28.10.2020 | Политком.RU

Эми Кони Барретт - судья Верховного суда США

Когда в 2016 году Дональд Трамп впервые баллотировался на пост президента США, он обещал заполнить вакансии в Верховном суде юристами-консерваторами. Это стало одной из причин мощной консервативной мобилизации в поддержку кандидатуры Трампа в условиях, когда его образ мало соответствовал представлениям этой части американского общества об идеальном кандидате.

За свое президентство Трамп выполнил обещание в полной мере. Два его кандидата – Нил Горсач и Бретт Кавано – были одобрены Сенатом. 26 октября Сенат одобрил и кандидатуру Эми Кони Барретт, которая стала третьим «трамповским» судьей. Для сравнения – Билл Клинтон, Джордж Буш-младший и Барак Обама за два срока своих полномочий провели через Сенат по двое судей Верховного суда каждый.

В США кандидата на пост судьи Верховного суда номинирует президент, а утверждает Сенат. С большинством президентских кандидатов Сенат соглашался, но 28 кандидатов были отвергнуты сенаторами по различным основаниям, как профессиональным, так и идеологическим. Сейчас, в условиях усиления межпартийного противостояния, увеличивается роль идеологического фактора, что препятствует принятию согласованных двухпартийных решений, основанных на оценке профессиональных качеств кандидатов.

Так, Обаме провести третьего судью не позволил контролировавшийся республиканцами Сенат, который отказался обсуждать его кандидата (умеренного либерала Меррика Гарланда вместо скончавшегося жесткого консерватора Антонина Скалиа), сославшись на то, что Обама не должен в течение года до выборов называть кандидатуру нового судьи, так как американский народ должен в ходе голосования принять решение о том, какой политический курс он поддерживает. Так что преемника Скалиа выдвинул уже Трамп.

Теперь же республиканцы, напротив, почти полностью были консолидированы вокруг кандидатуры Барретт (ее поддержали 52 из 53 сенаторов-республиканцев), хотя до выборов оставались считанные дни. Они мотивировали это тем, что президент и большинство в Сенате принадлежат к одной партии и, значит, во власти есть консенсус, которого не было в 2016 году. На деле же консервативный избиратель ждет третьего судью-консерватора, и партия пошла навстречу своему ядерному электорату.

Идеологический раскол

Борьба вокруг кандидатов в Верховный суд является отражением глубокого идеологического раскола в обществе. Суд принимает решения по таким острым вопросам как аборты, права ЛГБТ, система здравоохранения – идеологические предпочтения партийных электоратов по ним носят противоположный характер.

Сейчас невозможно представить себе двухпартийный консенсус по поводу кандидатов в Верховный суд – когда голосование проходит по принципу профессионализма, а не идеологий. Как это было при Билле Клинтоне, когда его кандидаты (Рут Гинзбург и Стивен Брайер) в 1993-1994 годах проходили огромным большинством – соответственно, «за» были 96 и 87 сенаторов. Сейчас кажется немыслимым, что за Гинзбург голосовали самые консервативные сенаторы-республиканцы – но, впрочем, и она и как судья апелляционного суда, и как номинант отличалась куда более умеренными взглядами по сравнению со своей отчетливо либеральной позицией в Верховном суде. Но все равно ключевым был сам принцип голосования республиканцев за «чужих» номинантов.

На первый взгляд, этой тенденции противоречило голосование по кандидатуре Кларенса Томаса, который прошел 52 голосами «за». Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что это голосование лишь внешне напоминает прохождение судей при Трампе.

В 1991 году Джордж Буш-старший выдвинул в Верховный суд кандидатуру Кларенса Томаса – второго афро-американца в этом качестве, но при этом жесткого консерватора, что делало его непопулярной фигурой в своей общине (в том числе на контрасте с его предшественником, либеральным афро-американским юристом Тэргудом Маршаллом). Но дополнительную остроту обсуждению придали обвинения в харрасменте, которые выдвинула против Томаса его бывшая помощница Анита Хилл. Однако и в этих условиях Томаса поддержал Сенат, большинство в котором (57 сенаторов) составляли демократы. 11 консервативных демократов поддержали его кандидатуру, чего хватило для утверждения – и даже отказ двух республиканцев проголосовать за Томаса не изменил ситуацию.

Голосование демократического Сената за Томаса способствовало впоследствии двухпартийной поддержке кандидатур Гинзбург и Брайера, но в настоящее время подобные расклады уже невозможны. Более того, эта история оказалась уязвимым местом в отношениях между Джо Байденом и нынешним левым крылом Демократической партии. Байден был тогда председателем юридического комитета Сената, лично голосовал против Томаса, но не вызвал дополнительных свидетелей, выступавших на стороне Хилл, чтобы не обострять противоречия с республиканцами. В прошлом году, готовясь к избирательной кампании, Байден был вынужден позвонить Хилл и выразить свое сожаление по поводу своей позиции на слушаниях, но Хилл считает, что этого мало. Хотя в сентябре 2020 года она и должна была поддержать Байдена, так как альтернативой является полностью неприемлемый Трамп.

Последним судьей, утвержденным большинством свыше 70 голосов, стал нынешний председатель Верховного суда, умеренный консерватор Джон Робертс, номинировавшийся Бушем-младшим в 2005 году – за него проголосовали 78 сенаторов в условиях республиканского консенсуса и раскола в рядах демократов ровно напополам (наиболее либеральная часть фракции голосовала против). Уже второй выдвиженец Буша, жесткий консерватор Сэмюэль Алито, прошел партийным большинством в 58 сенаторов (за проголосовали только 4 демократа).

Либеральные выдвиженцы Обамы, в свою очередь, получили крайне слабую поддержку со стороны республиканцев – за Соню Сотомайор голосовали 9 сенаторов от Республиканской партии (всего она получила 68 голосов; поддержка со стороны части республиканцев была связана с нежеланием по электоральным соображениям голосовать против первого судьи Верховного суда латиноамериканского происхождения), за Елену Каган – 5 республиканцев (всего 63 голоса за). Но во всех этих случаях большинство в Сенате принадлежало к партии президента.

Потеря демократами большинства в Сенате привела к блокировке президентского кандидата. Попытка Обамы найти в лице судьи Гарланда кандидата-демократа, способного получить двухпартийную поддержку, в условиях идеологического противостояния оказалась неудачной. Более того, официальная позиция республиканцев о неприемлемости голосования на финише президентского срока имела «двойное дно». В ожидании победы Хиллари Клинтон на выборах 2016 года ряд сенаторов-республиканцев стали заявлять о возможности продолжения обструкции.

Так, покойный ныне Джон Маккейн, считавшийся умеренным республиканцем, обещал, что «мы будем объединены против любого кандидата в Верховный суд, которого она выдвинет». Сенатор Ричард Бёрр заявил, что «если Хиллари станет президентом, я сделаю все, что в моих силах, чтобы через четыре года у нас все еще было место в Верховном суде». Самую радикальную инициативу предложил сенатор Тед Круз, посчитавший, что можно уменьшить число судей до восьми – так что нынешняя идея демократов о расширении числа судей в случае победы на президентских и сенаторских выборах имеет предшественника.

Полная невозможность двухпартийного консенсуса была связана с тем, что в условиях отсутствия твердого большинства у либералов и консерваторов (и даже при формальном большинстве у консерваторов) Верховный суд отказался отменить обамовскую реформу здравоохранения и легализовал на всей территории страны однополые браки, то есть эволюционировал в либеральном направлении. В этот период судьями были четверо выдвиженцев демократов и пятеро протеже республиканцев, но степень консолидации в рядах «демократических» судей была существенно выше. Двое «республиканцев» - Робертс и Энтони Кеннеди – по ряду политически значимых дел голосовали вместе с «демократами» - в результате консерваторы уже не считали их «своими». После смерти судьи Скалиа в случае назначения Гарланда баланс сдвигался однозначно в сторону либерального крыла, так как твердыми консерваторами в суде оставались только Томас и Алито. В этом случае количество либеральных решений, принимаемых судов, могло еще более вырасти, что полностью неприемлемо для республиканцев.

Номинанты Трампа

Избрание Трампа при наличии республиканского большинства в Сенате переломило ситуацию. Вначале консерваторы не позволили сформироваться в суде либеральному большинству. Преемником Скалиа стал консерватор Нил Горсач – таким образом баланс в суде сохранился. Горсач был утвержден в результате партийного голосования – за него голосовали 51 республиканец и 3 консервативных демократа. В условиях шока от поражения Клинтон демократы все же попытались дать бой своим оппонентам. Но их попытка затянуть обсуждение была немедленно пресечена республиканцами, прибегнув к «ядерному варианту», предусматривающему скорейшее голосование простым большинством (такой вариант – правда, не в случае с голосованием по кандидатуре в Верховный суд – при Обаме использовали демократы, когда у них еще было большинство в Сенате). Попытка обвинить Горсача в плагиате оказалась несерьезной.

Настоящий бой был дан в 2018 году, когда Трамп номинировал своего второго кандидата, Бретта Кавано – вместо ушедшего в отставку Кеннеди. Формально один республиканский номинант сменял другого – в реальности же Кеннеди, как отмечалось выше, уже не был для консерваторов «своим». Тем более, что именно его голос стал решающим в деле об однополых браках. Таким образом баланс в суде сдвигался в консервативную сторону. В попытке предотвратить утверждение Кавано демократы прибегли к крайнем средству – поддержке профессора психологии Кристин Блезйзи Форд, которая обвинила Кавано в попытке изнасилования, происшедшей более 30 лет назад – в 1982 году.

Первоначально в дискуссии столкнулись две логики – традиционной презумпции невиновности (в рамках которой против Кавано не было улик) или распространенной в последнее время, поддерживавшейся демократами и означавшей приоритет в подобных делах свидетельства жертвы. В этой ситуации после острого обсуждения Кавано был утвержден партийным большинством в 50 голосов, причем лишь один сенатор-демократ (Джо Манчин), ранее поддержавший и Горсача, проголосовал «за».

Голосование по кандидатуре Кавано продемонстрировало высокую степень межпартийного раскола и при этом стало победой Трампа, который смог провести своего кандидата, тогда как профессор Форд была вынуждена оставить преподавание и неоднократно менять место жительства после угроз расправиться с ней. Опрос CNN показал, что в истории Кавано демократы, по мнению респондентов, вели себя более предвзято, чем республиканцы - их действия не одобрили 58% американцев (поддержали их позицию всего 30%; это означает, что даже немалая часть демократического электората не были согласны с пренебрежением презумпцией невиновности и слишком сильным публичным давлением на Кавано). В любом случае, демократы, не сумев предотвратить утверждение Кавано, потеряли интерес к этому делу как к полностью неперспективному.

Третьим кандидатом Трампа стала Эми Кони Барретт, которая должна сменить Верховном суде Рут Гинзбург. 87-летняя страдавшая онкологией судья Гинзбург надеялась умереть после выборов, но скончалась в сентябре, что создало возможность для замещения вакансии консервативным судьей – и, соответственно, для закрепления преобладания консерваторов в Верховном суде: сейчас в нем остаются только трое судей (Брайер, Сотомайор и Каган), выдвинутых президентами-демократами.

Новая протеже Трампа, 48-летняя профессор права Барретт, столь же выдающийся юрист, как и Гинзбург, но ее идейный антагонист, некоторое время работала помощником консервативного судьи Скалиа. Согласно «Нью-Йорк таймс», Барретт является членом очень консервативной католической организации «Люди хвалы», и ее работы показывают, что вера сыграла значительную роль в ее понимании закона.

