18.09.2006

Павел Гусев, генеральный директор ИД «Московский комсомолец»: «Мы с самого начала нашли свою нишу»

Мой прадед по матери был купцом, он имел большую лавку в Вешняках. Так что ген предпринимательства во мне, вероятно, бродит. Сам я 1949 года рождения, из семьи военнослужащих. По завершении службы мой отец работал главным редактором Внешторгиздата. Мама была художником по костюмам. Я закончил два вуза - Московский геологоразведочный институт и Литературный институт имени Горького.

На третьем курсе геологоразведочного стал заместителем секретаря комитета комсомола института, получил освобожденное посещение занятий. Потом меня избрали секретарем комитета. Одновременно учился в аспирантуре. В общем, был постоянный рост, но вели меня отнюдь не карьерные устремления. Дело в общественной жилке. Что такое карьера, я тогда и понятия не имел. Видимо, сыграло роль воспитание – родители дали мне в жизни совсем другие установки.

На первом курсе мне предложили вступить в партию. Членский билет я получил уже в 19 лет, а ведь люди добивались этого годами, в очередях стояли. Опять же, я абсолютно не отдавал себе отчет, что это очень полезно с карьерной точки зрения. А в 1974-м оказался перед выбором, продолжать обучение в аспирантуре или заняться чем-то еще. И тут меня пригласили в райком партии, где предложили перейти на работу в райком комсомола. Таким образом я стал вторым секретарем Краснопресненского райкома комсомола. А через год был назначен первым секретарем. Отработал на этом мести почти пять лет. Но потом опять начались раздумья на предмет того, что делать дальше. В райкоме партии шли разговоры, что мне надо идти на партийную работу, но этого я не хотел делать категорически.

Наконец, поступило предложение от Виктора Мишина, который был тогда вторым секретарем ЦК ВЛКСМ, перейти к ним в международный отдел. В это время я уже учился в Литературном институте. В бытность свою первым секретарем райкома я начал писать маленькие рецензии, рассказики в газетные рубрики сатиры и юмора. У меня появилось много знакомых в творческой среде, и в результате я оказался в литературном.

В международном отделе ЦК ВЛКСМ мне сразу же дали серьезное задание - заниматься организацией работы журналистов, которые приезжали на московскую Олимпиаду. Я проработал в отделе три года. Самолично планировал маршруты, организовывал поездки с иностранными и нашими журналистами, объездив с ними весь Советский Союз. Человек по сорок вывозил за раз. Были налажены хорошие контакты с руководством регионов (что впоследствии серьезно помогло в бизнесе).

Моим руководителем в Литинституте был Евгений Сидоров, впоследствии ставший министром культуры уже российского периода. Сидоров настоятельно советовал мне идти «в печать». Когда же из «Московского комсомольца» ушел Лев Гущин, меня с разных сторон стали звать туда на место главного редактора. Отбор на такие должности тогда был очень жестким. Ты должен был состоять в партии, иметь комсомольский опыт работы, литературно-журналистское образование. Как выяснилось, в то время не было ни одного человека, кроме меня, который соответствовал бы всем этим параметрам. К тому же последовала рекомендация Семена Давидовича Индурского, бессменного главного редактора сверхпопулярной «Вечерки», с которым мы находились в очень хороших отношениях. Вероятно, Сидоров тоже поручился. В результате 30 мая 1983 года меня утвердили главным редактором «Московского комсомольца», ставшего главным делом моей жизни.

«Вот как нужно делать газету». На момент моего прихода «МК» был городской комсомольской газетой, с очень хорошей историей. Там был завотделом поэзии Мандельштам; публиковали свои первые произведения Шолохов, Трифонов; печатался Маяковский. Школу «МК» прошли многие «золотые перья» советской журналистики. Газета в то время имела репутацию немножко «ветреной», способной позволить себе подхихикнуть там, где другие об этом и думать не могли.

Изначально меня в коллективе не восприняли многие. Мол, пришел комсомолец Гусев «со стороны», который ничего в нашей профессии не понимает. Да я и сам признался, что журналистом не являюсь. Правда, добавил, что имею горячее желание работать, а отсутствие профильного образования считаю своим достоинством. Ибо собираюсь делать газету, которую мне как читателю было бы интересно читать.

