16.10.2006 | Татьяна Становая

Штокман: коррекция энергетической стратегии России

Накануне визита президента России в Германию председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер сделал в интервью телеканалу Russia Today сенсационное заявление о том, что «Газпром» не пустит иностранных инвесторов в участие в разработке Штокмановского месторождения. Эта новость стала шоком для пяти иностранных компаний, которые были отобраны «Газпромом» в качестве претендентов на вхождение в проект. Это означает, что продвигаемая на протяжении всего этого года схема «обмен активов на доступ к добыче» не работает в должной мере, что влечет за собой изменение энергетической стратегии России. В будущем это грозит России потерей доминирующего положения на мировом рынке газа.

За все время правления президента Владимира Путина стратегия государства в энергетической сфере несколько раз серьезно корректировалась. Период с 2000-го по 2003-й год можно назвать периодом отсутствия стратегии как таковой. Это было время жесткой конкуренции между государственными и частными компаниями как в нефтяном, так и в газовом секторе экономики. Частные нефтяные компании быстро развивались, повышали свою прозрачность, росла их капитализация и - как следствие – привлекательность для иностранных инвесторов. Появлялось больше шансов получать иностранные кредиты, а также привлекать иностранных инвесторов в свой уставный капитал. На газовом рынке активно развивались независимые производители газа, которые, хотя и были крайне зависимы от «Газпрома», но обладали большими амбициями и планами.

Государственные нефтяные компании, напротив, были непрозрачны, недостаточно эффективны, испытывали дефицит финансовых ресурсов и мало чем привлекали иностранных инвесторов. Для них единственной возможностью разрабатывать месторождения были СРП. В 2003 году назрел острый конфликт между крупными частными и государственными нефтяными компаниями: первые выступали за ограничение практики СРП, в то время как вторые видели в этом чуть ли не единственную возможность привлечь иностранного инвестора. Для того чтобы конкурировать с более крупными игроками, иметь возможность наращивать добычу и запасы, госкомпании активно отстаивали механизм СРП. Тогда «Роснефть» и «Газпром» фактически выступали единым фронтом против частных компаний: в марте 2003 года они обратились к президенту России с предложением объединить все месторождения Восточной Сибири, в том числе и принадлежащие частным компаниям. Предполагалось, что эти месторождения будут включены в режим СРП. Инициатива не получила своего развития. Однако важно другое: в период 2000-го по 2003-й год частные компании выступали за привлечение иностранных инвесторов в свой уставный капитал, в то время как госкомпании лоббировали режим СРП. Все это было следствием неконкурентоспособности государственных компаний на фоне активно развивающихся частных.

В 2003 году произошла «революция» в виде известного «дела ЮКОСа». Период с 2003-го по 2005-й год ознаменовался переделом собственности на энергетическом рынке. На нефтяном рынке значительно выросла доля госкомпаний. На газовом – произошла «экономическая нейтрализация» НПГ. Росла экономическая мощь государственных компаний, происходила диверсификация их интересов (ориентация на разные рынки), а также укреплялось их политическое положение. Государственный экономический сектор стал не менее, а, возможно, и более привлекательным для иностранных инвесторов, в том числе благодаря как значительным перспективам, которые открывались перед госкомпаниями, так и минимизации политических рисков.

2005-2006 годы стали периодом поиска оптимальной модели взаимодействия госкомпаний и иностранных инвесторов. «Роснефть» сделала ставку на превращение в международную прозрачную компанию, провела очень успешно IPO. «Газпром» стал главным инструментом превращения России в мирового энергетического лидера. Энергетическая политика стала превращаться в рычаг роста политического влияния России в мире: Европе обещали газ, Китаю и Японии - нефть, США - сжиженный природный газ (СПГ). Одновременно произошел пересмотр политики России на постсоветском пространстве, что вылилось в газовую войну с Украиной.

В 2006 году Россия стала активно продвигать новую схему привлечения иностранных инвесторов – «обмен активами»: «Газпром» предлагал иностранным инвесторам участие в добыче газа, а сам претендовал на активы энергетических компаний за рубежом, и прежде всего, на распределительные сети. В 2006 году также произошло осознание «ущербности» механизма СРП: разразился скандал вокруг «Сахалина-2». Сейчас в правительстве России часто высказываются об СРП как об ошибках прошлого периода. Тем не менее, российская энергетика продолжает нуждаться не только в финансовых ресурсах, но и в технологиях, кадрах: поэтому потребность в привлечении иностранных компаний продолжает оставаться крайне острой.

Однако Кремлю приходится решать непростую задачу: с одной стороны - привлечь ресурсы, с другой - сохранить контроль над месторождениями и крупнейшими проектами. Наиболее оптимальной схемой рассматривался «обмен активами», что было удачно опробовано на примере Южнорусского месторождения и СЕГ. Однако иностранный инвестор очень неохотно идет на такие сделки. Во-первых, из-за нежелания отдавать «Газпрому» активы в газораспределительных сетях. Во-вторых, в связи с постоянным пересмотром правил игры. В-третьих, госкомпании и Россия в целом нанесли себе мощный репутационный ущерб газовой войной с Украиной, а теперь и скандалом вокруг «Сахалина-2».

Кроме того, схема «обмена активами» была несколько сложнее, чем представлялось на первый взгляд. Помимо желания России получить активы, она претендовала на некие политические уступки со стороны правительств. Для Европы – это пересмотр Энергетической Хартии, для США – подписание протокола о вступлении в ВТО.

Политический компонент, возможно, не был доминирующим, однако он существует и при затруднении реализации изначальной схемы «обмена активами», становится ключевым. Судя по всему, именно это и произошло со Штокмановским месторождением. Как заявил «Газпром», он не получил сопоставимых предложений по покупке активов и поэтому был вынужден принять решение о самостоятельной разработке месторождения. Известно, что был особый рассчет на участие в проекте американские компании, и это было торговой позицией России по вопросу вступления в ВТО. Как только стало понятно, что «Газпром» не получает желаемого от иностранного инвестора, а по тематике ВТО продвижения нет, было принято по сути политическое решение - о передаче «Газпрому» 100 процентов прав разработки Штокмановского месторождения.

Это означает провал схемы «обмен активами», которая на протяжении всего 2006 года продвигалась очень активно и была вынесена в главную тему на саммите G8. Именно эта схема во многом стала следствием и российско-украинского кризиса: стремление России получить доступ к «трубам» в Европе было призвано снизить транзитную зависимость России. Решение по Штокману свидетельствует, что схема «обмен активами» имеет серьезные ограничители, которые не позволяют использовать ее в наиболее подходящих для этого проектах. Данное решение указывает также на то, что Россия готова искать этой схеме альтернативы, которые бы стратегически от нее отличались и уже проявляется готовность госкомпаний вообще отказаться от привлечения иностранных компаний в проекты по разработке месторождений.

Решение Кремля имеет как свои плюсы, так и минусы. Плюсы заключаются в том, что теперь газ со Штокмана можно переориентировать на Европу. Стоит напомнить, что привлечение иностранного инвестора было задумано, прежде всего, для того, чтобы произведенный газ сжижать и затем поставлять на американский рынок. Собственными силами «Газпрому» это сделать практически невозможно, и, значит, получаемый газ будет идти в «трубу» - прежде всего, в СЕГ. Но Россия попыталась получить свое преимущество и преподнести эту вынужденную меру в качестве «подарка» канцлеру ФРГ Ангеле Меркель. Тем самым Россия пытается снять опасения, что газа для СЕГа может не хватить. Еще в конце сентября Президент РФ Владимир Путин сообщил, что «Газпром» может переориентировать часть поставок газа со Штокмановского месторождения на европейские рынки. «Компания «Газпром» рассматривает такую возможность, и такое решение может быть компанией «Газпром» принято в самое ближайшее время», - сказал тогда В.Путин. Как отметил президент, объем поставок со Штокмановского месторождения может составить от 25 до 45 млрд куб. м в год. «Поставки только с этого месторождения могут быть осуществлены в течение 50-70 лет. Это создает абсолютно стабильную, устойчивую ситуацию в экономике и в энергетике Европы, и, прежде всего, конечно, в энергетике Федеративной Республики Германии», - отметил В.Путин. Однако никто не ожидал, что решение по Штокману будет столь радикальным.

Россия очень хотела найти в лице Германии одного из самых последовательных своих союзников в энергетической сфере, что крайне важно в условиях недоверия к России как надежному поставщику энергоресурсов, а также роста препятствий для прихода в энергетическую сферу иностранных инвесторов. Германия, в свою очередь, понимает, что Россия способна повысить энергетическую роль Германии в европейском регионе. Плодами такого союза может стать преемственность повестки дня саммита G8, который после России возглавит Германия. Более того, Германия рассматривается в качестве адвоката России как перед Западом в целом, так и перед странами Восточной Европы, которые активно сопротивляются энергетической экспансии Москвы.

Однако Германия не приняла условия такого фактически сепаратного партнерства в ущерб энергетической политике ЕС (подробнее об этом следующий материал). Таким образом, коррекция энергетической политики и поиск неких альтернативных схем (вместо схемы «обмены активами») пока не оправдывается. Более того, коррекция российской энергетической политики влечет за собой и определенные негативные последствия для России в долгосрочной перспективе. Стратегия России до последнего времени состояла в том, чтобы развивать как газотранспортные магистрали, позволяющие России доминировать на газовом рынке в странах СНГ и в Европе, так и направление по сжижению природного газа, которое позволяло бы не привязываться к «трубе» и поставлять газ танкерами в различные уголки мира. Потенциально Россия способна занять лидирующее место на мировом рынке СПГ, учитывая, что многие нефтяные государства, не имея такой газотранспортной системы, как у России, уже активно развивают это направление и в будущем могут составить «Газпрому» серьезную конкуренцию.

Стоит отметить, что заниматься двумя направлениями одновременно - и «трубами», и СПГ - слишком дорого. Развитие СПГ в России пока, по сути, не продвигалось дальше разговоров, в то время как трубопроводные сети развиваются очень быстро. Россия понимает, что «труба» сегодня - это ее конкурентное преимущество, в то время как на рынке СПГ конкуренция будет гораздо либеральней и гораздо жестче.

Но в будущем России придется столкнуться с трудностями.

Во-первых, с проблемами освоения новых месторождений, прежде всего - шельфовых: здесь у «Газпрома» нет ни опыта, ни технологий, ни квалифицированных кадров. Кроме того, встает проблема привлечения финансовых ресурсов. Например, для освоения Штокмана требуется приблизительно $ 40-50 миллиардов, что может быть недоступно даже для такого заемщика, как «Газпром». Привлечение иностранных компаний в качестве субподрядчика, либо по иранской схеме (финансовые вложения в обмен на часть прибыли от продажи сырья) проблему решает лишь частично. Как следствие - разработка Штокмана может затянуться на десятилетия. Не исключено, что на данный момент решение Кремля означает замораживание проекта.

Во-вторых, отказавшись от схемы «обмена активами», Россия не сможет претендовать на газораспределительные сети в других странах. А это был бы один из наиболее привлекательных как в экономическом, так и в политическом смысле вариантов. Энергетическая экспансия будет строиться в основном по схемам купли-продажи, что превращает Россию в большей степени в «сырьевой придаток» и увеличивает ее зависимость от потребителя.

Наконец, в-третьих, отставание в сфере развития СПГ может привести к потере доминирования России на рынках газа, и в перспективе «трубный» газ будет вытесняться сжиженным. Отказ Кремля привлекать иностранных инвесторов в Штокман является поворотным моментом, свидетельствующим о кризисе схемы «обмен активами». Причиной такого кризиса стало объективное противоречие между политическими интересами России и экономическими интересами Европы. Это означает, что Россия будет искать некие новые альтернативы «обмену активами», а до тех пор решения по энергетическим проектам будут скорее заморожены. Однако такое замораживание может негативно сказаться на российском энергетическом секторе и его конкурентоспособности в будущем.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати