23.11.2007 | Валерий Выжутович

Беда безгранична

Считается, что общая беда сближает людей, даже заклятых врагов соединяет в горьком объятии. «И гибель их у гробовых дверей кладет конец непримиримой розни». Впрочем, мне доводилось видеть постановки, в финале которых сквозил намек: похоронив детей, Монтекки и Капулетти снова ринутся выяснять отношения. Помню, в одном из спектаклей почтенные отцы обоих семейств, еще и слез не утерев, начинали сперва потихоньку, потом все энергичней отпихивать друг друга от могилы, затевая немой спор о том, чей венок ляжет первым. Природа человеческой вражды нередко иррациональна. Потому-то универсальных побуждений к примирению - скажем, таких, как общая беда - не существует. В отношениях между государствами все наоборот. Здесь токи взаимной напряженности генерируются четкими целями, политическим расчетом. Тем же самым диктуется и ослабление конфронтации.

Непримиримой розни шекспировского накала между Россией и Украиной нет, разумеется. Есть накопленные обиды, не во всем совпадающие интересы, разное понимание демократии. Нормально. Не трагично. Но вот случилось массовое кораблекрушение в Керченском проливе. В результате сильнейшего шторма потерпели аварию 12 судов, 5 из них затонули, остальные сели на мель. ЧП такого масштаба здесь еще не было никогда. Экологическая катастрофа тоже беспрецедентна. В воду попало около 2 тысяч тонн мазута и 6,7 тысяч тонн серы. Все живое в акватории между Черным и Азовским морями оказалось на грани полного истребления. Более 30 тысяч птиц уже погибли, почти столько же испачканы мазутом, скорее всего они тоже не выживут.

Свою ответственность за происшедшее Россия (большинство судов, потерпевших крушение, принадлежало именно ей) безоговорочно признала. На место аварии был тотчас командирован премьер Виктор Зубков. Для спасения Азовского моря и Керченского пролива обе страны создали совместную рабочую группу. Готовность разобраться в причинах катастрофы Россия удостоверила возбуждением уголовных дел по фактам затопления теплохода «Нахичевань» и сухогруза «Вольногорск». Начато расследование по статье «халатность» в отношении капитана порта «Кавказ». Осталось защитить Азовское море от загрязнения мазутом. Заместитель главы Росприроднадзора Олег Митволь предложил построить дамбу между украинским островом Тузла и российским берегом. И вот тут началось…Это имперская экспансия! Это демонстрация территориальных претензий! Чтобы успокоить всполошенных украинских политиков, Москва разъяснила: не дамба, а некие специальные барьеры будут установлены от российского мыса Тузла до украинского острова с тем же названием. Сам Олег Митволь выразил огорчение неуместной, по его мнению, политизацией очистных работ: «Мы пытаемся объяснить нашим украинским и международным коллегам, что вопросов «незалежности» во время экологических кризисов не бывает».

Все повторяется. Такие же страсти вокруг Тузлы кипели в октябре 2003 года. Российско-украинские отношения тогда обострялись со скоростью 157 метров в сутки. Примерно на такой отрезок прирастала дамба в Керченском проливе, строительство которой вела Россия. Градус истерики, охвативших по этому поводу украинских радикал-патриотов, достиг в те дни запредельной отметки. Активисты из УНА-УНСО объявили мобилизацию добровольцев на войну с Россией. В Москве у здания МИД прибывшие из Киева хлопцы размахивали плакатами: «Москва, руки прочь от Тузлы!», «Смерть русскому империализму!». Население Украины подвергалось опросам о возможном военном конфликте с соседом, и 15 процентов опрошенных считали допустимым применение силы для защиты территориальной целостности своей страны. Украинские власти были возбуждены не меньше. На заседании Совета национальной безопасности и обороны намечались меры «по предупреждению пересечения российской стороной украинской границы». Москву предупреждали: «Разработан целый спектр международно-правовых шагов, которые Украина готова предпринять в случае нарушения нашей государственной границы». Между прочим, границу близ острова в свое время установили сами украинцы - в одностороннем порядке. А переговоры на эту тему, мутные, как воды Керченского пролива, ни к чему не приводили. Проблема «заилилась». Строительством дамбы в приграничье Москва намекала Киеву, что пора бы расчистить «русло», ускорить раздел Азовского моря и Керченского пролива.

