09.02.2005 | Татьяна Становая

СИСТЕМНАЯ ОШИБКА ПРЕЗИДЕНТА

Министр экономического развития и торговли Герман Греф становится знаковой фигурой, на примере которой можно фиксировать основные тенденции внутрикремлевской жизни. Велика вероятность, что Греф может стать "преемником" экономического советника президента Андрея Илларионова в роли "придворного оппозиционера". И хотя эта оппозиционность в публичной сфере будет выражена гораздо более мягко, на жесткости аппаратной борьбы с внутриправительственными оппонентами это не скажется. Вообще, поведение и позиция главы МЭРТа являются примером наличия концептуальных разногласий внутри политической элиты, что в итоге выводит на размышления об эффективности выстроенной Кремлем системы принятия решений.

Герман Греф заслуженно считается представителем либералов в правительстве Фрадкова (таковым он был, впрочем, и в правительстве Михаила Касьянова). Он последовательно выступал за снижение налогового бремени, конфликтуя с другим представителем либерального крыла, министром финансов Алексеем Кудриным, отставал проведение структурных реформ, постоянно декларировал необходимость ухода государства из конкурентоспособных секторов экономики. Однако в последнее время в своих заявлениях Греф стал выходить и за рамки своей компетенции. Так, он открыто говорил о негативных последствиях "дела ЮКОСа" для экономики, выступал за приватизацию "Роснефти" и "Юганскнефтегаза", критиковал слияние "Роснефти" и "Газпрома". Кроме того он скептически оценивал и политическую реформу, в результате которой отменены прямые выборы губернаторов. Самым же громким выражением его своенравия стал отказ признавать реалистичной задачу президента по удвоению ВВП. (Все это периодически порождало слухи о его отставке. По некоторым данным, Герман Греф и сам время от времени пишет президенту заявления об уходе, но Владимир Путин всякий раз их отклоняет.)

Постепенно Герман Греф по своему идеологическому восприятию становится все больше похож на Андрея Илларионова, даже несмотря на то, что между ними существуют серьезные концептуальные разногласия, например, в области реформирования РАО "ЕЭС России". Андрей Илларионов недавно лишился функций курирования отношения России с G7, при этом сохранив пост советника президента по экономическим вопросам. Это стало следствием резкой критики принципиальных для Владимира Путина политических решений. Например, Илларионов назвал продажу "Юганскнефтегаза" "аферой года". При этом Илларионов не уходит в глухую оппозицию, подчеркивая, что его критика направлена на благо российского главы государства и никак не против него.

В итоге президент, который уже достаточно долго терпел резкость своего советника, принял решение не об отставке Илларионова, а лишь о частичном урезании его полномочий. Владимир Путин, как известно, не бросается людьми, и "понижение" возможно лишь в случае обострения конкуренции за данный важный пост, да и то отставник, как правило, получает "компенсацию" в виде другой, менее влиятельной должности. По всей видимости, для того, чтобы Путин принял решение об отставке Германа Грефа, недостаточно его концептуального несогласия с политикой правительства и президента. Главным фактором может стать аппаратная борьба против Грефа, а также рост критической активности министра, способного стать "раздражающим" фактором для президента.

Заметим, что Илларионов также не раз просился в отставку: и экономический советник, и Герман Греф за посты не держатся. А это в свою очередь заметно развязывает им руки в публичной политике и аппаратных играх. Греф не раз открыто спорил с президентом по поводу удвоения ВВП. Сейчас глава МЭРТ все больше сталкивается с премьер-министром Михаилом Фрадковым. Самый яркий пример - противоречия вокруг среднесрочной программы социально-экономического развития. По указанию Фрадкова Греф был вынужден включить отраслевые индикаторы в основную часть документа. Но при этом министр открыто выступил против этого на Совете по конкурентоспособности и предпринимательству, заручившись поддержкой бизнесменов. Более того, Греф весьма условно выполнил указание премьера: Фрадков настаивал на переписывании программы с учетом отраслевых индикаторов, а Греф лишь механически включил отраслевые показатели в основную часть, оставив последнюю нетронутой. Более показательный пример - ситуация вокруг снижения НДС. Ранее поддержав предложение аппарата правительства и самого премьера о снижении НДС до 13%, Греф в скором времени изменил свое мнение и вступил в коалицию с министром финансов Алексеем Кудриным, отстаивавшем идею о снижении НДС всего лишь до 15-16%. Эта коалиция весьма показательна: она хоть и имеет конъюнктурный характер, но вполне определенно направлена против премьера.

Пока Герман Греф отличается от Андрея Илларионова степенью жесткости своей позиции. Так, он отказался комментировать немецкому изданию Spiegel "дело ЮКОСа", указав лишь, что оно стало одним из факторов ухудшения инвестиционной привлекательности России. Он продолжает защищать курс, выбранный российским руководством, однако делает при этом массу знаковых оговорок, которые выдают его действительное отношение к теме. Например, на вопрос издания, не является ли курс президент поворотом к управляемой демократии, Герман Греф начинает защищать политику Владимира Путина, выдавая свою позицию за его. "Этот поворот не произошел. Экономический курс России был определен Президентом в 2000 году. Это курс на построение открытой, диверсифицированной и конкурентоспособной экономики, основанной на экономической свободе граждан. Любую деятельность, которая приносит прибыль, государству следует передать в частные руки. А оно само должно сконцентрироваться на том, чтобы создать для людей понятные условия и правила игры, которым все должны следовать", - заявил Греф немецкому изданию. Очевидно, что Греф в данном случае, говоря о политике Путина, повторял собственные тезисы, которые ныне существенно расходятся с действительной политикой, проводимой президентом и правительством. Получается, что Греф констатирует идеологическую близость своей и президентской позиций, но одновременно указывает на сбои в их реализации, заявляя о необходимости ограничить свободу действий фискальных органов, выражая опасения по поводу возможного рецидива "дела ЮКОСа" в отношении других компаний, критикуя правительство за неправильную информационную кампанию в отношении монетизации льгот.

Диссонанс между позицией главы Минэкономразвития и реальной политикой президента становится все более очевидным, хотя пока скрывается самим Грефом. Однако как долго это будет продолжаться, непонятно. Проблема российского президента в том, что его кадровая политика всегда строилась на основе личной преданности и старых связей, что привело к росту конфликтности внутри президентского окружения. Владимир Путин, будучи вынужденным поддерживать те или иные силы, вызывает непонимание со стороны их оппонентов, но тоже близких к нему людей. Причем опасность этой ситуации в том, что оппоненты сильно "завязаны" на президенте и не боятся оказаться за рамками властной элиты, влияющей на принятие политических решений.

Получается такая система управления, в которой все эффективные связи носят вертикальный характер и замыкаются на президента, а горизонтальные связи принимают конфликтный и конкурентный характер. Это снижает эффективность системы и требует постоянного вмешательства президента. Принять же решение о снижении конфликтности на горизонтальном уровне Владимир Путин не может, так как это потребует от него определиться, на чьей он стороне.

Именно поэтому решения часто принимаются крайне медленно, свидетельством чего является ситуация вокруг слияния "Роснефти" и нефтяных активов "Газпрома". Выстраивающаяся последние годы властная вертикаль оказывается эффективной лишь в отношении ранее автономных от президента политических сил. Например, речь идет о контроле над Госдумой через механизм "Единой России" или губернаторами через отмены прямых выборов. Однако в отношении сопряженных с президентом кланов и близких к нему людей вертикаль становится невозможной, и околокремлевская элита как субъект политики рискует постепенно терять эффективность, так как консенсусных вопросов будет становиться все меньше. Чем ближе клан к президенту, тем менее он управляем и тем более влиятелен. И расширение ресурсной базы ключевых игроков околокремлевской элиты (политической, экономической) будет лишь повышать ставки внутренней борьбы.

Версия для печати