Представители ряда американских либеральных объединений юристов направили в Сенат США письмо с призывом заблокировать кандидатуру Барретт. В открытом письме юристы выразили опасения, что голосование Барретт по ряду вопросов «повернет время вспять» в сфере защиты прав человека, в том числе инвалидов, женщин, «цветных» граждан и представителей ЛГБТ-сообщества. Они напоминали, что Трамп обещал назначить именно такого судью, который отменит принятый во времена президентства Барака Обамы закон, открывающий широкий доступ к бесплатному медицинскому обслуживанию. Вопрос об отмене Верховный суд будет рассматривать сразу после президентских выборов - в ноябре. Другое опасение авторов письма - лишение женщин права на аборт. Это право считается конституционным начиная с 1973 года, когда соответствующее решение по делу «Роу против Уэйда» принял Верховный суд. Свои опасения они обосновывают ссылками на заявления Трампа, в которых президент обещал отменить это заключение ВС почти 50-летней давности.

Однажды Барретт назвала «ошибочным» принятое в 1992 году решение Верховного суда, поддержавшее позицию по делу «Роу против Уэйда». Однако при утверждении на должность судьи апелляционного суда в 2017 году она заявила сенаторам, что ее взгляды убежденной католички не повлияют на ее судебные решения.

Борьба вокруг права на аборт носит острый характер. В 2019 ряд штатов с республиканским большинством в местных сенатах приняли законы, резко ограничивающие это право (запрещались аборты после шести недель с момента зачатия, когда плод начинает дышать), а закон штата Алабама включал в себя запрет абортов на любом сроке беременности, исключая случаи серьезной угрозы для здоровья женщины. Акушеры и гинекологи, делавшие аборты, могли отправиться в тюрьму на срок до 99 лет. Это региональное законотворчество носило ярко выраженный политический характер – суды признают неконституционными данные акты, ссылаясь на решение Верховного суда по делу «Роу против Уэйда». Но республиканцы рассчитывают, что Верховный суд в новом составе примет противоположное решение.

Американское общество расколото по отношению к кандидатуре Барретт. Опрос Gallup показал, что 51% одобряет этот выбор Трампа – хотя основу симпатизантов Барретт предсказуемо составляют республиканцы, это больше, чем электорат президента к тому же поддержка выше, чем в случаях с Горсачем (45%) и Кавано (41%). Но 46% не поддерживают Барретт, что выше, чем в случае с любым из 12 кандидатов в судьи Верховного суда, популярность которых Gallup замерял с 1987 года. Даже против Кавано возражали всего 37% респондентов. Показательно крайне незначительное количество неопределившихся (4%), что может быть объяснимо накалом избирательной кампании, в которую оказалась вписана номинация Барретт. Тем более, что Верховный суд при спорности результатов выборов может выступить в качестве арбитра – и его состав будет выгоден Трампу (в 2000 году именно решение Верховного суда прекратить пересчет голосов во Флориде легитимировало победу Джорджа Буша-младшего).

Демократы не стали вести активной кампании против Барретт лично, так как никаких компрометирующих материалов против нее в публичном пространстве не появилось, и «раскручивать» было нечего. Кроме того, личностные нападки могли привести к противоположному результату. Поэтому они сосредоточились на неприятии выдвижения кандидатуры Барретт перед выборами и критике взглядов судьи по общественно значимым вопросам. Они бойкотировали голосование по ее кандидатуре в юридическом комитете Сената, что не помешало республиканскому большинству одобрить ее.

Голосование в Сенате было почти строго партийным – за Барретт проголосовали 52 сенатора-республиканца из 53; против нее выступила лишь Сьюзан Коллинз, сенатор от северного штата Мэн, ведущая трудную кампанию за переизбрание – ее избиратели настроены более либерально, чем традиционный республиканский электорат. Все демократы голосовали против – включая и Манчина, поддержавшего Кавано.

Консервативный реванш?

