15.06.2007 | Георгий Мирский

Ближний Восток - зона перманентных конфликтов

Каждый день с ужасающей монотонностью приходят одни и те же новости: взрывы автомашин, взрывы мечетей, перестрелки, убийства и похищения людей. Откуда? Конечно же, с Ближнего Востока, вернее – из региона, который недавно стали называть Большим Ближним Востоком, от Палестины до Афганистана. Создается впечатление, что этот обширный регион стал зоной конфликтов, которые тянутся, продолжаются – и вообще не имеют завершения…

Идя в ходе обзора с востока на запад, надо прежде всего коснуться резко ухудшившейся обстановки в Афганистане. Пять лет тому назад казалось, что наконец–то на многострадальной афганской земле воцарился мир: Талибан, этот режим извергов и мракобесов, пал под ударами американской авиации и узбекско–таджикских отрядов «северного альянса», создано правительство национального примирения, для поддержания порядка в страну введены международные войска. Но затишье оказалось недолгим, и вот сейчас, ко всеобщему изумлению и ужасу, происходит возрождение талибов. Восстав, подобно фениксу из пепла, эти изуверы открыто бросают вызов ООН, уже поставили под свой контроль целые провинции, угрожают вернуться в Кабул и, видимо, всерьез решили все переиграть и перевоевать, причем нет уверенности в том, что это у них не выйдет. Главная непосредственная причина такого поворота событий заключается в том, что крупнейшая этническая общность страны пуштуны, привыкшая господствовать в Афганистане на протяжении столетий, ощущает себя дискриминированной в результате возвышения узбеков, таджиков и хазарейцев. Видимо, единой афганской нации в этом архаичном патриархальном обществе так и не сложилось, и даже общая религия не смогла дать этническим группам общенациональное самосознание. А в еще более широком плане следует констатировать, что насадить извне такого рода самосознание, не говоря уже о переходе к демократическому устройству в общепринятом, т.е. западном понимании этого термина, оказалось невозможным. Иностранные войска все равно рассматриваются в качестве оккупантов, в чем два десятка лет тому назад убедился в Афганистане Советский Союз.

То же самое фактически происходит и в Ираке. Казалось бы, шииты, которых американцы избавили от кровавого тирана, положив конец длительному господству суннитского меньшинства, должны были стать лояльными партнерами Соединенных Штатов и содействовать осуществлению последнего проекта президента Буша, который как–никак своей интервенцией и последующим проведением в жизнь выборного процесса обеспечил шиитским партиям доминирующее положение в правительстве и парламенте. Но ведь для успеха этого проекта требуется пойти на серьезные уступки побежденным суннитам, гарантировать им получение справедливой доли доходов от нефти, покончить с нелепой «дебаасизацией», фактически лишившей суннитов возможности занимать сколько–нибудь значимые должности на государственной службе, в учебных заведениях, в армии и полиции, а главное – пресечь террористическую деятельность шиитских милиций, совершающих зверства под прикрытием находящихся в руках шиитских лидеров органов безопасности. Тогда можно было бы ожидать и уменьшения масштабов аналогичных кровавых акций, совершаемых суннитскими боевиками, что привело бы к началу умиротворения и стабилизации в стране. Но ничего этого правительство Нури аль–Малики, в котором доминируют шииты, не делает, и причина тут простая: именно эти милиции (и главная из них «Армия Махди», которую создал молодой амбициозный клерик Муктада ас–Садр) пригодятся шиитскому руководству в решающий момент, когда уйдут американские войска и начнется окончательный раунд борьбы за власть, когда надо будет противостоять альянсу суннитских боевиков и террористов «Аль–Каиды», которые тоже ждут ухода американцев в надежде, что уж тогда–то они беспрепятственно расправятся с презираемыми ими шиитами.

Престиж исламистских экстремистов среди шиитского населения Ирака огромен. Как пишет американский журнал «Форин полиси», «каждую пятницу пополудни вы можете отправиться в находящуюся под открытым небом мечеть Аль–Мухсен в багдадском районе Садр Сити и увидеть, как двадцать пять тысяч человек стоят на улице коленопреклоненными и скандируют: «Муктада! Муктада! Муктада!». Трудно себе представить, чтобы премьер Малики осмелился бросить вызов Муктаде, который, между прочим, завоевал себе авторитет (даже среди суннитов) именно своим яростным сопротивлением американским оккупантам. Достаточно сказать, что когда на днях террористы (почти наверняка суннитские боевики) взорвали одну из главных шиитских святынь, мечеть в Самарре, Муктада тут же обвинил в этом американцев. И хотя из каждых десяти американских солдат, погибающих в Ираке, семеро являются жертвами суннитских боевиков, их шиитские «собратья» тоже никак не могут быть отнесены американцами к числу их союзников, тем более что шиитские политические силы в Ираке находятся под сильнейшим влиянием всемерно помогающего им Ирана, главного регионального врага Америки, и уже поэтому иранский антиамериканизм распространяется и на иракских шиитов. Выходит, что кроме курдов американцам в Ираке не на кого опереться, но курды не могут решающим образом повлиять на ход конфронтации суннитов и шиитов в арабской части страны. Поэтому перспективы успешного претворения в жизнь нового плана Буша, рассчитанного на то, чтобы избежать «вьетнамского сценария» при неминуемом – рано или поздно – уходе из Ирака, выглядят весьма сомнительными. Но что будет потом? Догадаться нетрудно. Кровавая, уже без всяких ограничений и посредников, борьба за власть, борьба один на один между суннитскими и шиитскими экстремистами; неслыханный триумф «Аль–Каиды», одержавшей «вторую историческую победу» над сверхдержавами (первая, по утверждению Бен Ладена, была одержана над Советским Союзом в Афганистане); крупнейшая победа международного исламистского терроризма.

В Ливане события развиваются, вполне вероятно, в направлении новой гражданской войны. Во–первых, убийство Валида Эбдо, одного из главных деятелей антисирийского фронта, единодушно рассматривается в стране как признак того, что просирийские силы решили физически уничтожить тех депутатов парламента, которые поддерживают правительство Фуада Синьоры и одобряют создание международного трибунала для расследования убийства бывшего премьер-министра Рафика Харири. Известно, что убийство Харири приписывается сирийским спецслужбам, и Дамаск, категорически отрицая это, всячески противится созданию трибунала. Для решения этого вопроса в пользу просирийских сил требуется большинство в парламенте, и оно будет достигнуто, если будут устранены последние оставшиеся два депутата из антисирийского лагеря. Этого с тревогой ждут в Бейруте.

Во–вторых, неожиданно начались боевые действия в лагере палестинских беженцев вблизи Триполи, где заявила о себе исламистская группировка «Фатх аль–ислам». Многие обозреватели полагают, что речь идет об образовании на территории Ливана наряду с шиитской исламистской организацией Хизбалла новых, на этот раз суннитских, связанных с «Аль–Каидой», экстремистских групп, способных внести свою лепту в процесс дестабилизации хрупкой государственности в этой стране с чрезвычайно разнородным многоконфессиональным населением.

И наконец, Палестина, где ФАТХ и ХАМАС, видимо, вступили в решающий раунд борьбы за власть. В отличие от Ирака, Ливана и Афганистана здесь речь не идет о межэтнической, межобщинной или межконфессиональной борьбе. Убивают друг друга арабы, каждый из которых является мусульманином–суннитом. Столкнулись две мощные военно–политические машины, каждая из них имеет свои структуры, кадры, вооруженные силы, полевых командиров. Хрупкое двоевластие закончилось, два медведя не ужились в одной берлоге, не помогло вмешательство саудовского короля, под давлением которого три месяца тому назад было создано правительство национального единства. Дело идет, возможно, ко второму разделу Палестины (первый был в 1948 году, когда возникло еврейское государство, а арабское так и не было создано, выделенные для него по плану ООН земли были присвоены Иорданией и Египтом). В Газе верх одерживает ХАМАС, а на Западном Берегу – ФАТХ. Для Израиля это, с одной стороны выгодно, – можно будет сказать: «с кем вести переговоры об урегулировании, у палестинцев нет единого руководства», но, с другой стороны, опасно: в Газе может образоваться чисто экстремистское, исламистское квазигосударство, которое, опираясь на поддержку Ирана, будет представлять для израильтян серьезную угрозу. Израиль может оказаться между двух огней: на севере – Хизбалла, которая при удобном случае возобновит обстрел израильских городов новыми иранскими ракетами, на западе – ХАМАС, постарающаяся по примеру Хизбаллы создать современную армию. В этих условиях, разумеется, и речи не может быть о территориальных уступках палестинцам со стороны Израиля в духе «дорожной карты», тем более что в результате новых выборов (которые, скорее всего, не за горами) к власти придет либо Биньямин Нетаньяху либо Эхуд Барак (оба – «ястребы»). Все это делает перспективы переговорного процесса и мирного урегулирования израильско–палестинского конфликта, мягко говоря, проблематичными.

Георгий Мирский - доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН

Версия для печати