12.02.2007 | Татьяна Становая

Кремль отказывается от концепции энергетической сверхдержавы?

6 февраля президент России Владимир Путин провел встречу с крупным бизнесом. На ней он впервые за долгое время отступил от концепции энергетической сверхдержавы, сместив акценты в сторону развития перерабатывающей промышленности. Это вызвало широкий резонанс в СМИ, которые увидели в словах президента декларацию о начале новой экономической политики в России. Однако в действительности эти слова свидетельствуют лишь о намерении скорректировать внешнее позиционирование России. Прежние приоритеты сохранятся.

Встреча Владимира Путина исключительно с представителями РСПП после «дела ЮКОСа» состоялась впервые. Кремлю понадобилось 4 года на переформатирование отношений с бизнесом таким образом, чтобы общение могло пройти без особого риска услышать неприятные вопросы политического характера. Ранее Кремль «разбавлял» состав участников представителями других деловых организаций – «Деловая Россия», ОПОРА, АРБ и т.д. Это позволяло значительно повысить лояльность участников встречи и снизить политизированность повестки.

«Новый старый» формат встречи Путина с крупным бизнесом практически никак не сказался на ее характере: уже традиционно президент ставит перед бизнесом задачи и выслушивает предложения в заранее заданных рамках. Бизнесу в этой системе отводится место ресурса, который государство рассматривает как подспорье для решения государственных задач. Если в прошлый раз основной темой стало развитие образования в России, то сейчас – развитие перерабатывающей промышленности. Бизнес в свою очередь свою новую роль принимает и пытается выстроить диалог таким образом, чтобы решить свои задачи в жестких рамках, которые очерчивает президент. Все это во многом лишает встречи бизнеса с главой государства интриги - они все больше напоминают традиционные совещания президента с кабинетом министров.

Гораздо больше внимания стала привлекать содержательная сторона выступления президента: встречи с бизнесом становятся площадкой для продвижения важнейших проектов социально-экономической политики государства. В этот раз встреча была использована президентом для того, чтобы усомниться в необходимости ставки на сырьевую составляющую российской экономики.

Как заявил Владимир Путин, «надо учиться не только выгодно экспортировать сырую нефть, газ, руду, древесины - надо перерабатывать природные ресурсы внутри страны и выходить на внешние рынки уже с полноценным, высокотехнологичным продуктом. Россия должна получать значительно большие выгоды от разработки своих поистине огромных запасов полезных ископаемых». «Россия занимает первое место в мире по добыче газа и вполне может выйти на лидирующие позиции в этом году и по нефти. Не знаю только, нужно ли нам это?» - сказал президент.

Напомним, что концепция превращения России в энергетическую сверхдержаву была сформулирована президентом России в декабре 2005 года. Тогда он призвал правительство приложить усилия для достижения Россией лидерства на мировом энергетическом рынке. Этому способствовало множество факторов. Во-первых, государство укрепляло свои позиции в ТЭКе: «Роснефть» купила ЮНГ, а «Газпром» - «Сибнефть», активно обсуждалась тема наращивания госкомпаниями ресурсной базы в нефтяной и газовой сферах. Во-вторых, продолжался рост цен на энергоресурсы. В-третьих, Россия стала делать ставку на создание крупных корпораций, которые могли бы быть конкурентоспособными на мировых рынках. Наконец, в-четвертых, Россия начала быстро терять свое влияние на традиционных геополитических площадках: «цветные революции» в Грузии, Украине, рост непонимания в отношениях с Западом заставили Кремль искать ресурсы для удержания старых позиций и завоевания новых. Так родилась концепция, фактически подразумевавшая энергетическое партнерство России и Запада, которое могло бы стать базисом выстраивания в том числе политических отношений.

Однако с середины 2006 года Кремль постепенно разочаровывался в выбранной концепции.В первую очередь, она была с высокой степенью озабоченности встречена на Западе. В ней увидели попытку Кремля закрепить зависимость Европы от России. Вместо того чтобы начать выработку конкретных предложений по схеме «обмен активами», Запад начал искать пути снижения зависимости от России и защиты рынка от российских компаний. Выросло и число обвинений в использовании Россией энергетических ресурсов в политических целях.

Достаточно противоречиво концепция энергетической сверхдержавы выглядела и внутри страны. Критики государственной политики видели в ней попытку закрепить статус России как сырьевого придатка.Таким образом, и внутри России, и за ее пределами концепция осталась непонятой. Более того, ее стали расценивать как свидетельство роста имперских амбиций нашей страны. Это могло подтолкнуть президента несколько пересмотреть акценты в экономической политике, изменив ее публичное продвижение, но при этом не затрагивая реальное содержание.

Не исключено, что в Кремле решили откорректировать экономическую политику России, акцентировав приоритет развития обрабатывающей промышленности и несколько дистанцировавшись от энергетического приоритета. Речь идет именно об изменении акцентов: содержательно экономическая политика останется прежней. Развитие переработки не является для Путина новой задачей: еще в прошлом году президент резко раскритиковал правительство за высокие объемы экспорта «кругляка» (необработанной древесины) и призвал создать условия для переработки древесины внутри страны. Частью задачи по развитию перерабатывающей промышленности является необходимость стимулирования инноваций, о чем президент говорит уже не первый год.

Отход от концепции России как энергетической сверхдержавы позволит решить сразу несколько задач.Во-первых, ослабить аргументы Запада в его критике России. Кремль - это было видно на традиционной пресс-конференции президента для российских и иностранных журналистов – смягчает риторику в области продвижения своих экономических интересов за пределами страны. «Страшилку» в виде «энергетического оружия» более стараются не педалировать. «Давайте будем отказываться от привычной терминологии … «завоевание», «экспансия»... Страх какой-то непонятный у иностранных партнеров возникает, и очень политизировано обсуждается вопрос освоения российским бизнесом иностранных рынков», - заявил Владимир Путин на встрече с бизнесменами. На фоне усиления противоречий с США в политической сфере усиление «экономических» фобий на Западе действительно могло бы создать негативный кумулятивный эффект.

Во-вторых, создать более благоприятную атмосферу для продвижения российского бизнеса на мировые рынки. Тенденция такова, что российские отраслевые игроки укрупняются и консолидируются, одновременно претендуя на иностранные активы. Это заметно в металлургической сфере, в области телекоммуникаций и авиастроения. Однако негативный имидж российского бизнеса, настороженное отношение к России, а также торговые барьеры мешают этому. «Из-за дискриминационных мер по отношению к российским компаниям за рубежом было сорвано 13 сделок на $50 млрд по приобретению активов или слиянию в последнее время», - сообщил министр иностранных дел России Сергей Лавров на конференции РСПП.

В-третьих, новые акценты политически выигрышны: население традиционно связывает возрождение России не с экспортом сырья, а с сильной промышленностью, которая вопреки этому до сих пор представляет собой одну из самых острых системных проблем российской экономики. Как сообщает «Коммерсант», в ежемесячном обзоре российской экономики Ярослав Лисоволик и Ирина Лебедева из Deutsche UFG пишут, что использование производственных мощностей России в 2006 году достигло «потолка» - примерно 75%. Авторы обзора подчеркивают, что это потолок - оборудование безнадежно изношено, и эффективно его использовать просто невозможно. Производственные активы многих российских предприятий безнадежно устарели, возраст капитального оборудования в среднем выше 21 года, подчеркивается в обзоре. При этом импорт растет, а укрепление рубля не способствует развитию отечественного производства. Если экономика будет развиваться инерционно, а диверсификация затягиваться, зависимость от благоприятной мировой экономической конъюнктуры может стать проблемой и для экономики, и для режима.

Заявление президента хорошо вписывается в происходящее в последние годы усиление государственной промышленной политики. РСПП уже заключает соглашения с министерствами с целью согласования приоритетов промполитики. Однако природа отношений власти и бизнеса при этом вряд ли изменится.В апреле прошлого года, когда проходила прошла встреча президента с бизнесом, РСПП презентовал себя фактически как автономный центр выработки социально-экономической и промышленной политики России. Тогда приход на пост председателя РСПП Александра Шохина стал основанием для того, чтобы Союз впервые после 2003 года предстал как организация, которая претендует на возвращение себе активной роли в процессе выработки государственных решений, повышение собственного влияния на власть. Это выглядело как попытка «реставрации» РСПП. Однако в течение прошедшего года «второе дыхание» у крупного бизнеса в его отношениях с властью так и не открылось. Многие проблемы остались нерешенными, а сам он так и не добился того, чтобы его, как минимум, слушали. В этот раз бизнесмены обращали внимание президента лишь на «старые болячки», уже не претендуя на формулирование концептуальных подходов. Впрочем, даже на эти вопросы президент не ответил.Так, глава РСПП Александр Шохин напомнил, что предприятия испытывают большие проблемы с возвратом НДС, остро стоит проблема налогового администрирования, а также высоких налоговых ставок. Он предложил также расширять практику налоговых каникул для создаваемых производств и обнулять пошлины на оборудование, которое не производится в России. Наконец, Шохин напомнил президенту и о проблеме выкупа земель под предприятиями, которая до сих пор продолжает оставаться в повестке дня. Член совета директоров «Евраза» Александр Абрамов, обращаясь к Путину, заявил, что отечественные металлурги хотели бы иметь долгосрочные государственные ориентиры по тарифам и стоимости услуг хотя бы на семь лет вперед, как это делается в газовой отрасли. Он посетовал также на то, что в ряде стран мира предприняты 38 ограничительных мер против российской продукции с высокой добавленной стоимостью, несмотря на то, что отечественным металлургам удается эффективно конкурировать на мировых рынках. Однако ясных ответов на поставленные вопросы бизнесмены так и не получили.

Таким образом, бизнес на данном этапе пока не допускается к выработке экономической политики России. Президент формулирует задачи почти в безапелляционном тоне. Это позволяет Кремлю сохранять в экономической политике высокую степень дирижизма. Промышленная политика все более отличается централизованностью и высоким уровнем участия в ней государственных компаний. Однако в целом никаких принципиальных изменений нынешний экономический курс не претерпит. Энергетика останется локомотивом экономического роста, и концепция энергетической сверхдержавы сохранит свое центральное положение. Нынешнее же «смещение акцентов» в большей степени служит коррекции публичных приоритетов России, а также, весьма вероятно, формирует повестку дня для преемника.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати