22.11.2021 | Марина Войтенко

Инфляция-2021 и риски-2022

По оценке ЦБ РФ, рост цен в октябре прибавил 0,73 п.п. к сентябрю и достиг в годовом выражении 8,13% (на продовольственные товары – 10,9% г/г, на непродовольственные товары и услуги – 8,17%). Около половины месячного прироста связано с подорожанием плодоовощной продукции. еще четверть – мяса и молока, что, считают центральные банкиры, отчасти обусловлено устойчивым отставанием предложения от спроса. Вместе с тем, результаты ноябрьских замеров индекса потребительских цен (ИПЦ) Росстатом (по состоянию на 08.11.2021) показали первое с сентября снижение годовой инфляции до 8,07%. Недельный шаг (со 2-го по 8-е ноября) составил 0,09% после 0,21% за предшествующую семидневку. Аналитики не замедлили отреагировать на эти данные предположением, что повышательная ценовая динамика проходит свой пик, но не умерили, впрочем, ожиданий инфляции в конце года в «окрестностях» 8%. Рисков для макроэкономики, переходящих на следующий год, в итоге меньше не становится (хотя их содержание меняется), что требует быстрых и скоординированных реакций денежных властей и правительства.

Сохраняющийся значительный проинфляционный потенциал в РФ в существенной степени связан с влиянием внешних факторов. Один из наиболее значимых – растущие объемы торговли с Китаем, где продолжающийся энергокризис (нормирование потребления электроэнергии для физических и юридических лиц имеет место в 20 провинциях) сопряжены с неоднозначными ценовыми последствиями.

Потребительские цены в Поднебесной подскочили в октябре на 1,5% г/г (до максимума за 13 месяцев) после сентябрьского повышения на 0,7%. На первый взгляд, риски при годовой цели в 3% не слишком выражены, и запас прочности все еще очевиден. Наблюдатели, однако, обращают внимание на «аномальный» скачок помесячной инфляции – октябрь к сентябрю на 0,7% при одновременном взлете цен на свежие овощи на 16,6%, их увеличении на продовольственные товары на 2,4% (в сентябре на 2%), топливо и коммунальные услуги – на 1,7% (1,3%), транспортные и телекоммуникационные услуги – на 7% (5,8%).

Опасения вызывают существенное различие темпов потребительских цен и цен производителей. В октябре последние выросли на 13,5%, продемонстрировав девятикратный разрыв с первыми (в РФ он заметно ниже – троекратный), что увеличивает риски инфляционного давления на экспортные цены.

Еще один канал риска китайского энергодефицита – взрывной рост спроса в Поднебесной на первичные энергоносители – уголь, нефть и газ (прежде всего, СПГ). Увеличение мировых цен перекладывается в издержки производителей по всему миру, что обуславливает импорт инфляции, что называется, по всем азимутам.

Воздействие внешних инфляционных факторов на экономику РФ происходит и на треке США. Причем последствия здесь могут оказаться много сложнее.

10 ноября Министерство труда Штатов сообщило, что потребительские цены в годовом выражении по итогам октября резко ускорили рост – до 6,2% с 5,4% месяцем ранее, а только за октябрь они подскочили на 0,9%. Таким образом, годовая инфляция в стране достигла максимального значения почти за 31 год, когда показатель составлял 6,3% по итогам ноября-1990. Темпы оказались значительно выше прогноза – опрошенные порталом Daily FX аналитики ожидали 5,8% и 0,6% соответственно. При этом базовая инфляция (за исключением цен на продукты питания и энергоносители) по итогам октября в годовом исчислении составила 4,6%, в том числе 0,6% только за октябрь. Аналитики прогнозировали годовой показатель на уровне 4,3%, месячный — 0,4%.

По корзине потребительских товаров темп роста цен третий месяц подряд держится выше 8%, чего не наблюдалось с начала 1980-х годов. В годовом выражении цены на продовольствие выросли в октябре на 5,3%, энергоносители – на 30%, бензин – на 49,6%.

Президент США Джозеф Байден объявил борьбу с инфляцией приоритетом внутренней экономической политики. Принято решение распечатать стратегический нефтяной резерв (из 600 млн баррелей уже изъято 3,1 млн). Эксперты, однако, не склонны переоценивать эффективность этой меры. Заметно больших результатов для стабилизации и снижения ценового давления может дать более раннее повышение базовой ставки Федрезерва. Ожидания начала таких действий резко усилились в конце минувшей недели (ряд аналитиков не исключают, что в 2022 году ФРС США пойдет на три таких шага).

Данные октябрьской инфляции, укрепив уверенность участников рынков в том, что вслед за сокращением программы выкупа активов регулятор повысит ставку до середины следующего года, в конечном счете привели к росту курса доллара (рубль к концу минувшей недели ослаб почти до 73 за USD).

Вместе с тем в силу относительно малых торговых объемов с США импорт инфляции по этому каналу не носит сверхкритического характера. Курсовой эффект от ослабления рубля с последующим переносом во внутренние цены более значим.

Впрочем, есть и противоядие – устойчивость платежного и торгового балансов. По предварительным данным ЦБ РФ, их профициты в январе-октябре насчитывают $94,4 млрд и $142,1 млрд (рост в годовом выражении более чем в 3 раза и почти в 1,9 раза) соответственно. Прогноз по году в целом при «среднегодовой нефти по 70» – $121 млрд и $186 млрд. Фактор этот вполне способен уравновесить (по меньшей мере в ближайшие месяцы) давление мирового валютного рынка.

Тем не менее сохраняющийся инфляционный вызов требует адекватного регулятивного ответа. Участники рынка уверены, что ЦБ РФ продолжит цикл ужесточения денежно-кредитных условий, повышая ключевую ставку. Ее возможный уровень в 8,0-8,5% уже не рассматривается как недостижимый.

Такая линия, напомним, вызывает немало критики. Монетарная жесткость, конечно, придавливает инфляцию. Но одновременно сдерживает и потребительский спрос (прежде всего, через охлаждение розничного, в том числе и ипотечного, кредитования), а это, мол, главный драйвер общеэкономического роста.

Аргументы верны, но лишь отчасти. Дело в том, что при текущей инфляции о других драйверах придется попросту забыть. Инвестиционный цикл, к примеру, как показывает мировой опыт, не включается при годовой инфляции выше 5%. Цель ЦБ РФ в 4% как раз и учитывает эту закономерность, установленную по сути эмпирически. Однако и это – лишь необходимое условие. Факторы же достаточности концентрируются в стимулирующих мерах правительства на стороне предложения, логично вытекающих из принимаемых решений по стабилизации ценовой динамики.

Именно об этом шла речь на совещании у Президента РФ 10 ноября. Среди мер, обещающих выправить ситуацию с ценами на социально-значимые товары, заявлены:

• введение для обеспечения внутреннего рынка в первом полугодии 2022 года тарифной коты на вывоз зерновых (в том числе отдельной коты на пшеницу);
• продолжение действия сдерживающих экспортных пошлин на подсолнечник и другие масличные культуры, а также демпфера на подсолнечное масло (с возможностью их увеличения при резком росте внутренних и мировых цен);
• возможность установления в 2022 году льготной тарифной квоты на импорт сахара и сахара-сырца;
• установление тарифных льгот на импорт в первом полугодии-2022 замороженной говядины (200 тыс тонн) и свинины (100 тыс тонн).
• комплекс мер по поддержке производителей овощей картофеля (проведение мелиоративных работ; увеличение размера возмещения понесенных затрат на модернизацию и/или строительство хранилищ; увязка прямой поддержки производителей с объемом выпуска продукции; субсидии гражданам, ведущим личное подсобное хозяйство; возможность перехода на долгосрочные контракты с торговыми сетями).

Общий знаменатель обозначенных решений – прирост товарного предложения. В этом же ряду вводимые с 1 декабря ограничения на увеличение экспорта азотных и сложных удобрений из РФ (квоты устанавливаются в размере текущих законтрактованных объемов загранпоставок). Причины понятны – рост цен на минудобрения за год в 2-3 раза. Отсюда риск их недовнесения в почву (по оценкам, это способно сократить урожайность на 20-30%), а также уменьшения посевных площадей и соответственно кормовой базы. На импорт надежд мало, так как выпуск у зарубежных производителей сжимается из-за взлета газовых цен (соответственно экспорт также на понижательной траектории). Стабилизация цен на газ, между тем, участниками финрынка ожидается не ранее середины 2022 года. Первая его половина (с посевной кампанией) складывается напряженно. Эксперты полагают, что субсидирование приобретения минудобрений необходимо увеличивать уже сейчас, иначе затем в еще больших объемах придется тратиться на компенсации закупок кормов.

Текущая инфляция в РФ с большой вероятностью (как и во многих других экономиках мира) поддержит ощутимо высокие темпы ВВП-2021. Прогнозные оценки в редких случаях располагаются ниже 4% (например, 3,9% у Еврокомиссии), большинство же – в интервале 4,2-4,8%. После заминки в третьем квартале (по расчетам Института ВЭБ.РФ, ВВП с исключением сезонности снизился на 0,9% к/к) октябрьская макродинамика выглядит убедительнее.

По данным ЦБ РФ, темп роста входящих платежей по отношению к среднему в июле-сентябре составил: в конечном потреблении домохозяйств – 3,9%; промежуточном потреблении – 4,1%; инвестиционной сфере – 2,3%; госсекторе – 2,7%; экспорте – 4,0%. При этом темпы роста по отраслевым группам значительно сблизились, что, полагают аналитики в Центробанке, может быть признаком более сбалансированного роста в экономике в целом.

Одновременно, впрочем, усиливаются проинфляционные риски, связанные с дефицитом кадров. По опросу руководителей предприятий (проводился в начале октября ИЭП им.Е.Т.Гайдара), с этой проблемой уже столкнулись 26% респондентов.

Тренд прогнозов-2022 и последующих лет, однако, явно находится на нисходящей траектории. Ожидание темпов роста ВВП в среднем вдвое ниже, чем в 2021-ом (в интервале 1,8-2,8% при официальном прогнозе МЭР в 3%). И это определяет новые задачи макроэкономической политики.

Главный текущий (он же и среднесрочный) макрориск – высокая вероятность попадания экономики в «ловушку-2022», то есть возвращения на траекторию 2016-2020 годов с потенциальным выпуском в 2,0-2,5%. Ситуация усугубляется тем, что момент запуска нового инвестиционного цикла (даже при смещении годового темпа роста цен в окрестности инфляционной цели) может оказаться вновь упущенным из-за недостаточности бюджетных стимулов (при текущем профиците в 2,14 трлн рублей) и проволочек (как, например, в случае с ГИС «Капиталовложения») в реализации запланированных институционально-регулятивных инициатив. Здесь нужны новые системные решения, включающие в том числе и структурно-политические меры по поддержке устойчивости спроса (цифровая трансформация социальной сферы, направленная на повышение адресности поддержки граждан, создание полноценной системы постоянного образования взрослых и т.п.).

Марина Войтенко — экономический обозреватель

Версия для печати