И сразу же начал ломать «МК» через колено. А ведь даже не знал, как осуществляется «производственный процесс». На седьмом этаже сидела цензура, с ней надо было выстраивать сложную систему отношений. Плюс – тогда газеты делали по прецеденту. Каждый день по ТАСС сверху спускалась информация, что сегодня будет печатать «Правда». На первой полосе – то-то, на второй – то-то. Мы должны были повторять это в некоем варианте. Регламентация касалась и размещения материалов на полосе. Выступление такого-то ответственного товарища должно быть помещено строго в правом углу или, наоборот, левом. Утверждались также и фотографии и т.д.

А я взял и начал выносить на первую полосу спорт, чего никто никогда не делал. Потому что был, например, футбольный матч, который приковывал общее внимание. Его результат и соответствующий репортаж до этого публиковались на последней странице. Но это же логично, что если событие приковывает внимание всех, оно должно выноситься на первую полосу!

Придумывали мы и другие, революционные для советских СМИ вещи. За некоторые из них потом приходилось расплачиваться. Однажды я получил партийный выговор, опубликовав стихи Булата Окуджавы, которые были восприняты в горкоме партии как пацифистские. Где-то к 1986-1987 году, уже при Горбачеве, отношения с горкомом стали просто вызывающе напряженными. При этом тираж газеты рос просто астрономически. Говоря современным языком, мы вышли на рынок с новым продуктом. Стилистика газеты была по тем временам просто эксклюзивной. Наступило время, когда люди хотели мыслить, а газеты, которая выступала бы с принципиальных позиций, не было. Конечно, существовали «Московские новости», которые писали о 37-м, о гонениях интеллигенции и проч., но это была принципиально другая газета, ее и верстали совершенно по-другому…

А потом в руководство горкома партии пришел Ельцин. Буквально через неделю после этого меня вызвали к нему. Я грешным делом подумал, что меня сейчас уволят – слишком уж неожиданным был этот вызов. По пути изучал газету, думал, что же именно вызвало недовольство. Когда вошел, увидел всех главных редакторов московских газет и секретарей горкома. Ельцин подозвал своего помощника Виктора Илюшина, что-то ему сказал. Тот приносит пачку газет. Ельцин выбирает «МК», говорит: «Вот как нужно делать газету». В общем, произносится целый хвалебный спич в наш адрес.

Секретари горкома партии настолько меня ненавидели, что в абсолютном большинстве не здоровались со мной. Но после того совещания отношение резко изменилось. И мы в своей деятельности получили уже полную свободу.

Но вскоре Ельцина сменил Зайков, который уже через год на бюро горкома партии поставил вопрос о том, чтобы исключить меня из партии и снять с работы. Я отделался строгим выговором с занесением. А году в 89-м горком и обком комсомола вообще отказались нас финансировать, и мы оказались полностью предоставлены сами себе.

У нас тогда уже был очень приличный тираж, порядка миллиона экземпляров. И как раз начался кооператорский бум - в редакции рекламодатели очередь с ночи занимали. Реклама в «МК» давала сразу стопроцентный результат по причине популярности издания. Мы в это время стали хорошо зарабатывать. А после принятия закона «О печати» в начале 90-х коллектив стал владельцем газеты. Однако права собственности были оформлены, что называется, на коленке. На всякие юридические аспекты мы не особо смотрели.

Нами многие были тогда недовольны. Газета позволяла себе резкие публикации против милиции, прокуратуры, министерства обороны. И мы почувствовали, что нас могут прищучить, как повод использовав, например, некие недочеты в ведении финансов.

Я могу гордиться тем, что одним из первых в СМИ (а может быть, вообще самым первым) ввел абсолютно белую кассу. «Черной кассы» у нас не было уже никогда, ни при каких условиях. У меня работали сотни людей, которые сейчас трудятся в десятках российских изданий. Многие меня не любили, некоторые ненавидели, кто-то уходил, хлопнув дверью. Но ни один из них не может предъявить мне претензии, что я давал ему деньги в конверте. Мы всегда честно платили налоги. И смотрите, несмотря на это, газета цветет, тираж дошел уже до 2 миллионов. По нашим подсчетам, порядка 60% москвичей читали «МК» либо так или иначе сталкивались с изданием.

Но мы не отдали французам… В общем, мы очень мощно шли вперед. А году в 93-м на горизонте появились французы из издательской группы «Эрсан», которая предложила нам создать совместное предприятие «МК-плюс». К этому времени они уже скупили много газет в соцстранах и теперь решили выйти на российский рынок. Переговоры велись очень долго и нудно. Я был заинтересован в кооперации с французами, хотелось организовать свою типографию, создать издательский дом. Желание продолжить активное развитие было сильным, но денег не хватало.

Как я уже сказал, 100% акций «МК» принадлежало коллективу. Но представители «Ирсана», вышедшего с предложением продать 60% акций (это был минимум, как максимум предлагалось продать все), заявили, что не могут «покупать коллектив», и нужно создавать нормальное акционерное общество, перераспределять акции и прочее. Мы занялись этой работой, о которой раньше, к слову, и не помышляли. Проблемы прав собственности как-то не возникало, мы даже не осознавали ее важность.

И вот после того как произошли соответствующие преобразования в структуре собственности, выяснилось, что особых резонов уходить к французам нет. Я пригласил высококлассного финансового директора, который проанализировал ситуацию и отсоветовал нам это делать. Тем более что нас неприятно удивила манера общения французов - еще даже не купив нас, они уже разговаривали с нами как с быдлом. В итоге отношения с ними были разорваны.

А в 1994-1995 годах началась массовая скупка газет, и на газетном рынке царила нестабильность. В этой ситуации я предложил коллективу консолидировать акции, передав их мне в обмен на гарантии развития предприятия и сохранения различных социальных льгот и выплат коллективу. На общем собрании редакции все подписали соответствующую бумагу, которую потом раз двадцать Генеральная прокуратура и некоторые депутаты Госдумы пытались безуспешно оспорить. С точки зрения закона она абсолютно корректна.

Издательский дом полного цикла. Параллельно с развитием бизнеса протекала и моя политическая карьера. В 1989-м меня избрали депутатом Моссовета как независимого кандидата, причем я набрал больше 90 процентов голосов. Чуть позже я стал председателем Союза журналистов Москвы. И уже потом поступило предложение от Гавриила Попова стать министром печати Московского правительства. Я отказывался, однако меня все-таки назначили – фактически против воли. Просто позвонил управляющий делами мэрии Василий Шахновский, пригласил к себе и показал уже подписанный документ. Я был первым и единственным московским министром по делам печати. До меня такого поста не было, а после моего ухода его упразднили.

Интересно, но мое нахождение в правительстве вело к большим издержкам для газеты. В это время многие издания, например, «АиФ» и «Независимая газета», буквально за копейки получали помещения. Но я как министр себе этого позволить не мог, дабы не подпасть под обвинения в коррупции. В результате все оказались в шоколаде, а нам долгое время пришлось платить дорогостоящую аренду.

Мы начали создавать абсолютно новую структуру – издательский дом. Издательский дом не виде квадратных метров, а как организацию с многочисленными журналами и газетами. Прежде всего, стало ясно, что необходимо выходить в регионы и открывать там свои филиалы. Деньги были наши собственные плюс местных партнеров - везде применялись разные схемы. Сейчас наша газета выходит в 88 регионах. Далее, мы первыми вышли на американский рынок. В 1995 году я решил создать в США газету для эмигрантов. Несмотря на то, что делом это оказалось непростым, проект был реализован. Называется газета «в Новом Свете», из всех русскоязычных печатных изданий она там номер один. С большим тиражом, с очень хорошей рекламой. И если первые годы мы лишь вкладывали в нее, то сейчас уже получаем прибыли. Потом были созданы газеты в Канаде, Израиле, Германии, Испании, Австралии, Прибалтике, в странах СНГ – в Грузии, Киргизии, Казахстане.

Мы создали «Телегид», начали издавать «Охотничью газету», женские журналы... Сейчас в наш издательский дом входит 91 газета и журнал, там работают три с половиной тысячи человек – тысяча в Москве, две с половиной в регионах. Плюс в «МК» есть своя сеть киосков, свое распространение, свои фирмы подписки, свое бюро по подбору кадров, своя экспедиция, которую мы купили у Моспочтамта и которая сегодня обслуживает всю Москву и Московскую область. Если говорить о тиражах, то это порядка 27-28 миллионов экземпляров в месяц общей продукции. Что касается оборота, думаю, мы приближаемся к 100 миллионам долларов годовых.

