изменениям.

«Подсказка» актуальна и для РФ, причем нацпроекты показывают последовательное движение по этому вектору. В 2019 году на них приходилось 9% всех госрасходов, в 2023 предполагается 12% (2,8 трлн рублей). Достаточность затрат вызывает закономерные вопросы. Отсюда и задача – запустить новый цикл инвестиций с опорой, прежде всего, на небюджетные источники. Предметные разговор о детальной отладке необходимых механизмов состоялся 14 октября на совещании Президента РФ с членами правительства.

Ключ на старт, по замыслу кабмина, должна дать поддержка крупных частных инвестиций в рамках соглашений о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК). Уже имеются заявки на 15 крупных проектов с общим объемом вложений в 850 млрд рублей. Правительство гарантирует стабильность регулятивных условий на срок действия проекта и возмещение затрат на инфраструктуру. Кроме того, в рамках фабрики проектного финансирования ВЭБ.РФ уже приняты решения по 10 проектам с объемом капвложений в 760 млрд рублей (на рассмотрении еще 12 на сумму 1,4 трлн рублей).

На подходе и заключение региональных СЗПК, и использование субъектами РФ права предоставлять инвестльготу по налогу на прибыль. В МЭР предлагают привязать этот вычет к реализации конкретных проектов, включив в состав затрат расходы бизнесов на производственные здания и сооружения и определив среднесрочную (минимум трехлетнюю) перспективу возмещения выпадающих доходов региональным бюджетам. Естественно, это потребует увеличения межбюджетных трансфертов (пока на эти цели в 2021 году предусмотрены лишь 27 млрд рублей) уже в рамках текущей финансовой трехлетки.

В правительстве рассчитывают и на инвестпрограммы компаний с госучастием, на которые приходится в настоящее время каждый пятый рубль вложений в основной капитал. Ожидания оправданы. Тем не менее, по мнению экспертов, могут оказаться завышенными, поскольку при норме перечисления 50% дивидендов в бюджет Минфин планирует собрать за три года почти 2,1 трлн рублей. Понятно, что такая планка будет сужать инвестиционные возможности госсектора. Выпуск же бессрочных облигаций (как в РЖД) – лишь частичное решение проблемы.

В числе других регулятивных опций: перезапуск законодательства о концессиях и ГЧП, уточнения к режимам функционирования особых экономических зон и территорий опережающего развития, расширение практики выпуска инфраструктурных облигаций, создание комфортных условий для трансформации средств физических лиц, вложенных в финансовые инструменты, в «длинные деньги» и др. Отдельный и принципиальный пункт этой повестки – минимизация на перспективу изменений в налоговой системе.

Внутренние и внешние макроэкономические условия, складывающиеся к концу текущего года, способствуют тому, что показатели консервативного варианта прогноза приобретают характер целевых параметров. Риск «застрять» на темпах роста, близких к 2%, довольно высок. В связи с этим усиливаются ожидания контрмер в экономической политике, способных добавить динамике ВВП 1,0-1,5 п.п. Ослабление госрасходных и фискальных стимулов при постепенном возвращении Центробанка к нейтральной монетарной политике, смещает фокус главных регулятивных решений на запуск нового инвестцикла. Тиражирование СЗПК, новое законодательство о концессиях, инвестиционные льготы по налогу на прибыль для региональных проектов, поддержка капвложений компаний с госучастием и т.п. – меры абсолютно необходимые и своевременные. В то же время, их точечный характер может ограничивать макроэффект. Требуются и другие решения, касающиеся обновления и последующей стабильности условий ведения бизнеса для всех субъектов экономики на расширяющемся конкурентном пространстве. Достаточность регулятивных условий для новых инвестиций определяется именно этим.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати