17.05.2005 | Михаил Виноградов

ИДЕОЛОГИЯ ПРОТИВ ПОЛИТИКИ

Несмотря на размах празднований 9 мая, 60-летие Победы так и не стало в полной мере триумфом российской власти. В международных отношениях успех московского саммита (заключавшийся прежде всего в самом факте его проведения) оказался девальвирован внезапным неприездом британского премьера Тони Блэра. Неприятным сюрпризом для Москвы стал и арест экс-главы Минатома Евгения Адамова, продемонстрировавший, что доброжелательные отношения Владимира Путина с мировыми лидерами отнюдь не гарантируют на Западе неприкосновенности видных представителей российской элиты, которые рискуют повторить судьбу своих балканских коллег. Наконец, весьма некстати пришлась развернувшаяся в Европе дискуссия об итогах Второй мировой войны. Хотя эта полемика и привела к единению общества и власти по антибалтийскому вектору, ее результаты показали: официальная российская риторика по-прежнему ориентирована лишь на внутреннее употребление и неконкурентоспособна в диалоге с другими странами.

После 9 мая кампания по идеологической мобилизации населения вокруг власти начала выдыхаться. Ярким проявлением этого стал митинг движения "Наши" 15 мая. Задуманные как альтернатива креативной и эксцентричной Национал-большевистской партии, "Наши" уже на старте своего существования вырождаются в очередной клон "Идущих вместе", демонстрируя эффективность лишь в использовании административного ресурса для привлечения "массовки" на свои мероприятия. На этот путь постепенно возвращается и "Единая Россия", где эксперимент с правым и левым крыльями если не остановлен, то, как минимум, заморожен.

Митинг "Наших" оказался отнюдь не единственной попыткой сохранить патриотический заряд, полученный обществом во время празднований 60-летия Победы. За несколько дней населению было продемонстрировано множество "недружественных" сил, перед лицом которых граждане и власть должны объединиться. В их числе оказались устроившие восстание в Андижане "международные террористы" и "исламские радикалы", готовящие оранжевый сценарий для Белоруссии "подрывные" неправительственные организации, а также подчеркнуто "не уважающие" Россию власти Грузии. Однако резкие выступления чиновников и государственных СМИ против каждой из этих сил не принесли желаемого эффекта.

Между тем целесообразность попыток государственных масс-медиа пробудить очередной "патриотический подъем" выглядит все более сомнительно с точки зрения долгосрочных интересов российской власти. Нет сомнений, что заявляемая Кремлем жесткая позиция в отношениях с соседними странами СНГ в полной мере реализована не будет: она служит лишь прелюдией к дипломатическому "торгу", по итогам которого России, вполне вероятно, придется идти на уступки. И здесь "разбуженное" общественное мнение может оказаться не союзником, а досадным ограничителем, стремящимся остановить "национал-предательские" действия дипломатов.

Ярче всего это проявляется в отношениях с Грузией. В силу целого ряда причин (в том числе нежелания делать жертвой экономических санкций Армению, получающую российскую электроэнергию через территорию Грузии) Москва не может в споре о военных базах идти до конца, вводя санкции против Тбилиси. Спор о сроках выведения баз ведется скорее для "сохранения лица", нежели исходя из стратегических интересов РФ. Идеологическое же давление на грузинские власти не менее бессмысленно, чем дискуссии со странами Балтии об итогах Второй мировой войны: каждая из сторон останется при своем мнении. Да и прежние идеологические войны с Грузией, едва не поставившие две страны перед угрозой военных действий, особых дивидендов РФ не принесли. Так что "заряженные" на "патриотическую позицию" российские государственные СМИ лишь затрудняют работу дипломатов по определению контуров будущего компромисса.

Не более выигрышна и ситуация вокруг Узбекистана. Поддержку Кремлем режима Каримова все труднее обосновывать, поскольку информация из Андижана становится все более драматической и скандальной. Позиция Москвы уже вызвала жесткую критику со стороны российских печатных СМИ, да и относительно объективные новости Первого канала все отчетливее контрастируют с прокаримовским тоном программы "Однако". При этом особых выгод от России (за исключением ритуальных телодвижений Ташкента в сторону СНГ) ожидать не следует. В случае победы узбекской революции России наверняка припомнят демонстративный отказ выступить в качестве посредника в Андижане. Победа же Каримова тоже никаких дивидендов не сулит: президент Узбекистана будет убежден, что разгромил восстание благодаря своей решительности, а отнюдь не вследствие поддержки северного соседа.

Парадоксальная ситуация складывается и в отношении Белоруссии. Названная директором ФСБ Николаем Патрушевым сумма в 5 млн. долл., выделенных неправительственным организациям на проведение революции, выглядит смехотворной в сравнении с российскими кредитами, предоставлявшимися режиму Лукашенко. На идеологическом фронте подчеркнутая солидаризация с белорусским лидером тоже не в интересах Кремля: не секрет, что в коридорах власти крайне болезненно относятся к высокому рейтингу любых политиков, кроме президента. Подобно Сергею Шойгу, которого в период между выборными кампаниями стараются не баловать присутствием в телевизионном эфире, Александр Лукашенко, несмотря на белорусский паспорт, всегда считался в Москве потенциально опасным политиком, рейтинг которого в России за последний год к тому же заметно вырос. С точки зрения как "профилактики" революций в РФ, так и имиджа России в Европе было бы куда логичнее позиционировать Лукашенко и Каримова не в роли стратегических союзников, а в качестве "громоотводов", на фоне которых действия российских властей будут выглядеть вполне цивилизованно.

Идеологические ловушки все более опасны и во внутренней политике. Прежде всего, это касается процесса над Михаилом Ходорковским. В то время как одна рука власти занята минимизацией популярности оппозиционных политиков, другая последовательно и системно создает виртуальный полюс притяжения в лице экс-главы "ЮКОСа". При этом очередная инъекция антиолигархической риторики ограничит свободу маневра власти при принятии других решений, касающихся крупного бизнеса. В частности, после вынесения приговора Ходорковскому психологически будет крайне непросто объяснять обществу возможное выдвижение Романа Абрамовича в губернаторы Чукотки на новый срок.

Впрочем, как выяснилось в середине мая, дело Ходорковского - отнюдь не самый сильный способ искусственного стимулирования протестных настроений у потенциально лояльных граждан. Куда больший эффект может вызвать инициатива кабинета министров по ограничению эксплуатации в России автомобилей с правым рулем. Этот проект, появившийся в ходе борьбы между различными лоббистскими группами, был изначально обречен на смягчение (а, возможно, и на полное дезавуирование по итогам торга). Однако последствия подобных предложений (которые вне зависимости от официального вердикта всегда успевают обрасти народной мифологией) для доверия к государственной политике трудно переоценить. Восточная Сибирь и Дальний Восток, которым предстоит пережить уже второй за полгода социальный шок, рискуют стать для России своеобразной "Ферганской долиной", придав прогнозам высокопоставленных чиновников о грядущем распаде России статус самосбывающихся.

Версия для печати