04.04.2007 | Виталий Портников

Иранский инструмент

Ближайшие часы станут кульминационными в разрешении кризиса с британскими моряками, захваченными Ираном. История с моряками могла бы избавить от иллюзий всех, кто утверждает, что иранский режим эволюционировал со времени захвата власти в стране аятоллой Хомейни и его сторонниками.

«Исламская революция» началась с террористического акта международного масштаба. Событие было действительно беспрецедентным – иранские «студенты», впрочем, контролируемые своими взрослыми товарищами, захватили американских дипломатов. С тех пор прошло почти три десятилетия, сменилось несколько американских президентов, к власти в самом Иране приходили то консерваторы, то реформаторы, а сущность подхода к решению проблем осталась та же самая – террористическая. По сути, мир имеет дело с государством, готовым рассматривать живых людей как заложников, как инструмент в проведении собственной политики.

Россия старалась смягчить раздражение Лондона и общий гнев Запада. Это отразилось и на дискуссии в ООН по поводу резолюции, призывающей аятолл немедленно освободить заложников и прислушаться к рекомендациям международного сообщества. Россия согласилась проголосовать за резолюцию только после того, как из нее были изъяты наиболее жесткие, и, возможно, наиболее действенные пункты. Но нужно ли это Москве на самом деле? Неужели непонятно, что отношение Ирана к британским морякам вообще объясняет, как режим в Тегеране относится к людям и международным обязательствам?

Когда на телеэкране появляются кадры с неизменной картой водного пространства Ирана и Ирака, я всякий раз вспоминаю другую карту – карту воздушного пространства СССР, возле которой расположился тогдашний начальник Генштаба Николай Огарков. Маршал объяснял, почему был сбит залетевший в воздушное пространство умирающей империи южнокорейский самолет. Маршал водил указкой по карте и рассказывал о том, какой опасности подверглось воздушное пространство Союза Советских Социалистических Республик и какие экстраординарные меры пришлось принять, чтобы воспрепятствовать этой опасности. И его вполне логичные с военной точки зрения пояснения совершенно не учитывали факт нахождения на борту лайнера обыкновенных людей, ставших заложниками «холодной войны» и параноидального отношения к миру, присущего советскому руководству. Но этому руководству мало кто верил. Стоит ли всерьез относиться к иранским обещаниям и разъяснениям?

Весьма примечательно, что как раз в дни конфликта вокруг британцев руководитель Организации по атомной энергии Ирана Голамреза Агазаде заявил, что его страна будет самостоятельно обеспечивать ядерным топливом АЭС в Бушере, если Россия сорвет поставки. И это еще раз доказывает, что Тегеран может обходиться без Москвы, что контракт с Россией был важен для него только на момент строительства Бушера. И интерес к реальным взаимоотношениям с Москвой был утрачен, как только стало ясно, что Кремль не станет участвовать в иранских ядерных авантюрах. А это означает, что на месте иранских моряков – если топливо так и не появится - завтра могут оказаться российские специалисты, заканчивающие строительство атомной электростанции. Почему бы и нет?

Версия для печати