05.06.2006 | Татьяна Становая

Отставка Владимира Устинова

2 июня Совет Федерации на своем очередном заседании принял решение об отставке генерального прокурора Владимира Устинова 140 голосами «за». Решение принято на основании личного заявления о добровольной отставке. В этот же день прошла встреча российского президента с Устиновым, на которой Владимир Путин поблагодарил его за проделанную работу. Источник в Кремле заявил, что отставка Устинова связана с готовящимися кадровыми перестановками.

Устинов был назначен генеральным прокурором в мае 2000 года, занимая этот пост со второй половины 1999 года в ранге исполняющего обязанности. Однако тогда считалось, что Устинов временная фигура, во многом согласованная с «семьей» и главное – не являющаяся «своей» для новой, приходящей из Санкт-Петербурга элиты. Однако Устинов удержался в своей должности самое длительное время в современной России. Идеологически он оказался совместим с новыми элитами и, прежде всего, силовиками с окружении президента. В СМИ фигурировала информация о том, что Устинов серьезно сблизился с заместителем главы президентской администрации Игорем Сечиным, появлялась информация и о браке между их детьми.

Близость к одному из самых влиятельных и доверенных лиц во властной элите, востребованность Устинова и его ведомства для решений стратегически важных политических задач (в том числе как основного инструмента «антиолигархической кампании», направленной против элиты 90-х годов), идеологическая совместимость с «силовиками» - все это создавало мощный плацдарм для роста амбиций и экспансии Генеральной прокуратуры и Владимира Устинова лично. В 2005 году он был переутвержден на пост генерального прокурора. Фактически 6 лет его правления можно назвать «эпохой Устинова» - его роль в преобразовании и развитии режима Путина была очень высока.

Подъем Устинова можно было наблюдать практически до последнего дня его отставки. Совсем недавно он пригрозил громкими разоблачениями в рамках кампании по борьбе с коррупцией. Устинов претендовал на то, чтобы возглавить антикоррупционную кампанию, которая, надо признать, закончилась, так и не начавшись.

Антикоррупционная кампания, которая хронологически тесно связана с отставкой Устинова, началась с заявления Владимира Путина в его послании Федеральному собранию о социальной ответственности чиновников. Затем последовали отставки в силовых структурах, в СФ РФ, арест губернатора Ненецкого АО и мэра Волгограда. Публично создавался кумулятивный эффект видимости борьбы с коррупцией. Однако в действительности кампания носила во многом виртуальный характер, потому что была лишена главного – громких разоблачений. Не было ни одного ареста уволенных силовиков, ни одного предъявленного им обвинения. События на региональном уровне были в значительной степени связаны с межклановыми конфликтами. Начало виртуальной антикоррупционной кампании давало различным игрокам повод «разобраться» со своими противниками.

В режиме Владимира Путина реальная антикоррупционная кампания может быть направлена только против внесистемных фигур или структур и не затрагивает интересы ближайшего окружения президента, чьи представители пронизывают практически всю вертикаль власти. Любое назначение или отставку на высоком уровне связывают с интересами той или иной фигуры в Кремле. Кроме того, если президент заинтересован регулировать баланс сил в своем окружении либо увольнять скомпрометированных в его глазах лиц, то это происходит «тихо», «по-домашнему».

Отставка Устинова стала следствием того, что он, сделав попытку возглавить антикоррупционную кампанию, одновременно выходя за некие рамки допустимого, стал превращаться в угрозу для конкурентов Генпрокурора. В этом случае виртуальная антикоррупционная кампания могла превратиться в реальную. Если президент в любом случае имел возможность одернуть Устинова, то его противники чувствовали себя более ущемленно. У Устинова за время его руководства прокуратурой накопилось множество конкурентов: «подружившись» с Сечиным, он одновременно оказывался аппаратным соперником большинства значимых фигур в президентском окружении. Усиливая влияние Генеральной прокуратуры, он одновременно ущемлял интересы ФСБ, возглавляемой другим близким для Путина человеком - Николаем Патрушевым. Устинов, постоянно критиковавший человека Патрушева – министра внутренних дел РФ Рашида Нургалиева, провоцировал обострение отношений. Вспомним и о конфликте министерства обороны во главе с одним из кандидатов в президентские преемники Сергеем Ивановым с главной военной прокуратурой. Не нравились амбиции генерального прокурора и «либералам»: раздражало стремление Устинова быть идеологической публичной фигурой, выступающей с православно-традиционалистских позиций, апеллирующей к морально-нравственной тематике, выходя за рамки своей компетенции.

Сложилась ситуация, при которой старые элиты оказались политически «повержены», а новые – во многом неприкосновенны. В итоге амбиции Устинова вошли в противоречие с его возможностями.Стремление преобразовать виртуальную антикоррупционную кампанию в реальную в сочетании с опорой на влияние одного из кланов создавало конфликтную ситуацию внутри путинского окружения. Устинов превращался уже в фактор дестабилизации режима. Он был ключевой фигурой группы влияния Игоря Сечина, и ее экспансия в последнее время была очень заметной.

Однако сам факт ухода Устинова стал определенной неожиданностью. Вероятность этого прогнозировалась лишь на 2007 год – год подготовки преемника к президентскому креслу. Потенциальный претендент на пост главы государства, безусловно, был бы заинтересован в продвижении на пост генеральной прокурора доверенного лица: это снижало бы политические риски. Учитывая, что любое решение по поводу преемника не будет консенсусным в Кремле, «свой» глава генеральной прокуратуры – это очень важно. Одновременно «свой» генпрокурор нужен и президенту Владимиру Путину. В данной ситуации впервые интересы Путина разошлись с интересами его окружения: президент вынужден принять решение в свою пользу в ущерб интересам приближенных фигур, которые будут бороться за кандидатуру генпрокурора.

По данным разных кремлевских источников, на пост генерального прокурора могут претендовать либо полномочный представителей президента в Южном федеральном округе Дмитрия Козак, либо полпред президента в Приволжском федеральном округе Александр Коновалов. Причем последний фигурирует как возможный генеральный прокурор, так и возможный первый заместитель генерального прокурора.

Дмитрий Козак имеет опыт работы в питерской прокуратуре, работал в мэрии Санкт-Петербурга вместе с Путиным, обладает репутацией либерала. В 2004 году возглавлял избирательный штаб Владимира Путина, что показывает уровень доверия со стороны президента. Именно он считался наиболее вероятным сменщиком Устинова как «временной фигуры», как казалось в ходе первого срока президентства Владимира Путина. Однако после неудачной попытки возглавить Генеральную прокуратуру в 2000 году (после рассмотрения профильным комитетом СФ его кандидатуры президент изменил свое решение и внес кандидатуру Устинова) получил пост заместителя главы президентской администрации, где занимался вопросами проведения судебной, административной реформы, реформы местного самоуправления и правоохранительных органов. Одновременно он настроил против себя судейский корпус и часть силовых корпораций. Тем не менее, Козак всегда отличался «хваткой» и решительностью в реализации своих решений. Стоит отметить, что именно ему в начале 2004 года доверили борьбу с коррупцией: он возглавил Комиссию по разрешению конфликта интересов Совета по борьбе с коррупцией при Президенте РФ.

В 2004 году он был назначен главой аппарата правительства при Михаиле Фрадкове для того, чтобы курировать проведение административной реформы. Несмотря на сопротивление и чиновников, и ключевых министров, ему удалось добиться многого (например, сокращения сила заместителей министров). В то же время он настроил против себя практически все окружение президента и был в итоге направлен на самый трудный участок – на Северный Кавказ. Надо признать, что эффективность Козака в Южном федеральном уровне с учетом возможностей и косности, клановости системы, была достаточно высокой. Практически ни одно разрешение кризисной ситуации не обходилось без его личного участия. И хотя конфликты, как правило, лишь замораживались, часто – это было максимум, чего можно было добиться с учетом имеющихся ресурсов.

Александр Коновалов считается человеком первого заместителя председателя правительства и возможного преемника Владимира Путина Дмитрия Медведева. Коновалов был связан с Медведевым изначально не напрямую, а опосредовано, через однокашника Медведева - Дмитрия Виниченко. В 2001 году он стал главным федеральным инспектором по Петербургу, а спустя два года - прокурором города. В 2004 году из-за конфликта с Устиновым он был переведен на должность директора Федеральной службы судебных приставов. Виниченко работал вместе с Коноваловым в прокуратуре. Они вместе оканчивали юрфак ЛГУ В феврале 2005-го Коновалов стал прокурором Башкирии, а уже в ноябре - полпредом президента в Приволжском федеральном округе.

Если в прокуратуру придет Коновалов, то это, скорее всего можно будет связывать с усилением Дмитрия Медведева. Вопрос состоит лишь в степени усиления: будет ли Коновалов генеральным прокурором или заместителем.

Назначение же Козака возможно только на пост генерального прокурора. Если президент примет такое решение, то это будет означать, что пост не достался ни одному из сложившихся кланов. Это сделает прокуратуру более «технической», менее идеологизированной, но не менее решительной в реализации своих решений. Козак также имеет устойчивую репутацию либерала, он значительно отличается по менталитету от Устинова. Козак попытается повысить эффективность прокуратуры, но вне политического контекста. Как сейчас уже нейтральная фигура, не являющаяся своей ни для «гражданских», ни для «силовиков», он позволит президенту хотя бы на время вывести Генпрокуратуру из-под борьбы кланов. Параллельно это ослабит других «преемников» - Дмитрия Медведева и Сергея Иванова, которые потеряют возможность провести в генпрокуратуру свое доверенное лицо. Возвращение Козака в Москву может быть свидетельством восстановления позиций этого влиятельного «государева человека». Не исключено, что это также создаст основу для формирования нового центра влияния.

Назначение Козака может привести к серьезной реорганизации ведомства – возможен возврат к старым реформаторским идеям, таким как выделение из Генпрокуратуры Следственного комитета и объединение прокурорского ведомства с министерством юстиции (по американскому образцу). Представляется, что Козак вряд ли хочет возглавить ослабленную по его же рекомендациям Генпрокуратуру, если он не получит достойной компенсации в виде функций Минюста.

Еще одним вариантом кадрового решения в отношении генерального прокурора является назначение «технического», малоизвестного, полностью лояльного президенту лично человека, который, во-первых, не будет принадлежать ни одному из кланов, во-вторых, будет полностью управляем президентом, и, в-третьих, окажется «инструментальным» и деидеологизированным. Грубо говоря, это будет условный «Фрадков», который пришел на пост премьер-министра в 2004 году как техническая фигура.

В любом случае отставка Устинова – это, прежде всего, удар по «силовикам» и Игорю Сечину, в частности. Последнее время влияние «силовиков» усиливалось, что настораживало даже ближайшее окружение президента. Теперь баланс сил и баланс влияния выравнивается за счет усиления «гражданских».

Последние месяцы во властной элите происходят «перетряски». Отставки силовиков 12 мая, переподчинение таможни и смена ее руководителя, появление новых групп влияния (группа Чемезова), ослабление министра экономического развития и торговли РФ Германа Грефа (об этом материал ниже) показывают, что внутри элиты резко усилилась конкуренция за сферы хозяйствования и сферы государственного управления. Это может быть связано с тем, что «путинцам» (вне зависимости от происхождения), которые теперь фактически имеют монополию на власть, становится тесно: «неосвоенных» территорий практически нет, внесистемных конкурентов тоже. В связи с этим напряженность внутри элиты будет расти за счет экспансии различных кланов, а арбитражные функции Владимира Путина будут затрудняться, ведь «разводить» придется «своих». Все это становится новым системным риском для режима Владимира Путина. Клановость режима, отсутствие внешнего контроля, затруднение ротации элит и закрытость могут снизить кадровую устойчивость и уровень стабильности самого режима. Это особенно опасно с приближением очередного избирательного цикла, предусматривающего смену главы государства.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати