22.03.2006

ЗА ЧТО МЫ НЕ ЛЮБИМ БАТЬКУ

На выборах в Белоруссии с огромным отрывов от ближайшего соперника Милинкевича победил непобедимый Александр Лукашенко. И хотя власти Белоруссии обвиняются со всех сторон в нечистоплотности на выборах, эксперты говорят о том, что при формально демократической процедуре, которая все же была соблюдена, «нарисовать» такие цифры невозможно. Тем не менее, в центре Минска - пятитысячный митинг протеста, а Запад признавать результатов выборов не желает. В чем причина любви и ненависти к Лукашенко? С 'Политком.Ру' беседует политолог, научный руководитель РНИ 'Общественный договор' Денис Драгунский:

- Президент Путин поздравил Лукашенко с победой на выборах, но США и Европа отказываются признавать результаты выборов, причем складывается впечатление, что фактов о нарушениях во время их проведения не вполне достаточно для этого отказа. А вот лично вы признаете победу Лукашенко?

- Я только что говорил с наблюдателями, которые были на одном из избирательных участков в Белоруссии, и они рассказывали, что их не подпускали ближе, чем на 10 метров к столам, за которыми производился подсчет бюллетеней. Говорят, что на российских выборах наблюдателям хотя бы показывают разложенные кучи и дают посмотреть, верно ли, что одна куча – за Иванова, а другая – за Петрова.

Но это только с одной стороны. Я думаю, что Запад не признает этих выборов не поэтому. Просто Лукашенко обеспечил себе третий срок референдумом. Даже если бы он был симпатичным мне человеком (а это не так), но где третий срок, там и восьмой, и можно даже выпросить себе на референдуме возможность открыто назначить преемника.

По-моему, вся эта ситуация ставит гораздо более серьезный вопрос: об исчерпанности демократической процедуры как таковой. Демократия безупречна, когда она является цензовой. Например, как это было в молодой Америке. Томасу Джефферсону приписывают такие слова: «Демократия – это самоуправление вооруженных мужчин».Всеобщее прямое избирательное право - это то, что было написано в манифесте Николая Второго. Во всем мире «женщины и негры» стали голосовать позже.

Но в условиях монополии на СМИ и на репрессивные органы всеобщее избирательное право становится инструментом манипуляции. Поскольку рейтинги все равно контролируются, то политического противника власти уже не нужно убивать или объявлять врагом народа, а достаточно просто перестать показывать его по телевизору. И принять закон против экстремизма. И всё! Этого достаточно, чтобы увековечить свою власть. Потому что после этого можно любую оппозицию обвинить в экстремизме, сказав, что «они прикрываются конституцией».

В этом смысле нынешняя власть куда более цинична, чем советская, которая сажала диссидентов за то, что они диссиденты. Нынешняя сажает диссидента за то, что у него живет много кошек в квартире или налоги не уплачены. Для того чтобы закрыть газету, не нужны правовые методы, достаточно начать кабель перекладывать под редакцией или поднять арендную плату.

Получается, что механизм полномасштабной демократии становится механизмом абсолютизма. Ведь демократия от монархии отличается не престолонаследием, а тем, что в монархии есть двор, который все решает за закрытыми дверями.

- То есть получается, что Лукашенко действительно победил демократическим путем?

- Я думаю, что победа Лукашенко – настоящая. Конечно, я не верю в 82 процента, но думаю, что классические в ситуации неопределенности 62 с половиной процента он набрал. Что я имею в виду под ситуацией неопределенности? Представьте, что людям дали мешок абсолютно одинаковых шариков и попросили их разложить на плохие и хорошие. Скорее всего, одна куча будет 62 с половиной, а другая 37 с половиной. Известно, что когда людей спрашивают «да или нет» про то, в чем они не до конца уверены, они, скорее всего, дадут утвердительный ответ. Когда они не очень понимают, как хорошо, а как плохо, то они голосуют примерно так.

Я думаю, что для белорусов это была именно такая ситуация неопределенности. Если бы, например, Милинкевич мог иметь доступ на телевидение, то, может, и было бы по-другому. Ситуация, по сути, безальтернативна, и люди голосуют «за». Поэтому за третий срок Лукашенко проголосовало приблизительно столько же процентов, сколько в свое время за сохранение Советского Союза.

А я в этой связи вспомнил, как говорил о демократии один африканский президент: «Один человек – один голос – один раз». Этого одного раза было достаточно для того, чтобы создать безальтернативную структуру, которая могла бы удерживать у власти один и тот же режим.

Так что неудивительно, что Запад раздражен. Хотя у этого раздражения по поводу Лукашенко, как мне кажется, есть и другая, более глубокая основа, чем «третий срок», и она того же характера, что и у наших демократов – это раздражение вкусовое. Фактически они не могут ему ничего серьезного предъявить. Да, были исчезновения, которые можно при большем желании назвать политическими убийствами. Но стран, где этого совсем нет, очень мало. Тем более Белоруссия - зона транзита между Россией и Европой. Так за что же им не любить Лукашенко? А вот не любят.

- По данным Института Гэллапа за последние годы в Белоруссии самые лучшие в СНГ показатели экономического роста. Белоруссия обошлась шоковой терапии, там нет ужасного раскола на богатых и нищих, нет олигархов, при этом низка безработица – меньше 2 процентов. Так чего же этим европейцам надо? За что они не любят батьку?

- Дело не в цифрах. Во-первых, другой экономист может сказать, что все эти победные цифры – дутые. Потому что когда по телевизору показывают белоруса, который плетет корзины, продает их у дороги, зарабатывает двести долларов в месяц и поэтому голосует за Лукашенко, это выгладит странно. Ведь таким способом можно и сто долларов зарабатывать, а можно и пятьсот, если выбрать место на дороге побойчее…

Возражения могут быть. Кто-то может сказать, что этот экономический рост зависит от транзита. Газового или автомобильного. Но дело, повторюсь, не в этом. Ведь неблагополучных стран все равно больше.

Лукашенко не нравится потому, что он воскрешает воспоминания о совке – и уже одним этим он неприятен. Ведь в Союзе тоже было ничего себе, что касается благосостояния. Это неприятие Лукашенко и его политики чисто стилевое. Некоторые недооценивают значение стилевых (или вкусовых) различий, а ведь они очень важны, из-за таких стилистических различий нередко случались войны и революции.

Возьмем Россию начала прошлого века - налицо экономический рост – активно развивающаяся страна. Но при этом ненависть к самодержавию была «за гранью». Ненавидели все слои общества - рабочие, интеллигенция, их стилистически трясло от царя, от его двора, фаворитов, министров, Распутина, от царицы-немки, которая не давала принять конституцию и заставляла Николая быть самодержавнее, чем он был по своей сути. Это «Долой!» объединило всех. Ненавидели за этот анахронизм, который оскорблял их чувства людей, живущих уже в индустриальной стране. Поэтому еще истовее ненавидели царя за все эти имперские потуги, из-за которых была война с Японией, и за «царское слово», из-за которого ввязались в Первую Мировую.

Из-за такого неприятия свергли царя, из-за него же развалился в итоге Советский Союз. Не для того, чтобы жить по-другому – что это значит пока не знали. А потому, что видеть уже не могли эти рожи из Политбюро и слышать все то, что они говорили.

Конечно, объективно это вкусовщина, и мы тоже можем сказать Евросоюзу, НАТО и Америке «да вы посмотрите на своего Буша или на английских премьер-министров в период от Черчилля до Тэтчер – это же парад монстров!». У Уэльбека в романе я прочитал: «Когда образованный француз смотрит на Ширака, он испытает те же чувства, которые, наверное, испытывал советский интеллигент, глядя на лицо Брежнева». Но ведь у нас такие чувства Ширак не вызывает. Потому что тонкости «иностранных» лиц нам не очень понятны. Мне, может, в любом восточном лидере видится опасный и коварный «Мамай», а в любом латиноамериканском – готовый расстреливать и вешать левак-чегеварист. Но я понимаю, что эти чувства не объективны и разбавляю их здравым смыслом по мере возможности.

Вот мне Лукашенко не нравится. Спроси меня, что он мне сделал, и мне особенно нечего будет ему предъявить, кроме его усов, его манеры говорить и поводить глазами. Но просто когда я вижу, как он проводит селекторное совещание по поводу посевных работ, меня начитает мутить.

- Так какую судьбу вы прочите Белоруссии и режиму Лукашенко?

- Я прочу Белоруссии раскол по линии «за» или «против» Лукашенко. Все-таки на митинг пришло очень много народу, и я думаю, что их чувства не остынут, а наоборот – обретут новые высоты и новых сторонников. Я прочу ей внятный артикулированный раскол по этой линии. И такой же раскол отчасти возможен и в России.

Есть же в России люди, которые говорят, что Милошевич - это сербский герой, а другие - что стыдно упоминать это имя лишний раз. Есть же люди, которые мечтают, чтобы снова стало, как было при СССР, а есть и такие, которые говорят, что лучше будут бутылки для прокорма собирать, чем снова слышать это вранье и смотреть на съезды партии по телевизору.

Подготовила Любовь Шарий

Версия для печати