05.09.2005 | Татьяна Становая

КРЕМЛЬ ВСТРЕТИЛ БЕСЛАН

1-3 сентября Россия вспоминала погибших в результате захвата школы №1 в Беслане. 2 сентября прошла встреча президента России с пострадавшими, в том числе и 4 "бесланскими матерями". Тем временем, ситуация вокруг трагедии накаляется: властям все труднее контролировать ход расследования, а органы власти все чаще называют виновными в гибели заложников.

Напомним, что 1 сентября была захвачена школа №1 в Беслане: в числе заложников оказалось более 1000 человек. 3 сентября начался спонтанный штурм здания школы. В результате погиб 331 человек, в том числе 180 детей. Единственным выжившим боевиком оказался Нурпаши Кулаев, которому предъявлено обвинение по восьми статьям Уголовного кодекса.

Сразу после трагедии Кремль был вынужден заниматься антикризисным PR, целью которого было минимизация ответственности власти за случившееся и предотвращение обвинений в ее адрес со стороны оппозиции. Так, на встрече с представителями западных СМИ и иностранными учеными, длительное время работавшими в России, Владимир Путин заявил, что расследование теракта в Беслане будет внутренним. Тогда же он добавил, что не против того, чтобы собственное расследование начал российский парламент, но оно рискует превратиться в "политическое шоу".

Однако вскоре президент все же санкционировал создание парламентской комиссии, которую возглавил член СФ России Торшин. Владимир Путин также заявил в сентябре прошлого года, что теракты не имеют никакого отношения к политике на Северном Кавказе и никаких переговоров даже с умеренным сепаратистами вестись не будет. Такое заявление стало ответом на критику со стороны Запада, обвинившего в трагедии и сам Кремль, не способный, по его мнению, урегулировать чеченский кризис.

Публичная позиция Кремля по поводу трагедии сводилась к тому, что гибель большого числа заложников была неизбежна, а большое количество жертв связано со случайным подрывом бомбы и хаотичном развитии событий, не давшем силовикам взять ситуацию под контроль. Кроме того, сами боевики позиционируются как абсолютно безответственные, находившиеся в состоянии наркотического опьянения, конфликтующие между собой люди, с которыми были невозможны какие-либо переговоры.

Наконец, концентрируется внимание на том, что теракт стал частью террористической войны против России, победа в которой невозможна без укрепления вертикали власти. 13 сентября президент заявил о проведении масштабных реформ, призванных укрепить власть. Было принято решение отменить прямые выборы губернаторов, отменить выборы по одномандатным округам в Госдуму РФ, усилить курс на укрупнение политических партий (в реальности это вылилось в ужесточение требований к партиям и запреты на создание избирательных блоков). Кроме того, Владимир Путин говорил о необходимости консолидации власти и общества, чему должно послужить создание Общественной палаты.

Сразу после объявленных нововведений в СМИ возникла дискуссия на тему: являются ли принятые политические меры обоснованными? Либеральные СМИ, а также Запад начали критиковать президента за то, что он использовал трагедию в Беслане лишь как повод для укрепления собственной власти. При этом ожидания от введения мер по реформированию и повышению дееспособности силовых структур не оправдались.

Главной "мишенью" государственной "антикризисной" кампании, связанной с преодолением последствий теракта в Беслане, стал терроризм. В стране были организованы митинги "Россия против террора". Инициатива их проведения, а также организации принадлежали президентской администрации, которая попыталась мобилизовать все свои ресурсы для того, чтобы придать акциям большую массовость. Именно условный "террорист" должен был стать символом всего того "зла", которое пришлось пережить стране в дни трагедии.

В дальнейшем эта линия постоянно поддерживалась Кремлем, но по итогам года можно сказать, что эта позиция столкнулась с серьезными проблемами.

Во-первых, это связано с несопоставимостью трагедии в Беслане со всеми другими терактами, происходящими на территории России в период правления Владимира Путина. Захват школы стал мощнейшим ударом по самой власти и силовикам, которые фактически являются опорой режима, и именно поэтому президент не готов признавать их ответственность. Кроме того, Кремль недооценил масштаб трагедии, ее возможные социально-политические последствия. Если ситуацию "Норд-Оста" удалось представить в более выгодном свете, когда результаты штурма общество восприняло скорее как успех, то штурм бесланской школы получил крайне неблагоприятную оценку. И спустя год так и не удалось предоставить обществу внятные ответы на то множество вопросов, которые поставила трагедия. Прокуратура отстаивает свою версию произошедшего, противоречащую версиям очевидцев. Деятельность парламентской комиссии также пока не дала никаких публичных результатов. При этом власти приходится сталкиваться с крайне мифологизированным сознанием жителей Беслана, которое в условиях отсутствия объективной информации лишь "подогревается".

Во-вторых, с самого начала не удалось удержать ход судебного расследования над единственным выжившим в Беслане террористом Нурпаши Кулаевым в "нужном" русле. Открытый судебный процесс и высокая активность "бесланских матерей", обвиняющих в гибели их детей именно власти, привели к тому, что Кулаев оказался под двойным давлением, и в ходе слушаний его показания подтверждали скорее точку зрения пострадавших. Кулаев уже превращался не столько в виновника трагедии, сколько в единственный объективный источник информации о действительно произошедших событиях. "Кулаев - пешка, и претензии не к нему, а к нашему правительству, которое не сделало ничего для спасения заложников", - сказала на одном из заседаний Регина Кусаева, побывавшая в заложниках вместе с двумя детьми. На этом фоне прокуратуре достаточно сложно доказывать невиновность спецслужб.

Тем временем заметно политизировалась и организация "Матери Беслана". Она регулярно устраивает радикальные акции протеста против хода расследования - голодовки, перекрытие трасс, захват здания Верховного суда, несанкционированные митинги. 23 августа, после отказа покинуть здание Верховного суда, бесланские матери приняли обращение к генеральному прокурору РФ, в котором говорится, что "следствие упорно не желает решать вопрос об ответственности членов оперативного штаба по освобождению заложников", в частности, его руководителей - бывшего президента Северной Осетии Александра Дзасохова, экс-руководителя регионального УФСБ Валерия Андреева, а также руководителя МВД РФ Рашида Нургалиева, директора ФСБ Николая Патрушева и его заместителя Владимира Проничева". "Мы считаем, что именно руководство штаба ответственно за то, что не велись переговоры, не велась подготовка к штурму. Мы считаем, что все вопросы, связанные с освобождением заложников и уничтожением бандитов, обеспечением средствами эвакуации, оказанием медицинской помощи пострадавшим, должен был заранее планировать и обеспечивать оперативный штаб", - говорится в заявлении.

В-третьих, жесткой критике подвергается деятельность парламентской комиссии. Когда в Кремле принималось решение о создании комиссии, расчет был на повышение доверия к результатам ее деятельности: предполагалось, что, с имиджевой точки зрения, она будет более независимой. Однако потерпевшие уже критикуют работу комиссии за необъективность и нежелание прислушиваться к мнению очевидцев. Претензии к парламентской комиссии прозвучали и на встрече полпреда президента в Южном федеральном округе с пострадавшими от теракта. Как заявил председатель общественного совета Беслана Майрбек Туаев, пострадавшие выразили Дмитрию Козаку свое недовольство ходом расследования - как со стороны генеральной прокуратуры, так и со стороны парламентской комиссии.

Если раньше критика исходила преимущественно от самих пострадавших, то на прошлой неделе, к ней добавились весьма резкие высказывания нового президента Северной Осетии Таймураза Мамсурова. Он назвал "отвратительной" работу оперативного штаба во время теракта 1-3 сентября. "Это мое собственное впечатление. Генералы, которые ведут следствие, мне говорят, что проводится ситуационная экспертиза, и тогда станет ясно, кто в штабе что делал или не делал", - сказал он. Мамсуров подчеркнул, что у него много вопросов к следствию по теракту в Беслане. "Почему и как они (террористы) прошли к нам. Как может сформироваться в соседней республике банда, которая несколько дней сидит. Она пьет воду, которую надо принести откуда-то, ест хлеб, который тоже надо откуда-то принести, жжет костры", - отметил глава региона.

Попытки власти как-то переломить ситуацию оказались неэффективными. Более того, все чаще появляются новые, очень "неудобные" информационные поводы. Так, 1 сентября одна из участниц комитета "Матери Беслана" обнародовала от его имени обращение под заголовком "Мы не желаем жить в этой стране". В нем пострадавшие просили политического убежища "в любой стране, где соблюдаются права человека". И хотя позднее это обращение и было дезавуировано, негативный для власти информационный эффект был налицо. Ко всему этому добавился и скандал вокруг письма учителей бесланской школы к президенту России, в котором они жалуются на "травлю" и попытки расколоть коллектив. В обращении также содержится призыв помочь "узнать правду".

Встреча президента с пострадавшими прошла в крайне напряженной обстановке: власти не были способны ответить на наиболее острые вопросы по теракту, отношения пострадавших с судом и прокуратурой достигли состояния кризиса, остается совершенно не ясным, кто виновник и кто ответит за большое количество жертв. Встрече предшествовали весьма непростые процессы и в самом Беслане, где часть бесланских матерей расценила приглашение приехать в Москву 2 сентября как оскорбление. Приглашение поступило на 20 человек, однако, как пишут СМИ, у главы республики Северная Осетия Мамсурова возникли проблемы "с набором": от бесланских матерей согласилось ехать лишь 4 человека, один из которых - глава комитета Суссана Дудиева, выступавшая изначально за встречу с президентом. Кроме того, во встрече принял участие сам Мамсуров, а также еще трое жителей города Беслан.

