16.04.2007 | Татьяна Становая

Состоится ли «газовый ОПЕК»?

9 апреля в Дохе (Катар) прошла ежегодная встреча стран-экспортеров газа (GECF). В Доху прилетели представители всех 14 стран-участниц GECF (Алжир, Боливия, Бруней, Египет, Индонезия, Иран, Ливия, Малайзия, Нигерия, Катар, Россия, Тринидад и Тобаго, ОАЭ, Венесуэла). Все они контролируют 42% добычи и 70% запасов мирового газа. По итогам встречи никаких документов подписано не было.

Идея координации деятельности производителей газа так или иначе поднималась последние несколько лет. Но впервые подробно об этом заговорили на встрече стран-экспортеров газа в Дохе. Стоит отметить, что сама по себе идея координации цен на газовом рынке воспринимается отраслевыми экспертами абсурдной. Как известно, газовый рынок четко привязан к потребителям системой трубопроводного транспорта. Продажа «голубого топлива» осуществляется во всем мире по долгосрочным (сроком на 20 - 25 лет) двусторонним контрактам. Иными словами, создание картеля при отсутствии рынка как такового просто невозможно.

Тем не менее, на протяжении последних лет идея условного «газового ОПЕК» время от времени появлялась и, как правило, под этим имелись не экономические, а политические основания.Так, с 2002 года идею союза производителей газа поддерживает Иран. В прошлом году на саммите ШОС с предложением создать «газовый ОПЕК» (Энергетический клуб) к России обратился президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад. Иран стремился усилить свою роль в рамках ШОС, демонстрируя Западу союзнические отношения с Россией и получая дополнительные политические «карты» для диалога вокруг иранской ядерной программы. Россия тогда не поддержала игру президента Ирана.

Активным сторонником «газовой ОПЕК» стала и Венесуэла. Уго Чавес не только поддержал создание «картеля», но и, как утверждают информированные источники, начал организовывать его прототип на региональном уровне. В него вошли основные производители газа в Южной Америке - Венесуэла, Боливия, а также Аргентина. Президент Венесуэлы, стремящийся минимизировать экономическое влияние США на континенте, предлагает Аргентине и Бразилии стать привилегированными потребителями венесуэльского и боливийского газа. Поводом для таких заявлений стал проект создания транснационального Южного газопровода стоимостью более $20 млрд, который объединит Бразилию, Венесуэлу, Боливию и Аргентину. Таким образом, ни о каком картеле речи не идет и идти не может - это лишь попытка снизить экономическую зависимость от США. Кроме того, объединение происходит в интересах покупателей, что в корне отличается от идеи объединения интересов производителей. Наконец, двигателем создания объединения в данном случае являются геополитические амбиции Венесуэлы в регионе.

В России идея координации усилий производителей газа обсуждается с 2002 года. Активным лоббистом этого проекта является ОАО «Газпром». В 2002 году тема «картеля» обсуждалась между Россией и Туркменией, что понятно: Россия была заинтересована в ликвидации конкуренции между российским и среднеазиатским газом. В итоге «картель» создан не был, но Россия скупила весь туркменский газ на 25 лет вперед. В прошлом году депутат Госдумы Валерий Язев, известный своей близостью к «Газпрому», предложил альянс некоммерческих организаций стран–экспортеров газа МАННГО (международная ассоциация национальных неправительственных газовых организаций). Идея не вызвала никакого серьезного общественного резонанса.

Тем не менее, всерьез обсуждение идеи создания «газовой ОПЕК» в России началось в связи с началом реализации новой энергетической стратегии, наложившейся на «газовые войны» с Украиной и потом – с Белоруссией. С одной стороны, Кремль стремился в еще большей степени закрепить лидерство России на энергетическом рынке Европы, продвигая схемы «обмена активами», долгосрочных контрактов, усиливающих зависимость потребителей и производителей. С другой стороны, Россию стали подозревать в политической ненадежности и стремлении использовать энергетическое «оружие» в геополитических играх. Значительно осложнились отношения России и ЕС, что мешает выработке нового соглашения о стратегическом сотрудничестве. Принципиальным для ЕС вопросом становится и ратификация Энергетической хартии.

Между тем, поведение России провоцирует дифференциацию мнений Запада: одни страны (Италия, Латвия, Венгрия и др.) охотно идут на сотрудничество с Россией по предложенной схеме «обмена активами», а другие (Польша, США), напротив, предостерегают от «энергетической экспансии» России. В прошлом году в СМИ появились слухи о подготовке НАТО секретного доклада о вероятности инициирования Россией международного картельного сговора производителей газа. Москва якобы хочет получить экономический рычаг для политического давления на Европу. Чтобы защититься от этого, предлагалось создать «энергоНАТО», занимающийся вопросами энергетической безопасности. Впоследствии информация была опровергнута. А на прошедшей неделе в Риге прошел мини-саммит глав Германии, Италии, Венгрии, Австрии, Польши, Латвии, Португалии и Финляндии. На нем президент Польши Лех Качиньский обвинил некоторые европейские страны в подрыве единства Европы.

Опасения Европы сопровождаются появлением альтернативных проектов транспортировки энергоресурсов - например, газопровода Nabucco. Политическое руководство России сегодня стремится минимизировать альтернативные пути получения газа европейскими потребителями. «Газпром» опасается планов ЕС либерализовать газовые рынки стран ЕС с 1 июля 2007 года и продолжить политику диверсификации поставщиков газа в Европу. И именно для этого, судя по всему, инициируется альянс производителей газа. Его цель - переформатировать газовый рынок с рынка потребителей на рынок потребителей-производителей. На фоне европейского скепсиса российский президент в ходе своего визита в Катар впервые четко дал понять, что не исключает обсуждения вариантов «координации действий производителей газового сырья».

Однако до сих пор непонятно, каким образом можно создать альянс и какими возможностями он будет обладать в условиях отсутствия рынка. Ни модель МАННГО, ни модель «картеля» сегодня невозможны. Но, тем не менее, между производителями газа есть предмет для разговора. Возможны разные варианты реализации проекта.

Вариант первый – консультации. По сути, это сохранение существующей площадки в виде ежегодной конференции в Дохе. В рамках конференции в основном проводится аналитическая работа, все участники энергетического рынка обмениваются мнениями.

Вариант второй – развитие рынка сжиженного газа. Это позволило бы «отвязать» поставки газа от конкретных труб и поставлять его в любую страну, создав полноценный рынок. Однако это вопрос среднесрочной перспективы. Пока технологии создания сжиженного газа весьма дороги, а общая доля потребления СПГ несопоставима с потреблением «трубного» газа. Кроме того, эта идея недостаточно интересна России: объемы производства СПГ настолько малы и затратны, что теряют всякий политический смысл. Показательно, что Кремль пошел на замораживание разработки месторождения Штокмана, газ которого изначально планировалось использовать преимущественно для производства СПГ (стоит напомнить, что «Газпром» не договорился с иностранными инвесторами, а Путин не исключил использования газа для СЕГ). Это показывает, что в России склоняются к приоритетному развитию трубопроводного транспорта, а не рынка СПГ.

Вариант третий - объединение на основе общности газотранспортной инфраструктуры. Эта мысль была озвучена 4 апреля руководителем отдела исследований газовой отрасли Института проблем естественных монополий Алексеем Громовым. По его словам, уникальная газотранспортная система, построенная еще в советские годы, может стать реальным энергетическим стержнем возможного альянса стран-производителей газа с участием России (Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан и республик Средней Азии). Громов отметил, что на текущий момент страны ближнего зарубежья пытаются строить альтернативную газотранспортную инфраструктуру, технически и технологически не связанную с советской газотранспортной системой. Причём в этом принимают активное участие европейские страны-потребители газа, заинтересованные в ослаблении своей зависимости от российской «газовой трубы» и в создании искусственной конкуренции инфраструктур и поставщиков «голубого топлива».

Таким образом, центральной идеей этого варианта альянса является формирование единого международного центра по диспетчеризации газовых поставок между Европой и Азией на основе советской системы газотранспортного обеспечения. Это должно послужить в некотором смысле гарантией от отказа стран СНГ участвовать в развитии альтернативных путей экспорта газа. В перечень задач центра, по мнению Громова, должна войти разработка системы межстрановых газовых балансов, оптимальных маршрутов поставки газа потребителю и схем согласованного ввода в эксплуатацию новых месторождений для обеспечения максимально выгодного использования странами-членами инфраструктурного газового альянса их ресурсного потенциала.

Это фактически гарантировало бы России рынки сбыта газа и значительно затрудняло бы создание альтернативных трубопроводных путей экспорта газа в Европу. Однако такой вариант может вызвать резкое сопротивление США и части Европы, поскольку в этом случае претендовать на альтернативные (кроме российского) источники газа почти невозможно.

Таким образом, фактически речь шла либо о сохранении статус-кво, либо о далеком будущем (развитие рынка СПГ), либо о создании альянса на основе газотранспортной инфраструктуры. Однако конференция в Дохе вызвала небывалый ажиотаж прежде всего среди стран-потребителей газа, вынужденных реагировать на попытку производителей противопоставить им свои интересы. Министр энергетики США Сэмюэль Бодман заявил, что «попытки манипулировать рынками» в долгосрочной перспективе «не пойдут на пользу поставщикам» газа. Комиссар ЕС по вопросам торговли Питер Мандельсон подчеркнул, что создание «картеля» может стать «неверным сигналом» для потребителей газа. По сведениям «Коммерсанта», заместитель председателя комитета по иностранным делам палаты представителей конгресса США Илеана Роз-Летинен обратилась к госсекретарю США Кондолизе Райс с предложением «усилить внимание и поддержку планов некоторых стран Центрально-Азиатского региона по созданию новых газопроводов и инфраструктуры». «Мы должны всячески способствовать движению нового правительства Туркменистана... по созданию новых маршрутов экспорта, включая трубопровод по дну Каспия», - говорится в ее заявлении.

Тот факт, что на конференции в Дохе никаких решений принято не было, средства массовой информации расценили как провал идеи создания «газовой ОПЕК». Однако это не совсем так. Создание «газовой ОПЕК» как ценового «картеля» невозможно, и он не мог быть создан. Но понятие «газовой ОПЕК» превращается в более широкое понятие, трактуемое в основном как некая структура, созданная для развития механизмов координации действий производителей газа. И в этом контексте конференция была успешной: впервые за все время ее существования к ней было приковано внимание всего мира. Это во-первых.

Во-вторых, впервые производители попытались четко обозначить свои интересы в противовес интересам потребителей.

В-третьих, создается реальная площадка для развития инициатив по сотрудничеству производителей газа.

Итогами конференции стала институционализация «альянса» производителей. Стороны договорились создать Группу высокого уровня, которая раз в два месяца будет обсуждать вопросы координации проблем (но не цен) на газовом рынке, интересующих участников организации. Причем роль организатора берет на себя Россия, а следующая конференция пройдет уже в Москве. При этом Россия убедила Венесуэлу, Катар и Иран не спешить с подписанием документов, затрагивающих ценовые вопросы - тем самым Кремль избежал появления нового повода для конфликта с США. Надо признать, что Россия также не заинтересована в том, чтобы продвигать экономически сомнительные, но политически эффектные решения со странами, не пользующимися доверием в мире. Поэтому настойчивость России в том, чтобы не подписывать никаких документов свидетельствует не о провале идеи «создания газовой ОПЕК», а о попытке Кремля сохранить баланс между реальными выгодами и потенциальными негативными политическими последствиями.

Создан также координационный комитет, в котором будет председательствовать Россия. Он займется исследованиями в области глобального ценообразования, координацией создания транспортной инфраструктуры, изучением возможности формирования секретариата форума со штаб-квартирой. Еще одним итогом конференции, по данным «Коммерсанта», стало создание институтов согласования действий поставщиков СПГ во избежание «избыточной» конкуренции в одних и тех же странах. Эта идея предполагает поддержку GECF расширения сектора свободной торговли сжиженным газом в мире.

Как пишет «Коммерсант» со ссылкой на свои источники, на конференции обсуждалось территориальное расположение строящихся и планируемых заводов по сжижению газа и регазификационных терминалов, чтобы в согласованные сроки покрыть рынки потребления в равной степени. То есть, по крайней мере, сейчас GECF обсуждает не ценовой картель, а «раздел» территорий и сфер влияния – это другой способ регулирования цен на рынке, к которому более мягко относятся все антимонопольные структуры мира.У всех участников встречи в Дохе были свои интересы: начиная с преимущественно политических (Иран, Венесуэла), закачивая чисто экономическими (Катар, Алжир). У России, как и у большинства стран-участников конференции, интересы носят смешанный характер – политический и экономический. Россия стремится защитить свои интересы производителя газа на фоне попыток Запада создать рынок потребителя. В целом же единой позиции у большинства стран нет, и создание «газовой ОПЕК» не только по экономическим, но и по политическим мотивам невозможно. Тем не менее, это, как ни странно, не тормозит развитие GECF, а, напротив, ускоряет: создается многофункциональная площадка, в рамках которой возможно обсуждать самые разные пути координации усилий производителей газа.

Главное, чего добились участники конференции – это общемировое внимание и рост напряженности среди потребителей, что автоматически усиливает позиции производителей. Пока более очевиден PR-эффект от встречи: фактически в сфере сотрудничества стран-производителей газа ничего не изменилось и на данном этапе отсутствия газового рынка как такового измениться не может. В то же время создан некий задел для принципиальных перемен в качестве координации, которые могут произойти только в перспективе, по мере развития рынка сжиженного газа. Любые другие формы сотрудничества, в том числе и в области контроля над газотранспортной инфраструктурой, будут носить политический характер (что значительно затрудняет реализацию такого альянса) и вызывать резкое неприятие со стороны западных потребителей.

Версия для печати