Никчемность тогдашнего скандала, напоминавшего коммунальную склоку, была очевидна всякому беспристрастному наблюдателю. Обострение отношений не имело под собой никакой почвы, кроме той - из бетона, - что легла в основание дамбы. Посол России на Украине Виктор Черномырдин тогда твердо пообещал, что стройка остановится на российской территории. Обещание было сдержано. И вот опять… Новая попытка вспенить политическую волну в Керченском проливе выглядит совсем уж неприлично. Потому что там сейчас есть дела поважнее. Потому что - беда. И беда эта - общая. Повинна в ней только стихия или определенная доля ответственности (если так, то какая) ложится на капитанов российских судов и портовое руководство - это еще предстоит выяснить. Но, не дожидаясь результатов расследования, замминистра иностранных дел Украины Владимир Огрызко заявил: «Мы ждем компенсации за причиненный ущерб со стороны России». Неловко об этом напоминать, но приходится: шесть лет назад Москва не стала строго взыскивать с Киева за гибель ТУ-154, уничтоженного украинской ракетой. Хотя жертвами той катастрофы стали не пернатые и не морской планктон. От извинений и соболезнований тогдашний президент Украины умудрился воздержаться, а мировая коллекция крылатых выражений, временами позорно слетающих с уст государственных лидеров, обогатилась еще одним перлом: «Не нужно делать трагедии из ошибки. Бывали трагедии и не такого масштаба. Что, мы первые или мы последние?» В течение недели Москва деликатно подталкивала Украину к явке с повинной. Но даже при обилии прямых и косвенных улик представители украинского военного ведомства, поощряемые политическим руководством своей страны, продолжали отпираться. Только очная ставка с самолетом (точнее, с его обломками), устроенная секретарю Совета национальной безопасности и обороны Украины, заставила Киев неохотно признаться в содеянном.

И еще одна иллюстрация к теме этих заметок. Вчера на Украине третий раз официально отмечался день памяти жертв голодомора. Обходить эту трагедию молчанием, как было принято в советские времена, конечно, нельзя. Но придавать общей черной странице в нашей общей же истории акцентирующий желто-голубой колор, как делают нынешние украинские правители, - это не только политически спекулятивно, это просто не по-людски. Жертвами массового голода в период сталинской коллективизации с репрессивной системой хлебозаготовок оказались не одни лишь украинцы, но и русские, казахи, немцы, народы Северного Кавказа... Общее число погибших, включая жителей Украины, по оценкам историков, - 7 миллионов. Голод 30-х годов, охвативший Поволжье, Сибирь, Казахстан, Украину (да, и Украину, никто же не отрицает) был цивилизационной катастрофой. Общей бедой народов СССР. А не «актом геноцида в отношении украинского народа». Подобная трактовка, как сказано в недавнем заявлении российского МИД, «является глубоким искажением истории в угоду современным конъюнктурным установкам и оскорбляет память жертв других национальностей, погибших в этот период». Альтернативой такому обращению с фактами прошлого могло бы стать совместное, не окрашенное в национальные цвета и свободное от политики исследование белых пятен советской истории, заполнение их современным знанием.

«Беда безгранична» - это не только фигура речи, выражающая непостижимость происшедшего ни умом, ни сердцем. Иногда это просто синоним общей беды, не признающей границ. В том числе и границ государственных.

Валерий Выжутович - ведущий программы "Газетный дождь" канала ТВЦ, политический обозреватель "Российской газеты"

Версия для печати