09.07.2007 | Светлана Самойлова

Госдума ужесточает законодательство об экстремизме

На прошедшей неделе Госдума приняла во втором и третьем, окончательном чтении законопроект «в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму». Законопроект значительно расширяет понятие экстремизма и позволяет правоохранительным органам без суда прослушивать всех подозреваемых в совершении преступлений средней тяжести.

Появление законопроекта является продолжением предвыборной правки законодательства. В прошлом году Госдума приняла закон «О противодействии экстремистской деятельности»: он значительно расширил перечень признаков экстремистской деятельности. В частности, к экстремизму предлагается причислить «воспрепятствование законной деятельности органов госвласти» в сочетании с «насилием или угрозой его применения» и «публичную клевету в отношении лиц, замещающих государственную должность РФ или субъекта РФ, соединенную с обвинением указанного лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления». В законе говорится, что экстремизмом следует признать «не только прямой призыв к осуществлению экстремистской деятельности», но и «публичные выступления, которые побуждают к осуществлению или допускают возможность осуществления экстремистской деятельности».

Тогда поправки были очень критично встречены оппозицией. Фактически речь шла о том, что власть получает мощный инструментарий, который может быть использован против оппозиционной деятельности. Закон допускает широкое толкование своих норм и фактически ведет к возможностям его избирательного применения. Практически любой митинг оппозиции, где часто звучат призывы «свергнуть режим», любая акция протеста, где выражается готовность к радикальным методам политической борьбы, любые обвинения власти в коррупции, нарушении прав человека и т.д. теоретически могут быть расценено как экстремистская деятельность. Ужесточается и контроль над СМИ, которым угрожает ответственность за предоставление площадки «экстремистам».

В соответствии с другими поправками, которые были приняты год назад, «запрещается агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную рознь, унижающая национальное достоинство, пропагандирующая исключительность, превосходство либо неполноценность граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности, а также пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения». При этом запрет будет распространяться и на Интернет, а контроль начнет осуществлять не с момента регистрации кандидата, а с момента назначения дня выборов. Наказываться будут и публичное оправдание террористической деятельности и заведомо ложное обвинение должностных лиц в экстремизме.

Новый законопроект идет дальше. В первом чтении он приравнивал деяния экстремистского характера к тяжким и особо тяжким преступлениям и предлагал включить в ряд статей Уголовного кодекса дополнения, предусматривающие удлинение тюремных сроков за преступления, совершенные «по мотиву идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотиву ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы». Причем понятие «социальной группы» отсутствует, что позволяет считать экстремизмом обвинения в адрес чиновников, или например, олигархов. Дополнения предполагались, в частности, в статьи УК, предусматривающие наказание за массовые беспорядки (ст. 212), хулиганство (ст. 213), уничтожение или повреждение памятников истории и культуры (ст. 243), надругательство над телами умерших и местами их захоронения (ст. 244). Все они должны были квалифицироваться как экстремистские.

Однако ко второму чтению депутаты посчитали, что гораздо важнее, чем увеличивать сроки наказания, включить в проект новые поправки, касающиеся закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и допускающие «ограничение конституционного права на тайну переписки, телефонных переговоров» в отношении граждан, подозреваемых в совершении «преступлений средней тяжести». Авторы дополнили закон двумя ограничениями: следователям, разрабатывающим экстремистов, запрещено «в прямой или косвенной форме подстрекать, склонять, побуждать» кого-либо «к совершению противоправных действий (провокация)» и «фальсифицировать результаты оперативно-розыскной деятельности». Таким образом, законопроект позволит прослушивать едва ли не любого «подозреваемого», что значительно расширяет возможности силовиков контролировать политическую ситуацию в стране.

Ко втором чтению появились и совершенно новые статьи. Одна из них ужесточает требования к СМИ по публикациям об экстремистских организациях. В частности, им запрещается распространять информацию о признанных судом экстремистскими организациях без указания на то, что их деятельность запрещена или они ликвидированы (это относится, в первую очередь, к «ликвидированной НБП»). Вместе с тем депутаты отказались от включения в перечень преступлений публичного оправдания экстремизма из-за сильной реакции в обществе на такое нововведение.

Показательно, что против принятия законопроекта высказались даже представили ФСБ. Представитель ФСБ Сергей Кундельчук обратил внимание на то, что понятие экстремистской деятельности чрезвычайно расширено и, в частности, под него подпадают убийства - преступления, в соответствии с предложенными в УК РФ поправками, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, а также по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Представитель ФСБ выразил сомнения в целесообразности такого расширительного понимания и заметил: «Как на это отреагируют международное сообщество и суд по правам человека?» Фактически речь идет о том, что любое даже бытовое преступление может квалифицироваться как экстремистское. Против ряда поправок выступило и правительство, которое посчитало избыточным дополнять Кодекс об административных правонарушениях статьей «Производство и распространение экстремистских материалов», поскольку в Уголовном кодексе уже есть схожие статьи – «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и «Возбуждение ненависти либо вражды». А Верховный суд не согласился с предложением авторов законопроекта установить за распространение экстремистских материалов штраф в 3 тысячи рублей, поскольку максимальный штраф за административные правонарушения по закону составляет 2,5 тысячи. Депутаты согласились со всеми этими возражениями, однако принципиальное содержание, позволяющее прослушивать подозреваемых и расширяющее понятие экстремизма оставили неизменным.

Законопроект принимался в Госдуме очень сложно. Его рассмотрение несколько раз переносилось, против него выступила фракция «Справедливая Россия». Тем не менее, законопроект был принят. Показательно, что общественность все более спокойно воспринимает подобные инициативы, что, видимо, свидетельствует о признании ею качественного изменения режима, по крайней мере, в преддверии выборов.

Законодательная база приводится в такое состояние, при котором любое неудобное для власти политическое действие может иметь правовые последствия, а сам закон становится удобным очень гибким инструментом, предусматривающим избирательное применение. Все это негативно скажется на репутации правовой системы России, равно как и станет дополнительным поводом для обвинений России в сворачивании демократии. В то же время такие меры сейчас кажется с точки зрения власти избыточными и, скорее всего, их принятие обусловлено страхами именно партии власти, в успехе которой заинтересован Кремль и к опасениям которой в Кремле отнеслись с пониманием.

Версия для печати