Позиция президента в ходе встречи была преимущественно оборонительной. Он вновь подтвердил линию: государство - жертва, а не виновник. "Ни одно государство мира сегодня не может обеспечить безопасность своих граждан", - заявил Владимир Путин, приведя в пример теракт 11 сентября в Нью-Йорке. "Развитые, мощные государства с функционирующей экономикой, с отлаженными спецслужбами не могут противостоять сегодня террористическим актам", - отметил президент. "Что же говорить о нашей стране, которая понесла огромные потери после развала СССР в экономике, в социальной системе", - добавил Путин. "В первой половине 90-х годов в результате тяжелых событий в Чечне наши Вооруженные силы, специальные службы вообще находились в состоянии нокаута, в полуразрушенном состоянии", - считает Путин. Тем самым Путин уже не в первый раз связывает слабости власти с наследием 90-х годов (характерно, что эта же тема прозвучала и в воскресенье, когда президент увольнял главкома ВМФ).

Некоторые оппозиционные СМИ расценили результаты встречи как победу Кремля, основываясь на том, что ее участники отказались от антипрезидентских заявлений по итогам встречи с Путиным. Так, Виктор Есиев заявил, что президент ответил на все заданные вопросы. "Мы едем, довольные приглашением президента. Думаем, что на все вопросы, которые были поставлены, обратит внимание президент России, и те недостатки, которые были у следствия, будут устранены", - подчеркнул он. В то же время бесланские матери были гораздо более сдержанны. Суссана Дудиева и Аннета Гадиева заявили, что время покажет, насколько результативна была встреча. По словам Дудиевой, глава государства пообещал разобраться во всем, в том, что "на каждом этапе совершенного преступления - от пересечения террористами границы и захвата школы до работы оперативного штаба - есть свои ответственные и свои виновные". Она сообщила, что участники встречи донесли до главы государства, в чем они видят "вину отдельных руководителей штаба, ответственных за то или иное действие или бездействие".

Оппозиция, в свою очередь, рассчитывала на политизацию самой встречи и требований бесланцев. Это понятно: сами бесланцы являются весьма привлекательной потенциальной политической силой, негативно настроенной в отношении власти и особенно силовиков. Беслан регулярно посещают представители оппозиционных партий и движений, которые пытаются договориться о совместных акциях. В то же время Кремль старается особенно поддерживать аполитичный характер "Матерей Беслана", позиционируя эту организацию как объект политических спекуляций со стороны оппозиции.

Однако политизации требований на встрече президента не произошло, что разочаровало оппозицию. Впрочем, это было и понятно: пострадавшие, прежде всего, шли как люди, надеющиеся получить правду о трагедии, а не стремящиеся "сломить режим". По итогам встречи Владимир Путин дал поручение генеральному прокурору направить в Беслан представителей центрального аппарата Генпрокуратуры. Выступая на традиционной встрече с членами Совбеза, он заявил: "Вчера я встречался с жителями Беслана, которые год назад потеряли своих близких. Должен сказать, они обеспокоены тем, что до сих пор нет объективных данных о ходе расследования теракта. Обеспокоены тем, какие условия и обстоятельства способствовали тому, что он стал вообще возможным".

Президент заявил, что считает "абсолютно правильным мнение жителей Беслана по поводу того, что объективное и всестороннее расследование дел подобного рода должно способствовать кардинальному совершенствованию всей правоохранительной системы". Он подчеркнул также, "что результаты рассмотрения этого уголовного дела должны быть положены в основу оптимизации деятельности правоохранительных органов и спецслужб".

Встреча Путина с "Матерями Беслана" может либо придать расследованию новый импульс, либо не привести к каким-либо видимым результатам.

В первом случае речь, скорее всего, пойдет о неких имиджевых моментах: ряд генералов могут понести ответственность за те или иные решения (или бездействия), возможно внесение корректив в механизм "работы" прокуратуры с потерпевшими. Однако основная версия следствия вряд ли претерпит какие-либо изменения.

Во втором случае сохранится фактически статус-кво, а "Матери Беслана" могут возобновить протестные акции, разочаровавшись в "государевом" вмешательстве. При этом, учитывая психологическое состояние "Матерей", можно предположить, что они действительно обнадежены и рассчитывают на скорейшие изменения в проведении расследования. Тем большим может стать их разочарование, если таких изменений не произойдет.

Проблема второго срока Путина состоит в том, что президенту все сложнее возлагать ответственность за происходящие трагедии в стране на условных "олигархов", "коррумпированных чиновников" или других "ответственных", не связанных с правящей элитой, как это было в ситуации с "Курском". Напомним, что тогда на аналогичной встрече с матерями погибших моряков, Путин заявил, что "есть на телевидении люди, которые сегодня орут больше всех и которые в течение 10 лет разрушали ту самую армию и флот, на которых сегодня гибнут люди. Вот сегодня они в первых рядах защитников этой армии. Тоже с целью дискредитации и окончательного развала армии и флота! За несколько лет они денег наворовали и теперь покупают всех и вся! Законы такие сделали!"

Сейчас такие же заявления не могли бы быть поняты. В условиях более жесткого моноцентризма основная ответственность за происходящее в стране так или иначе возлагается обществом на путинскую систему власти. В этих условиях президент, продолжая связывать провалы не с нынешней политикой, а с "наследием" 90-х годов, занимает в большей степени оборонительную позицию, стремясь минимизировать имиджевый ущерб для власти от бесланской трагедии.

Версия для печати