03.06.2005 | Валерий Выжутович

ЖЕРТВА БЕСЛАНА

Разговорам и слухам о скорой отставке президента Северной Осетии положен конец - Александр Дзасохов уходит с поста. Уходит, как сам говорит, добровольно: 'Я создаю прецедент. Когда все стремятся продлить свои сроки, я решил его уплотнить и сократить'. Официально все выглядит именно так. Глава республики направил Владимиру Путину прошение об отставке, а полпред президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак нашел подобающие слова о полном консенсусе между Кремлем, Дзасоховым и региональной элитой: 'Консультации прошли в теплом и конструктивном диалоге'. В подтверждение теплоты и конструктивности полпред поблагодарил Дзасохова за большой вклад в стабилизацию региона.

Мирное расставание с лояльным, но исчерпавшим свои возможности региональным правителем требует соблюдения номенклатурного канона. Ну не мог Дмитрий Козак сказать, что подлинной причиной ухода Дзасохова с поста главы республики стала как раз дестабилизация. И что все ее признаки налицо.

В политическом смысле Дзасохов стал жертвой Беслана. Сразу после трагедии митингующая толпа принялась скандировать: 'Дзасохов, уходи!'. Главу республики обвиняли в бездействии, отсутствии воли и чуть ли не в попустительстве бандитам. Чем занимался в течение тех трех дней? Почему по требованию террористов не пришел в школу? Руководил ли работой оперативного штаба? Эти вопросы задавал митинг. Потом жители Беслана перекрывали трассу Кавказ. И снова требовали отставки президента республики. Им и сейчас нужен кто-то, кто ответил бы за Беслан. Еще им нужна правда о том, что происходило в их городе с 1 по 3 сентября. Но они уверены, что правду им не скажут.

О том, как вел себя тогда президент Северной Осетии, какова его доля ответственности, я спрашивал председателя парламентской комиссии по расследованию бесланской трагедии, вице-спикера Совета Федерации Александра Торшина. 'Роль Дзасохова, - говорил он мне, - по-своему трагична. Он первым приехал на место происшествия. Его первым потребовали террористы. И теперь все в один голос: почему он не вступил в переговоры?! Мне известен ответ: потому что оперативный штаб имел свою тактику. И штаб запретил Дзасохову идти к бандитам'. Что значит - штаб запретил? Разве не сам Дзасохов руководил этим штабом? 'Там все руководили. Особенно в первый день. Дзасохов руководил теми силами, которые были у него в наличии. И давал соответствующие указания'.

Я спрашивал Торшина, выходил ли Дсасохов к пикетчикам, когда те, требуя его отставки, перекрывали трассу Кавказ. 'Нет, - отвечал председатель парламентской комиссии. - Хотя неоднократно назначал встречи. Говорил мне: 'Пойдем, Александр Порфирьевич, поговорим с народом'. Я прихожу - Дзасохова нет'.

Все-таки, почему бесланцы так настойчиво добивались отставки главы республики? Может, толпой кто-то манипулировал? По мнению Торшина, после Беслана в республике активизировались политические силы, стремившиеся использовать ситуацию, чтобы сместить Дзасохова: 'Мы работали в Беслане как раз в те дни, когда люди были готовы встать в пикет. Мне удалось уговорить их воздержаться от этого. Мы уехали, а после я узнаю, что кто-то обзванивал жителей Беслана: мол, надо выходить. Требования такие: отставка Дзасохова, наказание Андреева (бывший начальник Управления ФСБ по Северной Осетии), наказание Дзантиева (бывший министр внутренних дел республики) и четвертое - об этом широко не сообщалось - возведение между Северной Осетией и Ингушетией бетонной стены. Чувствовалась некая направляющая сила'.

Местная оппозиция, разумеется, взяла в союзники толпу. Но то, что авторитет власти в республике упал ниже некуда, что сам ее глава потерял доверие сограждан, - тоже факт очевидный. Женщины погибших в Беслане детей на днях написали письмо Владимиру Путину: 'Детское кладбище в Беслане - это визитная карточка президента Дзасохова. Руководство России должно понять, что разговоры о том, что Дзасохов является гарантом стабильности в регионе, - это миф, созданный им самим и его подкаблучными средствами массовой информации'.

Что стабильности нет, видно еще и по Пригородному району. Ингушские беженцы, покинувшие Пригородный в 1992 году, после Беслана сюда возвращаться боятся. От этого накаляется обстановка и в Ингушетии. А отказ Дзасохова подписать предложенный в апреле руководством Южного федерального округа план урегулирования конфликта в Пригородном вряд ли аттестует президента Северной Осетии как гаранта стабильности в регионе.

Словом, Дзасохов стал неприемлем и для Кремля. Требования населения республики оказались созвучны настроениям федерального центра. Так что добровольность отставки президента Северной Осетии весьма условна. Но ее политическое значение от этого не приуменьшилось. Дзасохов действительно создал прецедент. При всех оговорках он все-таки ушел сам. Первым из президентов республик Северного Кавказа. Да, пожалуй, и первым из прочих региональных лидеров. Первым - добровольно. Чем воспрепятствовал созданию другого прецедента - ухода по чьим бы то ни было требованиям, кроме требований верховной власти. Было дано понять: любое давление бесполезно. Власть не пошла на поводу у жителей Беслана. Не вняла призывам толпы убрать с поста президента Карачаево-Черкесии Мустафу Батдыева, чей зять обвиняется в убийстве. Не спешит решить судьбу алтайского губернатора Михаила Евдокимова, на отставке которого упорно настаивает краевой парламент. Оппозиционерам всех оттенков и мастей, участникам пикетов и обществу в целом послан четкий сигнал: кадровые решения относительно глав регионов принимает не митинг и даже не собрание местных законодателей, а исключительно президент страны. При компетентном участии своих полпредов.

То, как Дмитрий Козак оформил уход Дзасохова в отставку, говорит о дипломатических способностях президентского наместника на российском Юге. Но не только об этом. Достижения козаковского предшественника были скромны. Их в свое время оценил сам президент, констатировав 'плачевное положение' в южном регионе. Но, наблюдая, чем занимается нынешний полпред, нельзя сказать, что Козак был назначен вместо Яковлева. Это не замена 'слабого' чиновника на 'сильного', 'не сумевшего' - на того, кто 'сумеет'. Это другая роль. В регионе, по сути, введено прямое президентское правление, проводником которого выступает Козак. Когда в Дагестане мэр Хасавюрта выводит на площадь многотысячную толпу, требующую отставки председателя Госсовета, когда в Ингушетии банда боевиков на несколько часов 'берет' республику и кроваво расправляется с местными милиционерами и чиновниками, когда осетины на митингах призывают мстить ингушам за Беслан, широчайшие полномочия президентского полпреда не кажутся чрезмерными. Он пытается обуздать эту стихию.

Если ненавидимый частью своих соотечественников Мурат Зязиков не вполне контролирует Ингушетию, если Алу Алханов далеко не всеми признан в Чечне, если гонимый народом Александр Дзасохов - не гарант стабильности в Осетии, то кто же, как не президентский полпред, призван удерживать в узде весь Северный Кавказ? Ему приходится также по мере сил минимизировать последствия прежней политики в южном регионе. Эта политика (если оценивать только кадровую ее составляющую) привела к установлению нестабильных режимов. Подчас даже более нестабильных, чем, скажем, Чечня при Дудаеве. Поэтому мягкий увод Александра Дзасохова с поста президента республики выглядит возможным предвестием новой политики на Северном Кавказе.

Версия для печати