13.05.2021 | Политком.RU

Политика памяти в современной России: уголовная составляющая

Политика памяти в России – как и в других странах – связана как с внутри-, и с внешнеполитическими вызовами. Степень ее жесткости нередко обусловлена расстановкой сил внутри элит и восприятием ими внешнеполитических задач.

О первых попытках систематической реализации политики памяти в современной России можно говорить с «нулевых годов». Наиболее наглядным примером стал патронировавшийся государственной властью учебник истории (точнее, книга для учителя, вышедшая в 2007-2008 годах, вскоре после «Мюнхенской речи» Владимира Путина, обозначившей конфронтацию с Западом) Филиппова-Данилова, в котором отвергалась теория тоталитаризма, а деятельность Сталина рассматривалась в контексте авторитарной модернизации страны.

Борьба вокруг темы криминализации: 2009-2013 годы

В начале 2009 года – через полгода после войны на Южном Кавказе, ставшей очередным этапом в российско-западном противостоянии - тогдашний министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу предложил принять закон, предусматривающий уголовное преследование за «неправильные» высказывания об истории Второй мировой войны и роли в ней СССР. Его поддержал генпрокурор Юрий Чайка.

Тогда же депутаты от фракции «Единая Россия» внесли в Госдуму поправки в Уголовный кодекс, предусматривавшие наказание за отрицание преступлений фашистской Германии.

Предлагаемые поправки предусматривали дополнение УК РФ новой статьей, которой каралось публичное искажение приговора Нюрнбергского трибунала, допущенное с целью полной или частичной реабилитации нацизма, а также объявление преступными действий стран - участниц антигитлеровской коалиции. В случае, если вина будет доказана, нарушителю грозил штраф в размере 300 тысяч рублей либо до трех лет лишения свободы. Если же преступление было совершено с использованием служебного положения или СМИ, то возможный штраф увеличивался до 500 тысяч рублей, а срок - до пяти лет. Привлекаться к ответственности могли и иностранцы, если совершали бы преступление на территории России.

Примечательно, что документ, создававший прецедент наказание за «искажение истории», был выдержан в стилистике, подчеркивавшей – по крайней мере, внешне – нежелание идти на идеологический конфликт с Западом в целом. Криминализировалось искажение приговора Нюрнбергского трибунала, учрежденным четырьмя держава-победительницами, также в тексте присутствовала формулировка «антигитлеровская коалиция», теоретически предусматривавшая возможность наказания за объявление преступными действий американцев, англичан и других союзников СССР. Законопроект был направлен против «ревизии истории» со стороны ряда стран «новой Европы», политика памяти которых носила конфликтный характер по отношению к России, а также части политических сил Украины, связанных с «первым Майданом» 2004 года.

Однако в 2009 году уголовная ответственность в рамках политики памяти введена не была. Произошло другое событие, которое в то время рассматривалось в публичном пространстве только как еще один признак активизации «войн памяти». В мае 2009 года президент Дмитрий Медведев издал указ о создании при президенте Российской Федерации Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России во главе с тогдашним руководителем администрации президента Сергеем Нарышкиным. В записи в своем видеоблоге от 8 мая 2009 года Медведев отметил, что попытки фальсификаций «становятся все более жесткими, злыми, агрессивными». Среди основных задач комиссии были указаны:

· обобщение и анализ информации о фальсификации исторических фактов и событий, направленной на умаление международного престижа Российской Федерации;

· рассмотрение предложений и координация деятельности органов государственной власти различных уровней и организаций по вопросам противодействия попыткам фальсификации исторических фактов и событий в ущерб интересам России;

· выработка рекомендаций по адекватному реагированию на попытки фальсификации исторических фактов и событий и по нейтрализации их возможных негативных последствий.

Комиссия просуществовала до февраля 2012 года и была упразднена Медведевым незадолго до завершения его президентства. Создание комиссии, действительно, стало элементом активизации политики памяти, в том числе легитимируя на высшем уровне понятие «фальсификации истории», восходившее к сталинским временам (к известной брошюре «Фальсификаторы истории», вышедшей в 1948 году и отредактированной Сталиным). Но при этом оно выступило в качестве альтернативы криминализации «фальсификаций» - с ними было решено бороться посредством не Уголовного кодекса, а продвижения собственной повестки (в том числе посредством публикации подборок рассекреченных документов, которыми занялся фонд «Историческая память»).

Такой выбор был связан как с перезагрузкой в российско-американских отношениях, начавшейся как раз в это время, так и с нежеланием Медведева портить либеральную составляющую своего имиджа (хотя создание комиссии вызвало критику немалой части исторического сообщества и представителей либеральной субкультуры, но меньшую, чем в случае возбуждения уголовных дел). Кроме того, украинское направление российской внешней политики характеризовалось диверсификацией, то есть выстраиванием отношений с обоими фаворитами президентских выборов, прошедших в январе 2010 года – Виктором Януковичем и Юлией Тимошенко. Полностью неприемлем был лишь Виктор Ющенко, к тому времени утративший шансы на переизбрание на второй срок. Победа Януковича привела к смягчению российско-украинского противостояния в сфере памяти – фигура «профильного» украинского министра Дмитрия Табачника полностью устраивала Москву. Наконец, наметилось некоторое потепление в российско-польских отношениях, прекратившееся после катастрофы самолета президента Леха Качиньского в 2010 году.

Криминализация: начало. 2013-2020 годы

Возвращение Владимира Путина на пост президента, кризис, а затем и свертывание перезагрузки, консервативная волна как реакция на белоленточный протест, привели к тому, что тема криминализации в политике памяти снова стала актуальной. В июне 2013 года депутат Ирина Яровая, одна из знаковых фигур консервативной волны, внесла на рассмотрение Думы законопроект, аналогичный документу 2009 года - о введении уголовного наказания в виде штрафа до 300 тысяч рублей и заключения до 3 лет, а при использовании СМИ — штрафа от 100 до 500 тысяч рублей и заключения до 5 лет за реабилитацию нацизма, в том числе за отрицание итогов Нюрнбергского процесса и за распространение заведомо ложных сведений об армиях антигитлеровской коалиции.

Впрочем, этот документ не рассматривался в качестве спешного, и работа над ним затянулась до февраля 2014 года. Окончательная редакция появилась, когда в Киеве бушевал второй Майдан, власть Януковича уже шаталась, и было ясно, что украинская политика памяти неизбежно радикализируется (оставался вопрос, в какой степени, но он выглядел относительно второстепенным).

Свержение Януковича, присоединение Крыма, раскрутка проекта Новороссии и разрыв с Западом привели к резкому ускорению принятия закона. Уже 4 апреля 2014 года закон был принят в первом чтении, причем за него проголосовали все парламентские фракции. Причем публично было поставлена задача провести закон в окончательной редакции уже к 9 мая, что и произошло (президент подписал закон 5 мая). При этом сам документ претерпел существенные изменения по сравнению с текстом 2013 года. Оттуда исчезло понятие «антигитлеровская коалиция» - мнение Запада российское руководство уже не интересовало. Таким образом, российские «патриоты» получали возможность продолжать критиковать англо-американские бомбежки Германии или любые другие действия армий союзников, не опасаясь уголовного преследования. Новой статьей УК (354.1), наряду с отрицанием приговора Нюрнбергского трибунала, криминализировалось лишь «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны».

Также, согласно этому закону, наказывалось «распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России, совершенные публично» - за это предусматривается штраф, обязательные или исправительные работы.

Впрочем, статья УК действовала довольно ограниченно. Первым и наиболее существенным примером стал подробно описанный «Медиазоной» пермский процесс.

24 декабря 2014 года автомаляр из Перми Владимир Лузгин увидел в своей ленте «ВКонтакте» и опубликовал себе на страницу - «репостнул» - статью под названием «15 фактов о бандеровцах, или О чем молчит Кремль». Согласно статистике соцсети, публикацию увидели 20 пользователей (всего в друзьях у Лузгина было около ста человек). Одним из прочитавших статью оказался оперативник ФСБ, который собрал на пермяка материалы и передал их в региональный Следственный комитет, а тот возбудил против Лузгина уголовное дело. В материалах дела говорилось, что он, репостнув статью, распространил «заведомо ложные сведения» о деятельности СССР в годы Второй Мировой войны. Речь в тексте, среди прочего, шла о разделе Польши в сентябре 1939 года: «коммунисты и Германия совместно напали на Польшу», «коммунизм и нацизм тесно сотрудничали» - эти фразы, по мнению следователя, доказывали, что Лузгин публично отрицает факты, установленные приговором Нюрнбергского трибунала.

Защитником Лузгина выступил знаменитый адвокат Генри Резник, однако приговор оказался обвинительным, хотя и довольно мягким – штраф в 200 тысяч рублей. После того, как в 2016 года Верховный суд признал решение пермского суда законным и обоснованным, Лузгин покинул Россию.

Пермский процесс был интересен как прецедент – тезисы о разделе Польши являются распространенными в исторической литературе, а приговор Нюрнбергского трибунала не упоминал об этих фактах, так что отсутствие упоминания не равно их признанию или непризнанию. Кроме того, надо было доказать, что распространенные сведения являются заведомо ложными – и здесь приговор пермского суда опирался на весьма оригинальную аргументацию. Было установлено, что обвиняемый имел «четверку» по истории в школе – а раз так, то по мнению обвинения, он был знаком с достоверной интерпретацией исторических событий и умышленно их исказил.

Пермский приговор был связан с явно расширительной трактовкой статьи УК, а участие в процессе Резника свидетельствовало о неприятии такой трактовки сторонниками либеральной идеологии и приоритета прав человека над государственными интересами. Результат оказался компромиссным – обвинительный приговор был подтвержден Верховным судом, но других аналогичных судебных решений больше не выносилось. Судебная практика (в 2018 году, по данным Генпрокуратуры, на учет поставлено 16 таких преступлений, в 2019 году - 22, то в 2020 году – уже 40) была связана с узкой трактовкой закона и относилась преимущественно к неонацистской субкультуре и ее эпигонам, что не привлекало большого общественного внимания.

Криминализация: новый этап (с 2020 года)

В 2020 году начался новый этап криминализации в рамках политики памяти, связанный с тремя обстоятельствами.

Во-первых, 19 сентября 2019 года Европарламент принял резолюцию «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы», в которой было высказано осуждение Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом и Договора о дружбе и границе между СССР и Германией, которые, согласно резолюции, «поделили Европу и территории независимых государств между двумя тоталитарными режимами, что проложило дорогу к началу Второй мировой войны». Резолюция была принята по инициативе Польши, но за нее проголосовали 535 евродепутатов (лишь 66 против и 52 воздержались). Таким образом, хотя резолюция была принята по инициативе польских евродепутатов, она была поддержана основными парламентскими группами – правоцентристами, левоцентристами, либералами и евроскептиками.

В декабре 2019 года Владимир Путин трижды в течение одной недели резко раскритиковал эту резолюцию.

«Можно как угодно предавать анафеме и сталинизм, и тоталитаризм в целом, и в чем-то это будут заслуженные упреки, безусловно <...>. Но приравнивать Советский Союз или ставить на одну доску Советский Союз и фашистскую Германию - это верх цинизма», - заявил Путин на пресс-конференции 19 декабря.

Особой критике подверглась предвоенная позиция Польши, но досталось и европейцам – за Мюнхенский сговор. Позднее, в июне 2020 года, Путин опубликовал статью «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим», в которой политика памяти встраивалась в современный контекст:

Исторический ревизионизм, проявления которого мы наблюдаем сейчас на Западе, причем прежде всего в отношении темы Второй мировой войны и ее итогов, опасен тем, что грубо, цинично искажает понимание принципов мирного развития, заложенных в 1945 году Ялтинской и Сан-Францисской конференциями. Глав­ное историческое достижение Ялты и других решений того времени заключается в согласии создать механизм, который позволил бы ведущим державам оставаться в рамках дипломатии при разрешении возникающих ме­жду ними разногласий.

Во-вторых, с 2014 года происходило усиление легитимации современной российской власти через историческую память, в первую очередь, о победе в Великой Отечественной войне. Легитимация через экономический рост стала неактуальной в связи с многолетней стагнацией, начавшейся в 2013 году. Действие «крымского фактора», чрезвычайно мощное в 2014-2015 годах, уже в 2016-м стало уменьшаться и к настоящему времени практически выдохлось. Восприятие России как противостоящей Западу осажденной крепости также уходит. Остается история – с учетом того, что День Победы для россиян является самым важным праздником. Его в числе важных в опросе ВЦИОМ 2021 года назвали 69% респондентов (на втором месте Новый год – 63%, на третьем, с большим отрывом, 8 марта – 29%). С 2015 года на государственном уровне проходит акция «Бессмертный полк», которая до 2019-го включала в себя многотысячное шествие в Москве с участием президента (в 2020 и 2021 годах в связи с пандемией акция проходит онлайн).

В-третьих, политика памяти используется и в борьбе с оппозицией. Так, Алексей Навальный был обвинен в клевете в отношении ветерана войны Игната Артеменко, после чего в провластных СМИ была развернута кампания как с критикой Навального, так и за ужесточение нормы законодательства, которая не позволяла вынести приговор к реальному сроку лишения свободы (он был приговорен к штрафу в 850 тысяч рублей). Кроме того, защита Навального утверждала, что речь шла не о клевете, а об оценочном суждении – суд с такой позицией не согласился, но именно суд над Навальным дал импульс к принятию законодательства, которое криминализировало бы любые резкие негативные высказывания в отношении ветеранов.

Рамкой для принятия новых законов по политике памяти стала часть 3 статьи 671 Конституции, принятая в числе других поправок на плебисците 2020 года: «Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается».

В 2021 году в развитии этого положения приняты или предложены несколько законопроектов.

5 апреля Владимир Путин подписал законы об усилении административной и уголовной ответственности за реабилитацию нацизма.

В Уголовном кодексе (УК) вводится ответственность за публичное неуважительное отношение к дням воинской славы, связанным с защитой страны памятным датам, «оскорбление памяти защитников Отечества, а равно унижение чести и достоинства ветерана Великой Отечественной войны». Такое преступление повлечет за собой штраф в размере до 3 млн рублей или в размере доходов осужденного за последние три года, либо обязательные работы на срок до 360 часов, исправительные работы на срок до года, либо принудительные работы на срок до трех лет, либо лишение свободы на тот же срок. Если преступление совершено группой лиц, в том числе по предварительному сговору, либо через СМИ и интернет, то штраф составит от 2 млн до 5 млн рублей, а срок лишения свободы - до пяти лет.

Помимо этого, увеличены уже имевшиеся в статье 354.1 максимальные штрафы – в десять раз для распространения сведений без привлечения СМИ и интернета (с 300 тысяч до 3 млн) и с 500 тысяч до 5 млн в случае использования СМИ и интернета. Показательно, что интернет уравнивается в данном случае со СМИ – таким образом блогер с аудиторией в сотню подписчиков (как пермский автомаляр Лузгин) может быть привлечен к уголовной ответственности наравне с журналистом.

В Кодексе РФ об административных правонарушениях (КоАП) предусмотрена ответственность для юридических лиц за распространение информации, отрицающей факты, установленные приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран Оси, либо одобряющей преступления, установленные указанным приговором. Также вводится наказание за распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, о ветеранах войны, в том числе через СМИ и интернет. В обоих случаях предусмотрены санкции в виде штрафа в размере от 3 до 5 миллионов рублей с возможностью конфискации предмета административного правонарушения.

Кроме того, 5 мая 2021 года депутаты Госдумы от «Единой России» Елена Ямпольская и Александр Жуков, а также сенатор Алексей Пушков внесли на рассмотрение поправки в закон «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», включающие в себя три запрета:

1. «Запрет публичного отождествления целей, решений и действий руководства СССР, командования и военнослужащих СССР с целями, решениями и действиями руководства нацистской Германии, командования и военнослужащих нацистской Германии и стран оси в ходе Второй мировой войны». Таким образом в трактовке событий 1939 года историкам придется возвращаться к старой советской схеме – агрессивная война нацистской Германии и освободительный поход Красной армии. И утверждать в ее рамках, что во время подписания пакта Молотова-Риббентропа советский нарком был заинтересован только в оттягивании сроков будущей войны. И возможно - это уже выход за советские рамки, но допустимый - еще в возвращении исконных земель, в частности, Львова (который Российской империи никогда не принадлежал, но это уже частности). Еще один момент – о «командовании и военнослужащих СССР». Теперь любой, сравнивающий не только Сталина с Гитлером, но и маршала Берию с рейхсфюрером Гиммлером ступает на минное поле.

2. «…отрицания решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии». Теперь историки и публицисты должны будут внимательно следить за формулировками, чтобы не уравнять вклад в Победу СССР и западных союзников. Соответственно, о «втором фронте» и арктических конвоях будет желательно говорить в советских интонациях. Не обязательно разоблачительно – про героизм простых моряков, участвовавших в конвоях, говорилось и в советское время – но сдержанно, оговариваясь, что во время боев во Франции в 1944-м судьба войны решалась в ходе операции «Багратион». Кстати, отсутствие упоминания о советском наступлении было главной «патриотической» претензией к оскаровскому фильму «Спасти рядового Райана» еще в 1990-е годы. Тогда такие претензии озвучивались преимущественно сторонниками коммунистической субкультуры – сейчас данная тема получает законодательное оформление.

3. «… и гуманитарной миссии Союза ССР при освобождении стран Европы». Здесь введено новое понятие «гуманитарная миссия», в которое при желании можно включить все составляющие деятельности СССР в Восточной Европе – и героизм советских солдат, и ловушку, которую чекисты устроили руководству Армии Крайовой и польского подпольного государства. Тема принудительной советизации стран Восточной Европы не становится запретной, но формулировка законопроекта фактически принуждает к самоцензуре.

Вполне возможно, что это не последний законопроект такого рода, так как в нем не предусмотрены санкции – уголовные или административные – за его нарушение. Если такие санкции появятся, то криминализация в политике памяти выйдет на новый этап – дела, подобные пермскому процессу над автомаляром Лузгиным, можно будет возбуждать массово, причем при общественной поддержке. Так как для большинства россиян критическое отношение к событиям войны по-прежнему является табуированным, а разбираться в нюансах, отделяя нацистскую пропаганду от взглядов историков, они не будут.

Версия для печати