27.05.2005 | Валерий Выжутович

ЗАЛОЖНИКИ ТРУБЫ

В середине мая наблюдалось небывалое для этого месяца явление: в Россию хлынули абитуриенты из Туркмении. До вступительных экзаменов как минимум два месяца, а молодые люди уже тут как тут. С чего вдруг? Что за нетерпение? Соискатели студенческих билетов российского образца, имеющие в Туркмении двойное гражданство, поспешили вовремя. Промедли они еще несколько дней - и приехать в Россию им стало бы очень непросто. Потому что 18 мая утратило силу Соглашение о двойном гражданстве между нашей страной и Туркменией.

Соглашение было подписано 23 декабря 1993 года. А вступило в силу 18 мая 1995-го. В 2000 году срок его действия был продлен еще на пять лет. И вот он истек.

Тут надо напомнить: 10 апреля 2003 года президенты обеих стран подписали протокол, согласно которому двойное гражданство действует до 18 мая, а затем упраздняется. Заключенное тогда же соглашение о закупках нашей страной всего добываемого в Туркмении газа не оставляло сомнений: да, это плата за российский отказ от двойного гражданства. А затем разразился скандал: Сапармурат Ниязов в одностороннем порядке денонсировал подписанный с Путиным протокол. По указу Туркменбаши лицам, проживающим в Туркмении и имеющим двойное гражданство, предписывалось в течение двух месяцев определиться, гражданами какой страны они желают быть. Русскоязычное население ударилось в панику. И не без оснований. Людей стали выбрасывать на улицу, разрешая забрать лишь самые необходимые вещи. Оказалось, навязанный выбор гражданства - это не просто выбор между красным и зеленым паспортом. Сказать туркменской ксиве 'к любым чертям с матерями катись' и отдать предпочтение документу с двуглавым орлом на обложке - значит потерять собственность, жилье, гражданские права, работу…

Урегулировать ситуацию тогда пыталась срочно созданная российско-туркменская комиссия по двойному гражданству. Но, едва начав работу, она тут же ее и свернула. Результат двухдневных переговоров сформулировать и сейчас невозможно - полнейший туман. Никаких юридических гарантий нашим соотечественникам, живущим в Туркмении, ее правитель не предоставил, никаких обязательств на себя не взял. А Россия в свою очередь не дала адекватного ответа на вызов, брошенный ей туркменским диктатором. Единственная договоренность, достигнутая комиссией, выглядела так: протокол о денонсации соглашения не имеет обратной силы. То есть те, у кого было двойное гражданство, сохранят его, а те, у кого не было, уже не получат. Но трудно было поверить, что Туркменбаши оставит в покое россиян, подданных ему лишь наполовину. Еще труднее было вообразить, будто он только того и боится, что москвичи, самарцы, иркутяне выстроятся в многотысячную очередь за туркменским паспортом - таких безумцев нет.

Тогда же стало ясно и другое: к защите своих соотечественников Россия приступила с опозданием. Не только в календарном смысле (двухмесячный срок, отведенный живущим в Туркмении россиянам на выбор гражданства, истек 22 июня 2003 года). Промедление имело куда более широкие временные границы и было вполне осознанным, можно сказать - прагматичным. В течение как минимум шести-семи лет Москва упорно не замечала, что в Туркмении утверждается и крепнет режим диктатуры в сочетании с восточной деспотией.

Односторонний выход из соглашения о двойном гражданстве и все, что за этим последовало, следовало понимать не иначе как вызов. Вызов России. Вызов ее Президенту. И каков был ответ? Ответ был невнятный. А в чем-то и обескураживающий, если вспомнить оптимистическое заявление тогдашнего временного поверенного в делах России в Туркмении Андрея Молочкова: 'Никаких мер, ущемляющих права лиц с российским и туркменским гражданством, власти Туркмении не принимали. Никаких имущественных притеснений выезжающие их Туркмении россияне не испытывают'.

Если российская дипломатия в своей оценке положения русских в Туркмении будет и впредь исходить из того, что люди публично не жалуются на ущемление своих прав и громогласно не предъявляют претензий к режиму, то можно и дальше рапортовать: у наших там все лучше некуда, все - якши! Но если отбросить лукавство и вникнуть в простые, лежащие на поверхности причины 'глубокой удовлетворенности' русских своей жизнью в Туркмении, то станет яснее ясного: от публичных протестов людей удерживает элементарный страх. Страх за себя, своих родных и близких. Вы много видели в СССР отчаянных безумцев, кричащих на всех углах, как ненавистен им советский режим?

В данном же случае страх стал удобным подспорьем российскому МИДу, выдающему отсутствие массовых жалоб за истинное положение дел. С середины прошлой недели это положение еще и таково: все, кто в Туркмении не отказались от российского гражданства, автоматически получили статус иностранца. Отныне им надлежит либо просить вид на жительство, либо зарегистрироваться в качестве временно проживающего. Им придется платить валютой за билеты для поездки за рубеж. Выехать из страны на машине они не смогут без специального разрешения.

Чем же Россия может помочь своим соотечественникам? Радикальное средство - массовая эвакуация. Но что ожидает переселенцев на исторической родине? Ответ очевиден: бездомность, безработица и нищета. Все же, что там ни говори, если русские до сих пор не выезжали из Туркмении, значит, что-то их там удерживало. Стало быть, людей следует защитить там, где они сейчас живут. Но представители нашего МИДа, похоже, пребывают в убеждении, что россиян в Туркмении защищать не от чего. Во всяком случае, наступление роковой даты - 18 мая - российская сторона не заметила.

Причину меланхолической отстраненности нашей дипломатии от происходящего в Туркмении нетрудно понять: газовые интересы России в этой республике велят терпеть и самого Туркменбаши, и его диктатуру. Мы тут, кстати, не одиноки. Терпели же Соединенные Штаты никарагуанского диктатора Сомосу, обеспечивавшего 'Юнайтед фрут компани' режим наибольшего благоприятствования. Точно так же 'Газпром' под попечительством Ниязова является залогом российского долготерпения. Хотя межгосударственное соглашение вряд ли поддается реализации в запрограммированном объеме. Каким это образом с 2007 года к нам будет экспортироваться по 60-70 миллиардов кубометров газа, а с 2009-го - по 70-80 миллиардов, когда сам же Ниязов сказал, что пропускная способность газопровода Средняя Азия - Центр не превышает 50 миллиардов в год?

Россия может и должна использовать все имеющиеся в ее распоряжении рычаги воздействия на Туркмению. Самый эффективный рычаг - российская труба, по которой туркменский газ идет на экспорт. Но, выбирая между газом и правами своих сограждан, власть пока отдает предпочтение первому.

Версия для печати