22.10.2007 | Татьяна Становая

Непрямая линия Владимира Путина

На прошедшей неделе президент России Владимир Путин совершил визит в Иран, где принял участие в саммите прикаспийских государств и провел переговоры с политическим руководством Ирана. Визит в Иран и участие в саммите прикаспийских государств происходит в контексте значительного ухудшения отношений России и США. Россия крайне не заинтересована в размещении элементов ПРО в странах Восточной Европы и втягивает США в формат консультаций на эту тему. Одновременно инициируется торг, частью которого является заинтересованность США в решении иранской проблемы.

В этой связи Россия намерена была использовать визит в Иран для оказания давления на США и поднятия ставок в диалоге по проблеме ПРО. Особую атмосферу визиту придавало и появление утечки о готовящемся покушении на российского президента. Сам президент в ходе «прямой линии» с населением России 18 октября заявил, что слухи о покушении призваны сорвать визит. Однако, несмотря на это, подобные утечки оказались более чем кстати для российского лидера. Новость значительно поднимала интерес к визиту президента России в Иран во всем мире. Одновременно это поднимало и ценность визита для президента Ирана Ахмадинежада: он давно добивался прибытия Владимира Путина в Тегеран. Для Ахмадинежада прибытие Путина имело огромное внутриполитическое значение в условиях ослабления его позиций в иранской элите. Новость о покушении могла заставить иранского лидера быть более осторожным и «сговорчивым».

В преддверии визита между Россией и США развернулась публичная дискуссия о том, насколько масштабной является ядерная угроза, исходящая от Ирана. Владимир Путин в рамках встречи с президентом Франции Николя Саркози отметил, что у России нет сведений о намерениях Ирана разрабатывать ядерное оружие. В ответ госсекретарь США Кондолиза Райс отметила, что Тегеран увиливает от разговора о своей ядерной программе. «Это история о том, как Иран пытается завести в тупик, а на самом деле - солгать специалистам по ядерному оружию, - отметила Райс. - Иран не отвечает на важнейшие вопросы о том, что происходит на самом деле».

Однако уже в ходе визита в Израиль (сразу после посещения Москвы), Райс отметила, что «не заметила никаких признаков того, что Россия собирается тем или иным образом отклониться от пути, который мы наметили». The New York Times также приводит слова члена делегации США, посетившей недавно Россию. Он заявил, что в кулуарах Путин признался, что ядерная программа Ирана беспокоит и его самого. По словам источника, «как только телеоператоры покинули зал, было совсем неплохо [в плане обоюдного взаимопонимания]. На мой взгляд, не исключено, что он донес до иранцев идею, которая понравилась бы и нам».

Таким образом, обстановка вокруг визита изменилась. Если изначально она воспринималась как вызов российского президента в адрес США, то затем американцы фактически неофициально дали добро на переговоры. С одной стороны, российский президент всячески подчеркивал отсутствие конфронтационного характера визита в Иран. Перед поездкой в Тегеран он встретился с президентом Франции Николя Саркози, провел переговоры в формате «2 на 2» с министрами иностранных дел и обороны США (консультации по проблеме ПРО), принял участие в переговорах с канцлером Германии Ангелой Меркель. Всякий раз поднималась тема Ирана, в рамках которой Путин выражал готовность в полной мере информировать западных коллег по иранской теме, тем самым легитимируя визит.Однако, с другой стороны, сам по себе визит и его содержание внешне были очевидной политической поддержкой в адрес иранского лидера, что не могло понравиться Западу, считающего дипломатию неэффективным и недостаточным инструментом воздействия на Иран. Такая политическая поддержка включала в себя несколько элементов.

Во-первых, по итогам прошедшего прикаспийского саммита (подробнее о нем в материале ниже) принята декларация, в которой прописан запрет на использование вооруженных сил и территорий пяти стран для нападения друг на друга. Показательно, что публично эту новость объявил президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Иран как страна, которая потенциально находится под угрозой нападения со стороны США, тем самым заручается поддержкой со стороны России и других прикаспийских государств. Такая декларация вовсе не снижает возможности для военной кампании со стороны США: они могут использовать территорию Турции, а также Персидский залив и воздушное пространство. Азербайджан же и ранее высказывался против использования своей территории, опасаясь волнений в связи с доминирующим проживанием азербайджанцев на севере Ирана. Поэтому в данном случае России, добиваясь принятия такой декларации, не нужно было склонять своих союзников к выбору между Россией и США. Но, несмотря на это, принятие такой декларации является шагом морально-политической поддержки Ирана.

В декларации также говорится о недопустимости вмешательства третьих стран во внутренние дела независимых государств.

Во-вторых, Россия ставит на повестку дня вопрос о развитии военного сотрудничества с Ираном. По данным «Коммерсанта», в ходе визита планировалось подписание крупного соглашения о поставках в исламскую республику турбореактивных двигателей для истребителей ВВС Ирана. Продажа моторов позволит Тегерану освоить серийный выпуск собственной военной авиатехники. Однако соглашение не было подписано, хотя сам факт присутствия этой темы в повестке дня и потенциальной возможности такого военного сотрудничества, является фактором давления на США.

В-третьих, переговоры с президентом Ирана Ахмадинежадом прошли в подчеркнуто теплой и дружественной атмосфере, а сам Путин воздержался от каких-либо предупреждений в его адрес относительно развития ядерной программы. Более того, он заявил, что только Россия поддерживает Иран «в осуществлении его мирной программы». «Мы считаем, что все страны имеют право осуществлять мирную ядерную энергетическую программу», - сказал Путин. Очевидно, США ожидали, что Путин поедет в Иран как представитель обеспокоенного мирового сообщества. Однако ни одного признака «обеспокоенности», по крайней мере, публично, проявлено не было. Путин пригласил Ахмадинежада в Россию, поблагодарив лидера за гостеприимство и теплый прием. Это могло стать фактором разочарования Запада в визите Путина.

Для России это визит крайне важен. Он не только является формой давления на США в решении проблемы ПРО, но и частью борьбы за сохранение своего влияния на решение общемировых проблем, прежде всего, иранской. Стоит напомнить, что ранее Кремль потерпел ощутимое поражение в такой борьбе: Иран отказался от российского предложения перерабатывать уран на российской территории. Это стало причиной похолодания в двусторонних отношениях. Возникли острые разногласия по строительству АЭС в Бушере. Россия фактически заморозила проект. По итогам визита Путин пообещал завершить проект, но не обозначил никаких сроков. Президент России также дал понять, что топливо для АЭС не будет поставлено в ближайшее время.

Сейчас Россия предприняла попытки переломить ситуацию на фоне беспомощности международного давления на Иран и большой заинтересованности в контактах с Россией со стороны политически ослабленного президента Ирана. Путин встретился с духовным лидером страны аятоллой Сейедом Али Хаменеи, что стало его привилегией на фоне закрытости иранского политического руководства, например, для МАГАТЭ. По некоторым данным, Хаменеи получил новые предложения российского президента, которые могли быть согласованы с США. Не исключено, что следствием визита российского президента стала отставка главного иранского переговорщика по атомным вопросам Лариджани, который считался сторонником «жесткой линии». В этой ситуации можно проявлять очень осторожный оптимизм относительно возможности достижения компромисса.

По итогам визита российского президента в Иран в СМИ появились сообщения, что Владимир Путин сделал ряд новых предложений по разрешению ядерной проблемы. Это может стать основой для политического торга с США по проблеме ПРО, и сам Путин четко дал понять, что при определенных условиях можно прийти к компромиссу. Частью такого компромисса может стать участие России в управлении элементами ПРО (а не доступ, о чем говорила американская делегация) и одновременно согласие на более жесткий подход к Ирану. Россия максимально подняла ставки в диалоге с США и рассчитывает на двойной эффект: расширение своей роли в разрешении иранской проблемы и выход на новый компромисс по проблеме ПРО. В связи с этим визит Путина в Иран, несмотря на его двойственный характер, может создать более оптимальные условия для достижения компромиссов между Россией и США.

Версия для печати