«Мы независимы от внешнего мира». Каковы причины нашего бизнес-успеха? Во-первых, я считаю себя очень хорошим стратегом. (Хотя, разумеется, я не только стратег. Приходится заниматься и тактикой. И последнее все же в значительной степени относится к компетенции моих топ-менеджеров). Стратегические решения всегда активно дискутируются, но окончательное решение я всегда принимаю сам. При этом были важные решения, которые я принимал единолично и очень быстро. В этом плане мне сильно помогает комсомольское прошлое. Комсомол ведь был настоящей менеджерской школой. Особенно если ты работал на высоких постах. Вырабатывалось чутье на людей, умение точно определить психологическую составляющую того или иного человека, его возможности.

Во-вторых, мы с самого начала нашли свою нишу и направленно разрабатывали ее. Мне в разное время предлагали вкладывать деньги в бензоколонки, автомойки, автостоянки, супермаркеты и т.д. Даже своим казино предлагали обзавестись. И везде я категорически отказывался, поскольку твердо решил, что буду заниматься только издательским бизнесом и смежными с ним вещами.

Наш бизнес был построен на нескольких главных идеях. Первое – идея общеполитической газеты, которая была бы интересна для чтения широкому кругу читателей, что предполагает некий оттенок сенсационности. Во-вторых, широкая регионализация. В-третьих, экспансия в обслуживающие основной бизнес сектора. Как я уже сказал, мы стали владельцами сети газетных киосков, сетей распространения, создали свое рекламное агентство. Мы никому не платим за то, что можем делать своими силами. Мы максимально независимы от внешнего мира. Был даже открыт свой внутренний маленький ресторанчик общепитовского типа, чтобы сотрудники тратили деньги не в соседних заведениях, а у нас же.

Мы создали свой медицинский кабинет с высококачественными услугами. У нас свои парикмахерская, массажный кабинет, бильярдная. Но ориентируемся мы, конечно, не на советские традиции, а на западные корпоративные стандарты. Похожим образом, например, организован крупный издательский бизнес во Франции и Финляндии.

Я свободен. Если сравнивать российских и западных предпринимателей, наших я ставлю выше. У меня были возможности детально сравнить их, например, с французами. Считаю, что те работают медленнее и более заорганизованы. В России все процессы идут значительно быстрее. Конечно, при этом возникают ошибки и «спотыкания», но это меньшее зло по сравнению с замедлением темпа. Мы за 15 лет прошли путь, на который Западу потребовались столетия. Даже обогнали его – если говорить о творческих потенциях.

Однако мне очень нравится стилистика западного бизнеса в том, что касается обеспечения прав. Там ты четко знаешь, что всегда можешь отстоять свои права через суд, и четко прописанное законодательство даст тебе эту возможность. У нас здесь, к сожалению, такого нет.

Иными словами, мне больше нравятся западные институты, чем западные предприниматели. Им просто легче работать, чем нам.

Сложности могут возникнуть и с тем, чтобы начать свой бизнес. Конечно, в девяностых было гораздо больше риска, в том числе связанного с криминалом. Бизнес-модели еще не были разработаны, поэтому не всегда было понятно, куда идти. Но дело в том, что сегодня заняты почти все ниши. Поэтому нужно придумывать все более изощренные ходы, чтобы выиграть в ожесточившейся конкурентной борьбе. В то время как десять-пятнадцать лет назад практически все рынки были свободны. Хотя, если честно, я о тех годах вспоминаю с ужасом. Не понимаю, как мы вообще тогда смогли выжить.

Сейчас же если ты вошел в бизнес, то опасность на своем пути уже встретишь, только если налоги не платишь или связан с криминалом. То есть собственно внешние условия для ведения бизнеса сегодня благоприятней. И государство, об усилившемся давлении которого сегодня говорят, меня не пугает. Нельзя жить без государственной машины. Государство – та структура, которая дает тебе возможность нормально существовать. Для нас, газетчиков, государство нужно даже с той стороны, что более острых статей, чем о чиновниках, и представить себе нельзя. Если есть государство, есть чиновники. А если есть чиновники, есть журналисты, которые их критикуют. Вот и все. Это – наш хлеб.

Сегодня я абсолютно свободен. Я критикую, кого захочу. Никто нигде мне не ставит никаких цензурных или других преград. Более того, ко мне относятся с уважением на всех государственных уровнях, включая президента. У меня нет с властями никакого панибратства, но и страха тоже нет.

Версия для печати