29.10.2007 | Татьяна Становая

Судьба «Справедливой России»

Решение Владимира Путина возглавить избирательный список «Единой России» стало принципиальным не только для партийной жизни страны в целом, но и для партии «Справедливая Россия» в частности. Появившись на свет, «Справедливая Россия» претендовала на роль пропрезидентской альтернативы партии власти. Однако сейчас она теряет сторонников и ряд ключевых фигур. Но этот вовсе не означает, что проект потерпит сокрушительное поражение. Проблема в том, что и его появление, и его продвижение обусловлены более долгосрочными интересами власти, и поэтому в том или ином виде он или его аналог еще будут востребованы.

В целом можно обозначить два подхода к развитию партии власти. Первый подход предусматривает минимизацию политических рисков, безальтернативность одной партии власти и ее максимально возможное (с учетом проблемы репутации России в глазах Запада и сохранения управляемости) доминирование в российском парламенте.

У этого подхода есть свои плюсы для власти. Во-первых, он позволяет действительно снизить политические риски за счет снижения политической конкуренции. В условиях, когда для истеблишмента нет иной альтернативы, «Единая Россия» способна мобилизовать максимум ресурсов, привлекая практически всю элиту для обеспечения своего результата на парламентских выборах. Выстраивается партийная вертикаль, куда включаются и региональные власти, и крупные мэры. Бизнес также вынужден за отсутствием альтернативы поддерживать «ЕР» или вовсе отойти от политических инвестиций. В этих условиях для партии власти создаются максимально комфортные условия, позволяющие с наилучшим результатом победить на выборах.

Во-вторых, максимизация присутствия «Единой России» в Госдуме позволяет в наибольшей степени сохранить контроль над парламентом, а, значит, и преемственность курса. Не случайно, что именно этим Владимир Путин в ходе прямой линии с народом объяснил, почему возглавил партию власти. Наконец, в-третьих - отсутствие альтернативы позволяет сохранить управляемость самой партии: многие фигуры как в центре, так и в регионах, неудовлетворенные своими карьерными возможностями, будут вынуждены инерционно сохранить верность партии власти.

Все эти причины и легли в основу решения, которое принял Владимир Путин: скоро президентские выборы, и чем ниже конкуренция, чем меньше альтернатив для истеблишмента, тем надежнее будет политическое управление страной.

Однако есть второй подход. Он состоит в том, что существуют две стратегические проблемы. Первая проблема – это громоздкость и низкая дееспособность партии «Единая Россия», полностью зависимой от расположения к ней Владимира Путина, но при этом обладающей растущими амбициями. Инструментальный характер партии противоречит ее растущей значимости в системе политического управления страной. Отсюда вывод: со временем партийная бюрократия будет повышать требования по наращиванию ее влияния на принятие политических решений. До сих пор Кремль мог ей лишь обещать определенные привилегии. В частности, речь идет о праве предлагать президенту кандидатов на посты губернаторов, влиять на формирование правительства и подбор кандидатуры премьер-министра, быть одной из определяющих политических сил при принятии федерального бюджета и значимых законов. Однако в действительности эти «пряники» для партии в нынешнем режиме не могут быть доступны - даже рекомендация кандидатуры губернатора пока остается проформой. До сих пор ни одно ключевое решение в кадровой сфере не было принято по инициативе «единороссов». Для того, чтобы стать действительно влиятельным игроком, партия власти должна стать правящей, то есть превратиться в субъект принятия решений. Однако режим подразумевает наличие лишь одного субъекта, принимающего политические решения – президента.Все это означает, что разрастание «Единой России» и рост амбиций ее партийной бюрократии нуждается в дополнительных рычагах контроля.

Вторая проблема – это гарантированное обеспечение преемственности развития страны даже в условиях, если действующая партия власти при каких-либо условиях потерпит сокрушительное поражение. Это теоретическое на сегодня допущение, которое в действительности может стать реальностью в условиях социально-экономического кризиса и падения популярности Владимира Путина. В этом случае единственной альтернативой партии власти оказывается КПРФ.

А это означает, что в условиях управляемой демократии (или, как говорит Владимир Путин, «ручного управления») есть принципиальная потребность создать другую партию - левоцентристского толка, социал-демократическую, которая станет исторической заменой КПРФ. Кремль понимает, что рано или поздно режим «ручного управления» себя исчерпает, а партию власти ждет эрозия. Тогда для предотвращения политических катаклизмов, желательно иметь другую дееспособную партию, которая может при необходимости прийти на смену нынешней партии власти.

Эти две причины и являются главным мотивом, который лежал в основе решения о поддержке проекта «Справедливая Россия». Интерес власти совпал с интересами спикера СФ Сергея Миронова, который, по сути, получил от президента санкцию на реализацию этого долгосрочного проекта. Можно предположить, что еще в конце прошлого года второй подход был принят на вооружение президентом. Причем Кремль допускал наличие тех рисков, которые несла в себе «СР»: это и пересечение электоратов с «ЕР», и риск диверсификации политических интересов и инвестиций со стороны истеблишмента.

Однако к осени этого года стало очевидно, что решение пересмотрено. На это есть несколько причин. Они связаны как с недостаточно адекватным, с точки зрения Кремля, опытом политической деятельности со стороны «СР», так и с предвыборными страхами самого Кремля.

Во-первых, политические мотивы создателей партии «Справедливая Россия» вошли в противоречие с политическими интересами Кремля. Для успешного участия в избирательных кампаниях использование популизма, критика власти и «Единой России» практически неизбежны. Однако, с точки зрения Кремля, они деструктивны. Неслучайно в ходе «прямой лини» с народом Владимир Путин особенно жестко заявил о недопустимости популизма в новой Думе, объясняя решение возглавить список «ЕР». Популизм, помноженный на пропутинскую позицию, создавал ту самую нишу, в которой «СР» становилась вдвойне опасной для партии власти. Притом что сама партия власти более чем ограничена в продвижении тех или иных популистских идей.

Во-вторых, «Справедливая Россия» самим фактом своего появления также неизбежно спровоцировала конкуренцию с «Единой Россией» за узнаваемых и влиятельных политических фигур, особенно на региональном уровне. Сюда можно отнести и чиновничество, и бизнес, и влиятельных политиков, многие из которых нашли в «СР» возможность продолжения карьеры. Достаточно вспомнить, насколько острой была политическая борьба на выборах мэра Самары или ЗАКСа Ставропольского края. На региональном уровне конкурировать в управляемом режиме двум партиям оказывается невозможным. Конкуренция партий могла ощутимо ограничить ресурсы партии власти - и прежде всего на уровне местной власти: «СР» успешно вступила в борьбу за симпатии мэров. Все это означало одно: риск размывания административного ресурса партии власти, эрозии поддержки со стороны истеблишмента, и как итог – раскол элит. Следовательно, результат «Единой России» подвергался значительным политическим рискам.

В-третьих, «СР» стала привлекать далеко не однозначные, с точки зрения Кремля, фигуры на ключевые позиции в списке. С одной стороны, это использовалось сторонниками первого подхода как аргумент против проекта «СР». С другой стороны, действительно «качество» списков у «СР» далеко не лучшее. Миронов вынужден опираться на тех, кто остался в публичной политике, но не вписался по тем или иным причинам в партию власти. По сути, здесь не было большого выбора. При этом одни фигуры могли раздражать Кремль своей одиозной репутацией, другие - невыстроенными отношениями с АП.

В итоге, несмотря на то, что конкуренция двух партий и двух спикеров на федеральном уровне была введена в управляемое русло, а сам Миронов сосредоточился на борьбе с КПРФ, в Кремле победил первый подход. Это означает четкое разведение краткосрочных и долгосрочных задач. В первом случае речь идет о максимально возможном успехе «Единой России» на выборах в Госдуму и участие «СР» как спойлера КПРФ. Последствиями этого стало «сужение» содержания и возможностей «СР» до поставленных перед ней рамок.

Во-первых, из списка были удалены все так или иначе значимые или опасные с точки зрения их неподконтрольности фигуры. Например, планировалось, что московский список возглавит Александра Лебедев – давний критик московских властей. Однако он будет лишь «сотрудничать» с партией на выборах. Не вошел в список Сергей Глазьев – как наиболее узнаваемая и политически опытная фигура. Наконец, в Свердловской области в список не попал Евгений Ройзман.

Здесь важно уточнить, что выход одних фигур был обусловлен политическими интересами Кремля не допустить слишком острой конкуренции с партией власти. Именно по этим мотивам в список не вошли Ройзман и Лебедев и был исключен Валентин Варенников (формально - по собственной инициативе, выраженной в нежелании покидать КПРФ, членом которой является). Однако были и другие мотивы, связанные непосредственно с нежеланием давать «СР» политически интересных фигур. Именно поэтому Кремль убедил Миронова вычеркнуть из первой тройки лидера молодежного движения «Ура» Сергея Шаргунова. Шаргунов в свое время критиковал президента, и это было использовано против «Справедливой России». Исключение молодого писателя вызвало конфликт, как и многие другие решения руководства партии.

«Сжимание» изначальной публичной роли «СР» как второй партии в будущей двухпартийной системе до партии-спойлера КПРФ на нынешних выборах привело к цепочке конфликтов, которые стали очень серьезным ударом по партии. Евгений Ройзман назвал «позором» нахождение в «СР», Сергей Шаргунов объявил, что за его добровольный уход Миронов предлагал миллионные суммы. Кроме того, в этих условиях периферийные фигуры из «Справедливой России», не удовлетворенные своим положением в партии, решили демонстративно покинуть ее, получив возможные политические дивиденды, фактически оказав помощь «единороссам». Последний скандал разразился в Санкт-Петербурге. Депутат питерского ЗАКСа Алексей Тимофеев призвал партию к самороспуску, заявив, что ее существование в условиях решения Путина возглавить список «ЕР» бессмысленно. Тимофеев за это был исключен из партии. Как сообщают «Ведомости», 22 октября заявление о выходе из списка эсеров в партию и Центризбирком направила лидер новосибирского отделения эсеров Тамара Шароглазова. Тогда же по собственному желанию список кандидатов в депутаты покинули тверской банкир Василий Урбан, депутат Госдумы от Пермского края Валентина Савостьянова и бывший зампредседателя пермской гордумы Денис Ушаков. Написал заявление о выходе из партии бывший зампредседателя областного отделения «Справедливой России» мэр Воронежа Борис Скрынников.

Все это свидетельствует о разочаровании истеблишмента в проекте «СР». Именно это и нужно сейчас Кремлю, который сделал однозначную ставку на «Единую Россию». Таким образом, краткосрочные цели оказались более приоритетными.

Однако у Кремля остаются долгосрочные задачи. Есть большая потребность в перспективе создать двухпартийную систему с правоцентристской и левоцентристской партиями, готовыми бороться за одни и те же стратегические государственные задачи, но различными методами. Кроме того, есть потребность вытеснить КПРФ как в действительности единственную оппозиционную партию за пределы реальной политической жизни. С одной стороны, создание такой двухпартийной системы возможно только при «ручном управлении» или управляемой демократии. Однако, с другой стороны, функционирование реально двухпартийной системы возможно только в условиях развивающихся демократических процессов; в противном случае появление другой «партии власти» оказывается деструктивным. Из этого следует, что проект левоцентристской партии не закрыт, а лишь отложен, и в перспективе он может быть вновь поддержан на самом высоком уровне.

Версия для печати