24.10.2007 | Николай Пахомов

Политэкономия бирманского кризиса

Кризис в Бирме несколько неожиданным образом оказался важен для ответа на вопрос, насколько современная мировая политика отличается от международных отношений второй половины прошлого века. Развитие тамошнего кризиса показательно по нескольким причинам. Например, мы в очередной раз убедились, что градус идеологической полемики растёт, когда в основе конфликта лежат экономические интересы.

Примерно год назад в беседах с коллегами я стал обращать внимание на тот факт, что в ряде западных СМИ почти синхронно появились публикации о страданиях бирманцев под игом военной диктатуры. В одной из статей (могу ошибиться, но, кажется, в «Нью-Йорк Таймс») в качестве вывода к подобным живописаниям был предложен тезис, в соответствии с которым дело у бирманцев пошло бы на лад, если бы многочисленные природные богатства их родины адекватно разрабатывались.

Тезис довольно странный, если вспомнить, что в отличие, скажем, от Демократической республики Конго, где богатые месторождения из-за непрекращающихся войн почти не осваиваются, бирманские диктаторы сегодня живут большей частью за счёт прибылей от экспорта природных ресурсов. Конечно, эффективность разработки оставляет желать лучшего, но дело, видимо, всё-таки не в этом. По аналогии с ситуацией Ирака времён Саддама Хусейна правильная разработка природных ресурсов означает для общественного мнения Запада привлечение ведущих западных концернов.

Вспоминая прошлогодние статьи, можно обратить внимание, что появились они почти одновременно с поступлением известий об интенсификации российско-вьетнамского экономического сотрудничества, включающего в себя помимо прочего возможность совместных проектов на бирманском шельфе.Сегодня наиболее активно с бирманской хунтой сотрудничают компании Индии, Китая и России. (Представлены в стране британский и сингапурский капиталы, но в первом случае это лишь наследие колониальных времён, с Сингапуром случай особый, о чём ниже.) Конечно, с точки зрения международного имиджа работать с репрессивным режимом дело не очень почётно. Но у бизнеса свои законы.

Для Индии развитие экономического сотрудничества с Бирмой имеет два резона. Во-первых, индийская внешняя политика традиционно пытается уравновесить успехи китайских дипломатов, особенно в азиатском регионе. Во-вторых, Индия в Бирме участвует главным образом в инфраструктурных проектах, удачное завершение которых гарантирует больший доступ во внешний мир не самым развитым регионам северо-восточной Индии.

У Китая же в Бирме куда более амбициозная внешнеполитическая задача. Пекин интересует всё, от продажи бирманцам китайского оружия до энергоносителей. Кстати говоря, международная общественность явно вознамерилась сделать бирманский казус ещё одним поводом (после Северной Кореи и Судана) упрекнуть КНР в нежелании оказывать воздействие на одиозный режим.

Точно такое же давление со стороны дипломатов и активистов НПО идёт на власти Сингапура, дабы те принудили бирманских правителей к уважению прав сограждан. Дело в том, что банки города-государства уже давно считаются главным финансовым подспорьем слабеющей бирманской экономики. К тому же грозные бирманские генералы регулярно приезжают в Сингапур поправлять своё здоровье.В течение последнего десятилетия специалисты писали, что современные международные отношения стали иными. И теперь уже невозможна ситуация, когда мировое сообщество допустит существование авторитарных режимов, не обеспечивающих стабильность и порядок для иностранных инвестиций. Однако нынешняя ситуация в Бирме этот тезис почти опровергает. Такие крупные участники мировой политики, как Индия, Китай и Россия, интерес к Бирме всё равно проявляют, и никакие резолюции американского Конгресса, направленные на поддержку бирманской демократии, этого изменить не могут. Вполне возможно, что для ведущих концернов развитых государств Запада природа политического режима страны действительно играет определяющую роль с точки зрения принятия инвестиционных решений. Однако за весь мир здесь говорить нельзя. По крайней мере, пока.

Другой тезис специалистов, который опровергают бирманские события, состоит в том, что глобальное информационное общество, сложившееся в последние годы, вынуждает диктаторов быть мягче, а демократическим активистам чуть ли не заведомо гарантирует успех. Однако сколько бы ни трубили о жестокости хунты мировые СМИ, протесты подавить всё равно удалось. Даже при функционирующем в Бирме Интернете.

Возвращаясь к дилемме «стабильность или демократия», можно сказать, что хунта некоторый уровень выживаемости для населения обеспечивает. При этом военные и члены их семей усилиями правителей стали подлинной опорой режима. (Даже городки военных находятся в отдалении от поселений, а система льгот для них обширна и тщательно продумана.)

При всём этом давление на бирманских правителей растёт. США вводят всё новые и новые санкции, лидирующие ювелирные компании (опять-таки, в подавляющем большинстве американские) отказываются от приобретения бирманских драгоценных камней, туристы в Бирму ездить перестали. Но помимо прочего это означает, что ситуация с якобы изменившейся природой международных отношений становится все более любопытной. Ведь особенность мира в эпоху глобализации в том и состоит, что с каждым годом он всё сложнее. Введёт санкции Вашингтон - сорвавшиеся контракты у своих американских конкурентов перехватят китайские фирмы. Не удастся продать камни в США - их быстро скупят независимые, полулегальные дилеры. В общем, с выводами торопиться рано, как по поводу Бирмы, так и по поводу того, насколько эволюционировали в последние десятилетия международные отношения.

Версия для печати