13.04.2005 | Валерий Выжутович

ПЛЕТЬ И ОБУХ

Недавнее интервью главы президентской администрации Дмитрия Медведева еженедельнику 'Эксперт' вызвало широкий резонанс в узких кругах. А именно - в кругах политтехнологов. Собравшись в агентстве 'Росбалт' и зазвав туда прессу, они принялись обсуждать, как же им дальше жить и работать. Тема для дискуссии была обозначена так: 'Новая эра политтехнологий в России, или что имел в виду глава президентской администрации'.

Собственно, ничего загадочного, требующего разъяснений или навыков чтения между строк, глава президентской администрации на свет не произвел. Что имел в виду, то и сказал: 'Если мы не сумеем консолидировать элиты, Россия может исчезнуть как единое государство'. И обосновал необходимость жесткой централизации власти. Именно это, последнее, и привело в замешательство мастеров отечественного пиара. Мол, кончилась лафа. Отныне все будет решаться на самом верху, мы чужие на этом празднике управляемой демократии. Ну в самом деле. Если еще недавно глав регионов избирали всенародным голосованием, то даже при жестком диктате административного ресурса нет-нет да случались победы политтехнологий над бюрократической машиной. Новый же порядок получения губернаторской должности не оставляет простора для политических манипуляций, которыми - что там, коллеги, не будем лукавить - мы зарабатывали себе на хлеб. 'Политтехнологи должны признать, - сказал один из собравшихся, - что остаются без работы. И отказаться от замашек шаманов и демиургов'.

Достойную отповедь паникеру дали президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский и председатель совета директоров группы компаний 'Никколо М' Игорь Минтусов. Первый призвал коллег не предаваться меланхолии и выразил убеждение, что дальнейшая централизация власти не отменяет потребности в специалистах по обработке мозгов. Второй иронически заметил: 'Российские политтехнологи почти лучшие в мире. Потому что их фантазию никак не ограничивают Уголовный, Административный и прочие кодексы. Где-нибудь в Аргентине политконсультанту и в голову не придет печатать листовки от имени другого кандидата на выборах - посадят быстро'.

Некоторое время назад петербургские коллеги Павловского и Минтусова устроили символические похороны своей профессии. Но никого своей акцией не потрясли. Потому что в трогательную обеспокоенность пиарщиков чиновничьим наступлением на демократические процедуры как-то не очень верится. В большинстве своем это люди прожженные и не склонные к интеллигентской рефлексии. Скорее всего, ими движет расчет - внушить заказчикам, что победа политтехнологий над административным всевластием требует серьезных денег.

Вопреки мрачным прогнозам никакого затишья на рынке политических услуг не наблюдается. Вввиду непрозрачности этого рынка трудно оценить его истинный объем. Эксперты называют разные цифры - от 400 до 700 млн. долл. ежегодно. Правда, следует уточнить: значительная доля средств уходит на размещение материалов в прессе, рекламу и т.п. Политтехнологам достается 100-150 млн.

По экспертным оценкам, норма прибыли в этом бизнесе сейчас составляет не более 30%. В 90-е годы она зашкаливала за 100%. Причины снижения доходности очевидны: обострение конкуренции, растущая искушенность заказчиков. Широкое использование административных рычагов тоже удешевляет процесс. Если так пойдет дальше, рынок политических услуг сократится до предела. Но вряд ли он рухнет. В крайнем случае, политтехнологи будут на службе у власти. Безработица им не грозит. Управляемая демократия не вычеркнула мастеров этого 'жанра' из штатного расписания российской политики, а лишь указала им новое место. С середины 90-х годов они стали ощущать себя демиургами, чье предназначение не обслуживать политический процесс, а влиять на него. И тогдашняя власть им это позволяла. Эпоха непопулярного Ельцина, под которым шатался трон, взрастила Глеба Павловского. Его сценарии государственных переворотов были абсолютно провокационными, но это и требовалось. Павловский угадал инстинктивный запрос хозяина Кремля, постоянно нуждавшегося в политических встрясках. Сегодня Павловский числится главным кремлевским политтехнологом, а его Фонд эффективной политики занимает первые строчки в рейтингах. Но глава ФЭПа уже не может, как прежде, формировать повестку дня. Этим сегодня занимается сам Путин и его ближайшее окружение.

Если политтехнологи хотят оставаться востребованными, им следует согласиться с той ролью, которую им отводит новая политическая система. Времена демиургов, пытающихся навязать власти какой-нибудь суперпроект, прошли. Сегодня административной элите нужны политтехнологи, способные решать локальные задачи. Например, воздействуя на целевые аудитории, обеспечить явку на выборы.

Дело, впрочем, не только в том, что кремлевский спрос на политические услуги стал качественно иным. Рядовые российские граждане тоже нет-нет да и указывают политтехнологам их нынешнее место. Население теряет чувствительность к политической рекламе и все чаще голосует, как ему вздумается. Из чего ясно: арсенал приемов, применяемых на выборах и еще недавно казавшихся безотказными, нуждается в модернизации.

Еще одна перемена, к которой политконсультантам приходится приспосабливаться: политика стала непубличной. Стало быть, и пиару в его первородном значении вроде бы нет больше места? Ничего подобного. Пиар вечен. Только его адресатом ныне становятся не избиратели, а относительно узкая группа лиц. Если все решается на самом верху, то сидящим там надо помочь сделать правильный выбор. Ненавязчиво убедить, например, что лучшим кандидатом в губернаторы N-ской области является некий местный предприниматель или городской голова. Эта работа требует тонкого мастерства и стоит очень дорого.

В общем, на российском рынке политических услуг товара по-прежнему в изобилии. Меняется структура спроса, заявляют о себе новые игроки, приобретают иное лицо заказчики. Но кризиса нет. И политтехнологам еще работы хватит. Им надо лишь трезво оценить соотношение сил между плетью и обухом. И переквалифицироваться. Из демиургов - в обыкновенных консультантов, не мнящих себя творцами мира.

Версия для печати