20.04.2006 | Георгий Ковалев

Государство возвращается к конфискации

Недавнее принятие Госдумой федерального закона о противодействии терроризму и ратификация Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма подтолкнули депутатский корпус к скорейшему восполнению пробелов, образовавшихся в отечественном антитеррористическом законодательстве. Вчера в контексте комплексной государственной политики по борьбе с терроризмом в первом чтении были приняты поправки в УК РФ, предусматривающие конфискацию имущества в качестве меры наказания по 47 составам преступления. Кроме этого, парламентарии одобрили поправки в закон о СМИ, регламентирующие деятельность журналистов в период проведения контртеррористической операции, и поправки к закону о ФСБ.

В общем-то, не стоит проводить никаких социологических исследований для того, чтобы с уверенностью предположить, что идея конфискации имущества, нажитого преступным путем (равно как и борьба с «олигархами»), будет воспринята российским обществом «на ура». Впрочем, даже если не принимать во внимание извечное стремление народа России к справедливости (а конфискацию «награбленного» имущества в условиях беспрецедентного расслоения российского социума можно интерпретировать как восстановление справедливости), мало кто будет возражать против применения данной меры наказания в отношении террористов или, скажем, наркоторговцев. Проблема в том, что наказание не должно повлечь отрицательных правовых последствий для тех, кто преступления не совершал. А это, между прочим, было одним из основных слабых мест института конфискации имущества, существовавшего как во времена СССР, так и в современной России до октября 2004 года (тогда Госдума проголосовала за отмену этого института). Второй ключевой проблемой, связанной с возвращением в правоприменительную практику конфискации имущества является вопрос о том, на какие преступления стоит распространять эту меру наказания. Иными словами, вопрос в широте применения.

Интересно то, что и по первой, и по второй выделенным проблемам парламентарии приняли весьма неоднозначное решение. Если зампредседателя комитета Госдумы по безопасности Анатолий Куликов, представлявший вчера законопроект, заявил, что все нормы о конфискации соответствуют международной практике, то в заключении комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству отмечалось, что перечень преступлений, за совершение которых предусмотрена конфискация имущества, "необоснованно расширен и не вполне соответствует целям законопроекта".

Согласно законопроекту, конфискация имущества в качестве меры пресечения может быть применена не только в отношении террористов и их пособников, но и по таким составам преступления, как кража, мошенничество, присвоение или растрата, грабеж, вымогательство, разбой, фальшивомонетничество, контрабанда, коммерческий подкуп, а также убийство, незаконное лишение свободы, вовлечение в проституцию, госизмена, шпионаж, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват власти, мятеж и организация экстремистского сообщества. Не избежать лишения имущества и сотрудникам компаний, которые "должны были знать" о преступных деяниях своего руководства.

На фоне этого расширенного списка такое актуальное для сегодняшней России преступление против государства, как терроризм, как-то теряется, хотя введение института конфискации имущества в правоприменительную практику подается именно под соусом борьбы с терроризмом.

По-своему оказывается решенным вопрос и об отрицательных правовых последствиях для тех лиц, которые в действительности не совершали преступления. Это прослеживается в норме о применении конфискации имущества по отношению к сотрудникам компаний, которые якобы должны были знать о неправомерных действиях своего руководства. То же можно сказать и о семьях преступников – террористов или коррупционеров. Однако здесь не все так однозначно: возможность применения конфискации имущества в качестве меры наказания и соответствующие отрицательные правовые последствия для семьи преступника теоретически должно способствовать снижению количества преступлений.

Между тем есть подозрения, что с принятием поправок в УК количество преступлений, сопряженных с конфискацией имущества отнюдь не снизится, наоборот – число соответствующих прецедентов только увеличится. Причем основным объектом применения данной меры наказания станут бизнес и некоторые неправительственные организации. Госизмена, шпионаж, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват власти, мятеж и организация экстремистского сообщества, - вот минимальный набор преступлений, по которым может идти преследование «неугодных». Не стоит забывать и столь распространенные в последнее время обвинения в мошенничестве и присвоении имущества.

Версия для печати