Если в 2016 году сенатор Круз не исключал сокращения числа судей, то демократы сейчас, наоборот, хотели бы их увеличить, чтобы противодействовать консервативному реваншу. Эта идея вызывает в памяти аналогичные планы Франклина Делано Рузвельта, который, столкнувшись с противодействием консервативных судей «новому курсу», считал возможным расширить состав суда до 15 человек. Однако этот план встретил критику не только республиканцев, но и немалой части демократов, отстаивавших принцип независимости Верховного суда. В то же время и суд стал идти навстречу президенту, переизбранному в 1936 году с огромным преимуществом. Также был принят закон о возможности добровольного выхода на пенсию судей, достигших 70 лет с сохранением полного оклада. Этим правом воспользовались несколько судей.

В то же время увеличение числа судей может создать прецедент, который может быть использован и в дальнейшем – и приведет к ослаблению авторитета суда. Байден уже заявил, что он не сторонник политических назначений в состав суда, и упомянул, что не знает ни одного примера, когда новый судья одним своим присутствием круто изменил политику суда. Свой курс в отношении Верховного суда в случае избрания президентом он фактически обусловил действиями самого суда – «это зависит от того, насколько они будут торопить события». Видимо, самому Байдену, привыкшему к двухпартийной политике и желающему – насколько это возможно – ее возрождения, весьма дискомфортно стать «революционером» в судебной сфере, идя при этом на жесткое столкновение с республиканцами.

В то же время возникает вопрос об особенностях Верховного суда – степени самостоятельности и консерватизма судей. Их деление на «демократов» и «консерваторов» весьма условно – скорее, можно говорить о сторонниках юридического активизма и оригинализма. Активисты выступают за возможность новых трактовок старых правовых норм, оригиналисты же стремятся отстаивать те смыслы, которые, по их убеждению, были заложены в эти нормы их авторами.

Оригинализм обычно связан с консерватизмом, но не всегда. Он ярко проявился при рассмотрении дела о возможности сожжения американского флага, когда решающий голос, оправдывающий с правовой точки зрения такое действие, подал консервативный судья Скалиа, пошедший наперекор мнению республиканских политиков и избирателей. По его мнению, авторы Первой поправки в Конституцию о свободе слова имели в виду и такое экстремальное ее выражение. «Если бы это зависело от меня, я бы посадил в тюрьму каждого из грязных бородатых чудаков, носящих сандалии, которые сжигают американский флаг. Но я не король», - заявил известный своими резкими высказываниями Скалиа, проводя грань между личными убеждениями и уважением к действующему законодательству.

При этом по большинству вопросов Скалиа продолжал занимать консервативные позиции. Однако есть целый ряд примеров эволюции судей-консерваторов в либеральном направлении. Самый яркий из них – судьба председателя Верховного суда Эрла Уоррена, назначенного на свой пост республиканским президентом Дуайтом Эйзенхауэром – при нем суд принял множество решений, защищающих гражданские права и выдержанных в духе либерального активизма.

В 1969 году 78-летний Уоррен уходит в отставку, и президент-республиканец Ричард Никсон номинирует на его место Уоррена Бергера, пользовавшегося репутацией консервативного юриста и критика «суда Уоррена». Но именно «суд Бергера» семью голосами против двух принимает решение по делу «Роу против Уэйда». Причем Бергер голосовал с большинством, а автором решения был судья Гарольд Блэкман, также назначенный Никсоном – считавшийся консерватором друг Бергера, который и рекомендовал его на должность судьи Верховного суда. Разочарованные противники абортов угрожали Блэкману убийством, а сам Блэкман эволюционировал в сторону либерализма столь сильно, что даже поссорился с Бергером.

Примечательна и история не нравящегося судье Барретт решения 1992 года, подтвердившего позицию суда в деле «Роу против Уэйда». Оно было принято в условиях доминирования консервативных судей – всего двое судей изначально были сторонниками абортов и восемь судей были назначены президентами-республиканцами (причем единственный «демократ» был противником абортов). Казалось бы, в этой ситуации решение по делу «Роу против Уэйда» будет пересмотрено, но этого не произошло. Трое консервативных судей (Сандра Дэй О’Коннор, Энтони Кеннеди и Дэвид Сутер) подготовили заключение, сохранявшее право на аборты – после этого консерваторы перестали считать их «своими».

Тот же судья Кеннеди сыграл решающую роль в легализации однополых браков. Председатель Верховного суда Робертс, назначенный Бушем-младшим, дал пятый – также решающий – голос в пользу конституционности реформы здравоохранения Обамы.

Но самые актуальные события связаны с двумя консервативными назначенцами Трампа – судьями Кавано и Горсачем. Кавано за непродолжительный срок работы в Верховном суде сблизился с Робертсом. Они вместе голосовали против отказа от государственного финансирования планирования семьи в рамках программы Medicaid. Также Кавано и Робертс присоединились к либеральным судьям, санкционировав запрет смертной казни «умственно отсталого» человека – консерваторы обычно являются сторонниками максимально широкого применения талионного права («око за око»).

Горсач стал автором решения по знаковому делу, согласно которому предоставлялась правовая защита ЛГБТ-людям, подвергающимся дискриминации. Против этого решения с оригиналистских позиций жестко выступили судьи Томас и Алито, тогда как Кавано, также голосовавший против него, выступил с особым мнением, позитивно отозвавшись о борьбе ЛГБТ за свои права, но посчитав, что такое решение должен принимать не суд, а Конгресс в соответствии с принципом разделения властей. Также он дважды голосовал вместе с либеральными судьями за решения, вынесенные в интересах индейских племен.

Впрочем, Кавано и Горсач голосовали против отмены закона штата Луизиана об ограничении абортов (одного из серии упомянутых выше «антиабортных» законов; здесь они разошлись с Робертсом, чей голос позволил отменить закон). Но Кавано и здесь сделал примечательную оговорку, отметив, что может пересмотреть свою позицию, если реализуются прогнозы защитников абортов о массовых нарушениях прав человека.

С политической точки зрения примечательно вынесенное в июле 2020 года решение Верховного суда обеспечить прокуратуре доступ к налоговым декларациям Трампа, чего тот всячески пытался избежать. За него голосовали семеро судей, включая обоих трамповских номинантов. Против – только Томас и Алито. Суд является замкнутой корпорацией, члены которой – самодостаточные юристы, не связанные дисциплиной. Разочарование Трампа в своих нелояльных номинантах привело к тому, что он сделал ставку на Барретт с ее репутацией твердого консерватора, проигнорировав более умеренную судью Барбару Лагоа, которая могла помочь ему повысить шансы на успех на выборах в одном из ключевых штатов – Флориде.

Возникает вопрос о том, как будет действовать судья Барретт в Верховном суде. Либералы опасаются, что она, используя свою харизму, сможет сплотить консерваторов, «вернув» Кавано и Горсача полностью в консервативный лагерь. Тем самым можно не только сформировать, но и сделать стабильным «антиабортное» большинство, способное подвергнуть ревизии решение по делу «Роу против Уэйда», а также отменить реформу здравоохранения. Но возникает встречный вопрос – хватит ли у самого молодого (и по возрасту, и по стажу) судьи Верховного суда возможностей для занятия лидирующих позиций в суде. И готов ли будет суд минимальным большинством принимать столь обязывающие решения – или же дело закончится паллиативными мерами.

В то же время обращает на себя внимание, что выступая лично против абортов, Барретт в качестве судьи апелляционного суда присоединилась к единогласному решению, запрещающему противникам абортов приближаться на определенное расстояние к соответствующим больницам. Это решение препятствовало антиабортным активистам оказывать давление на пациентов и медицинских работников. В любом случае, Барретт по своим взглядам принципиально отличается от кумира американских трампистов – судью из Алабамы Роя Мура, дважды увольнявшегося за отказ удалить из зала суда монумент с библейскими заповедями и за игнорирование решения Верховного суда по однополым бракам (позднее он баллотировался в сенаторы и проиграл выборы после обвинений в сексуальных преступлениях). Даже многие консервативные судьи не могут не учитывать современные реалии – этим могут быть объяснены и приведенные выше примеры эволюции взглядов судей. Какова будет реальная расстановка сил в Верховном суде, станет ясно уже в ближайшем будущем.

Версия для печати