02.10.2006 | Татьяна Становая

Грузия и Россия: кризис отношений

Отношения России и Грузии перешли в самую острую фазу конфликта за все последние десятилетия. Грузинские власти арестовали российских военных, обвиняя их в шпионаже и организации терактов. Россия эвакуирует своих граждан, отзывает посла, инициирует созыв Совета Безопасности ООН и вводит запрет на выдачу виз гражданам Грузии. А президент России назвал действия грузинских властей «государственным терроризмом». 2 октября в Грузию прибыл действующий председатель ОБСЕ Карел де Гухт, которому Грузия обещает передать российских офицеров. После этого они смогут вернуться в Россию.

27 сентября грузинские спецслужбы задержали четырех офицеров ГРУ «за осуществление разведывательной деятельности в Грузии». В ночь с 27 на 28 сентября был оцеплен штаб ГРВЗ: грузинские власти тем самым неудачно пытались добиться выдачи еще одного обвиняемого в шпионаже - Константина Пичугина. Кроме того, на официальном сайте МВД Грузии были размещены расшифровки телефонных разговоров российских военных со своими грузинскими агентами, а также видеоматериалы встреч. Журналистам предоставлены записи телефонных разговоров, в которых российские офицеры поручают агентам найти материалы под грифом «секретно», а агенты сообщают, как они выходят к местам дислокации подразделений грузинской армии и передают материалы о военных учениях Минобороны Грузии на полигоне в Орфоло. Обнародована запись телефонного разговора обвиняемого грузинской стороной в шпионаже Константина Пичугина с одним из агентов - Арташесом Балояном, у которого он просит информацию о некоторых грузинских военных объектах в Тамариси, а также информацию о военной базе в Вазиани. На одной из записей арестованный российский полковник Александр Савва в разговоре с Гией Какауридзе интересуется первой пехотной бригадой МО Грузии.

Действия Грузии в отношении России связаны с несколькими факторами.

Во-первых, в Грузии предстоят выборы в местные органы управления. Это знаковые для президента выборы, которые во многом должны показать электоральную картинку в преддверии уже более масштабного избирательного цикла. Саакашвили, с одной стороны, остается самым популярным грузинским политиком, но, с другой стороны, его рейтинг существенно снизился, что дает возможность его политическим конкурентам активизироваться. Речь идет как о пророссийской оппозиции, так и о прозападной. За все время нахождения у власти у грузинского президента не накопилось бесспорных успехов: прежде всего, он не мог решить проблемы восстановления территориальной целостности, ощутимые социальные вопросы. На этом фоне для него было крайне важно продемонстрировать решимость во внешнеполитической деятельности, взяв курс на обострение отношений с Россией и усугубив образ внешнего врага, что во многом способствует не только росту рейтинга лидера страны, но и консолидации прозападных элит. Сюда же вписывается и начало «интенсивного диалога» с НАТО, что со стороны Запада, демонстрирующего поддержку политики Саакашвили, выглядит очевидным авансом.

Одновременно грузинский президент получил возможность не только бороться за «суверенитет» страны, но и разгромить пророссийскую оппозицию. Стоит напомнить, что в сентябре этого года в Грузии была фактически ликвидирована вся политическая инфраструктура Игоря Гиоргадзе, бывшего министра госбезопасности, находящегося в Москве. По всей стране были арестованы почти три десятка человек из оппозиционной партии «Справедливость», лидером которой является Гиоргадзе, а также члены ее «сателлитных организаций». Их обвиняют «в организации заговора с целью свержения государственной власти и захвата власти».

Во-вторых, Саакашвили преследовал и более долгосрочные задачи. Это, прежде всего, удар по репутации России как посреднику в урегулировании ситуации вокруг непризнанных республик. Грузии важно дискредитировать Россию, представив ее не объективным посредником, а заинтересованной стороной, действующей против национальных интересов Грузии. Грузинская сторона тщательно готовилась к операции: все было организовано так, чтобы собранные материалы можно было в полной мере предоставить общественности, а действия Грузии выстраивались в публичном пространстве по-возможности корректно, чтобы избежать обвинений в «беспределе». Так, арестованным российским военным сразу же были предоставлены адвокаты. Грузия подчеркивала, что в данном случае не может быть идти речи о нарушении прав, поскольку все международные нормы соблюдены.

Все эти аргументы были адресованы, прежде всего, Западу, от позиции которого во многом и зависят перспективы дальнейшего нахождения российских миротворцев на территории непризнанных республик. Грузия прекрасно понимает, что позиция Запада в отношении разрешения «замороженных конфликтов» - неконсенсусна. США готовы в гораздо большей степени поддерживать Грузию, в то время как Европа, исходя из своей географической близости к очагу напряжения, опасается обострения региональных конфликтов, в которые в итоге может быть втянута. Тем не менее, и Европа, и США консенсусны в том, что Грузия должна в перспективе вступить в НАТО. Различие позиций сводится лишь к тому, что для США «авансирование» Грузии приближением к НАТО является средством поощрения правящей элиты последней, для Европы же - это в большей степени рычаг контроля над агрессивной позицией Грузии в отношениях с Россией.

Отсюда показателен звонок Хавьера Соланы Саакашвили. Европейский деятель призвал грузинского президента не обострять ситуацию. Такая позиция Хавьера Соланы позволяет ему более эффективно выстраивать отношения с Москвой, с которой связаны важные для Европы энергетические проблемы. Европа обречена вести себя более осторожно в отношении принципиальных для России конфликтов. В то же время было принято обращение ЕС к обоим лидерам с призывом не идти на обострение отношений.США же, напротив, могут позволить себе вести более активную игру на постсоветском пространстве. Более того, сейчас эта тема актуализируется на фоне приближающихся выборов президента, где республиканцам нужны показательные успехи. В качестве таких успехов администрация Буша может предъявить обществу продвижение и поддержку демократии в постсоветских государствах, в том числе и в Грузии. Кроме того, опять же исходя из географического положения, США могут позволить себе более широкие маневры. Судя по всему, Михаил Саакашвили начал громкую операцию после ее согласования в США, где он недавно находился с визитом. Показательно также, что СБ ООН так и не сумел принять резолюцию в отношении действий Грузии из-за стремления США внести в нее неудобные для России поправки (фактически речь идет о завуалированном вето).

Стремление США активней играть на постсоветском пространстве накладывает свой отпечаток на российско-американские отношения. Конкуренция двух стран обостряется, а отношения становятся все более и более прохладными. Более того, Россия во многом видит в США автора нынешнего кризиса отношений с Грузией. Показательно, что только после блокирования США российского текста резолюции президент РФ сделал заявление о государственном терроризме со стороны Грузии, а также упомянул об иностранных спонсорах грузинских властей и о силах, «которые просто специализируются на создании все новых и новых кризисов» (понятно, что речь идет не столько о грузинских властях, сколько об американцах). Но даже США, заинтересованные в расширении своего геополитического влияния в Закавказье, не готовы идти на открытое противостояние с Россией.

Действия Грузии в отношении российских военных стали очень серьезным ударом по России. Здесь речь идет как о репутации страны, так и об инфраструктуре влияния России в Грузии. Разгром пророссийской оппозиции также существенно ослабит возможности Москвы по ведению кампании против грузинского руководства. Российские военные оставались фактически единственной опорой российского влияния в Грузии. Для того чтобы восстанавливать и кадровый состав, и связи, России понадобится время.

Первая реакция со стороны России свидетельствовала о растерянности официальных лиц: необходимо было выработать внятную позицию, которая была бы понятна и Западу, и российскому обществу. Однако до того, как такая позиция начала формулироваться, реакции были очень хаотичны и эмоциональны. Так, наиболее оперативно на ситуацию отреагировали военные. Министр обороны России Сергей Иванов назвал Грузию «бандитским государством». Реакция России на задержание российских военнослужащих в Грузии будет «адекватной и вменяемой», заявил он журналистам. Он расценил действия Грузии как попытку спровоцировать Россию и лишить миротворцев легитимного статуса. «Я не удивлюсь, если скоро грузинская сторона обвинит российских военнослужащих, что они солнце с небом хотели похитить. Климат в Грузии напоминает 37-й год прошлого века», - сказал Иванов. Министр обороны выразил сочувствие гражданам Грузии в связи с тем, что политика руководства этой страны, по его словам, заключается в «доведении градуса противостояния до максимума». В «Коммерсанте» источник, близкий к Минобороны, заявил, что Россия готовится к войне.

Одновременно и прокремлевские политические силы («Молодая Россия», ЛДПР, евразийцы) начали проводить, видимо, спонтанные антигрузинские акции у посольства Грузии, что требовало вмешательства уже со стороны правоохранительных органов. Спикер СФ России Сергей Миронов не исключил военного сценария развития конфликта. Все это нагнетало «истерику» в российском информационном пространстве.

Спустя сутки после ареста российских военных реакция Москвы начала стабилизироваться. Председатель Комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев провел пресс-конференцию, на которой сообщил, что Россия не намерена аннексировать территории Грузии. Он также заявил, что Россия не должна резко реагировать на действия грузинских властей. России следует только требовать освобождения военных, извинения от грузинских властей и осуждения инцидента со стороны международной общественности, заявил Косачев. Создается впечатление, что Кремль был вынужден купировать антигрузинскую кампанию и выработать для международного сообщества более взвешенную и спокойную позицию – особенно в условиях, когда Россия рассчитывала на принятие устраивающей ее резолюции Совета Безопасности ООН.

Частично такая позиция просматривалась изначально. Так, Москва пытается указать на нарушение Грузией прав человека (проводя аналогии с 1937 годом), отсутствие демократии в стране и «беспредел» со стороны властей. Россия также обвиняет Грузию в нарушении международных соглашений, которые касаются грузино-абхазского урегулирования. Глава Минобороны России Сергей Иванов также заявил, что «некоторые страны, недавно вступившие в НАТО, поставляют в Грузию оружие, которое ранее было им поставлено СССР с запретом на реэкспорт».1 октября президент России Владимир Путин провел заседание СБ ООН, где обвинил Саакашвили в преемничестве политики Лаврентия Берии и «государственном терроризме». В то же время он дал поручение министру обороны продолжить вывод войск. Очевидно, что Россия в такой ситуации пытается использовать наиболее жесткую риторику. Кроме того, Россия объявила о приостановке транспортного сообщения с Грузией и почтовой связи. Все это выводит кризис в отношениях между двумя странами на новый уровень.

В то же время понятно, что ни о какой войне ни со стороны Грузии, ни, тем более, России, не может идти и речи. Россия прекрасно понимает, что любые силовые действия будут означать разрыв отношений с Западом и «лукашенизацию» России. Это противоречит обшей логике режима Владимира Путина, который стремится к тому, чтобы вывести Россию в полноправные, признаваемые и уважаемые участники мировой политики и экономики. Изоляция означала бы уход от этой логики. Кроме того, Москва тем самым подоткнула бы Запад к более ощутимой поддержке Грузии.

В основе конфликта между Грузией и Россией лежит целый комплекс проблем в отношениях между Россией и Западом. Конкуренция, равно как и непонимание, растут. А это будет оказывает влияние на рост напряженности в отношениях между Россией и прозападными режимами на постсоветском пространстве. Россия в результате 90-х годов утратила привлекательность для стран бывшего СССР, а «путинская Россия» пока не предлагает никаких преференций и даже, напротив, ужесточает свои экономические отношения, что было видно на примере пересмотра газовых отношений с целым рядом стран. Показательно, что президент Белоруссии Александр Лукашенко пригрозил разрывом отношений, если Россия поднимет цены на газ. По сути, Запад предлагает более понятную и более привлекательную альтернативу «пророссийскому пути», и Москва не хочет делать конкурентоспособное предложение по политическим причинам. В Кремле считают, что политика поддержки «пророссийских правительств» себя не оправдала - это показали «оранжевые революции».

В то же время именно Запад становится все более активным фактором, влияющим на грузино-российские отношения. Фактически складывается такая ситуация, при которой контроль над степенью агрессии Грузии в отношении России получает Запад, который может как санкционировать резкие действия грузинских властей, так и уговаривать пойти на уступки. Очевидно, что на решение Саакашвили выдать российских военных определяющее влияние оказали западные правительства, не заинтересованные в дальнейшем усугублении кризиса. А это также означает, что Россия уже де-факто теряет политические рычаги управления ситуацией вокруг непризнанных республик.

Отношения России и Грузии перешли в состояние «хронического» острого кризиса, который будет зависеть во многом и от построения Россией новых принципов политики на постсоветском пространстве (чем более жестко Москва будет вести себя в отношении прозападных стран, тем более проблематичными будут отношения), и от отношений с Западом. Однако при нынешних политических властях в России и Грузии потепление в отношениях будет невозможно.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати