14.01.2008 | Татьяна Становая

Президентские выборы в Грузии

5 января в Грузии прошли досрочные президентские выборы. По данным грузинской ЦИК, на них в первом туре победил действующий президент Михаил Саакашвили: он набрал 53% голосов. Второе место за лидером так называемой «объединенной оппозиции» Леваном Гачечиладзе – 25%. Несмотря на то, что оппозиция не согласна с итогами выборов и настаивает на проведении второго тура, фактически большая часть политической элиты Грузии, а также Запад признали победу Саакашвили как реальность. Однако это не разрешает политического кризиса, а лишь несколько его смягчает: очередное политическое обострение можно ждать ближе к парламентским выборам, которые, согласно проведенному одновременно с избранием президента референдуму, состоятся весной этого года.

Досрочные президентские выборы были назначены в связи с ноябрьскими событиями. Оппозиционные президенту Михаилу Саакашвили политические силы организовали самые серьезные за все время его пребывания у власти массовые выступления в Тбилиси. Поводом для этого стало принятие по инициативе президента решения о совмещении парламентских и президентских выборов (первые ранее планировалось провести весной нынешнего года, а вторые – в 2009 году). Публичный мотив - нежелание грузинской власти совмещать парламентскую кампанию с президентской в России: якобы это могло стать толчком для новых «нападок» на Грузию. Однако в действительности проведение выборов президента и парламента одновременно давало Саакашвили больше возможностей для проведения более эффективной кампании по своему переизбранию, а также формированию провластного большинства в законодательной власти. Оппозиция, которая за последние годы значительно пополнила свои ряды за счет бывших соратников Саакашвили, а также опирающаяся на все более широкую социальную базу, сделала главную ставку именно на парламентские выборы, ожидая существенной коррекции состава законодательной ветви власти.

Политическая напряженность достигла пика 7 ноября, когда против протестующих была применена сила - полиция использовала слезоточивый газ, водометы и резиновые пули. Это стало переломным моментом в отношениях власти и оппозиции. Если до 7 ноября давление снизу постоянно росло, приобретая все новые формы и новых героев (место высланного из страны Окруашвили занял Бадри Патаркацишвили; одни разоблачения сменялись другими, а уличная активность постепенно набирала силу), то после 7 ноября инициатива была перехвачена президентом, который одновременно лишил оппозицию собственного телеканала «Имеди» (он не восстановил вещание до сих пор), ощутимого финансирования (главный спонсор Бадри Патаркацишвили эмигрировал в Великобританию, а 10 января против него выдвинуты обвинения в терроризме), а также времени на выработку тактики в новых условиях. Назначение досрочных президентских выборов обессмысливало протесты оппозиции и одновременно позволяло самому Саакашвили обновить свой мандат доверия.

До подведения итогов выборов мало кто был готов прогнозировать их исход: авторитетных для всех участников политического процесса опросов общественного мнения не проводится. Тем не менее, большинство наблюдателей указывали на очень высокую вероятность победы Саакашвили: вопрос состоял лишь в том, будет ли второй тур. Более того, даже близкие к власти социологи допускали такую возможность. Фактически борьба между президентом и его оппонентами велась именно вокруг второго тура.

В пользу Саакашвили было несколько мощных, способных стать решающими факторов.

Во-первых, оппозиция оказалась неспособна выдвинуть единого кандидата, а все наиболее опасные фигуры не были допущены к выборам по тем или иным причинам. Так, Окруашвили находился в политической ссылке в Мюнхене (сейчас он переправлен во Францию, где рассматривается вопрос о его экстрадиции). Против сына первого президента Грузии Константина Гамсахурдиа возбуждено уголовное дело (также как и в отношении еще ряда политиков, в частности, лидера Лейбористской партии Шалвы Нателашвили). Бадри Патаркацишвили покинул страну и перебрался в Лондон, где занял абсолютно невнятную позицию (до дня выборов он несколько раз говорил об отказе от участия, а потом вновь заявлял о готовности к борьбе). При этом неформально оппозиционеры вели опосредованный диалог с властью, пытаясь найти наиболее безопасные для себя формы политического участия. В итоге оппозиция оказалась разобщенной: одни готовы были идти на выборы, несмотря на минимальные шансы выиграть. Другие оказались в опале: или под следствием на территории Грузии, или в бегах.

Помимо Саакашвили в выборах приняло участие 6 кандидатов, из которых четыре – яркие представители оппозиции, не сумевшие договориться о едином кандидате. Наиболее представительным был бизнесмен Леван Гачечиладзе, который выдвинут Национальным советом оппозиционных партий. В НС входят 9 партий, в числе которых движение «Национальный форум» (Кахабер Шартава), движение «Свобода» (Леван Гачечиладзе), Консервативная партия (Звиад Дзидзигури), партия «Движение за единую Грузию» (Ираклий Окруашвили), Республиканская партия (Давид Усупашили), партия «Путь Грузии» (Саломе Зурабишвили), партия «Картули даси» (Джонди Багатурия), движение «Мы сами» (Пата Давитая) и «Партия народа» (Коба Давиташвили), а также бывший госминистр Грузии по урегулированию конфликтов Георгий Хаиндрава. При этом и в данном сообществе оппозиционеров были значительные внутренние разногласия: одни призывали отказаться от жесткого противостояния с властью, другие вели активные переговоры с Патаркацишвили о финансировании кампании «единого» кандидата (при согласии на его собственное участие в выборах).

«Единый» кандидат Леван Гачечиладзе шел как заведомо слабый претендент. Фактически избирателям было предложено голосовать не за фигуру, а за идею – отмену президентской формы правления. Именно это обещал сделать первым делом Гачечиладзе. Электоральный вес ему придавал союз с популярной Саломе Зурабишвили – бывшим министром иностранных дел (по закону она не имеет права баллотироваться, так как родом из Франции). Однако как показали итоги выборов, ставка на идею проведения политической реформы оказалась не столь актуальна для большинства населения Грузии и в первую очередь для провинции, где социальные проблемы, поставленные во главу угла Саакашвили, оказались более востребованными. По данным грузинского ЦИК, Гачечиладзе получил 25% голосов избирателей, при том, что он значительно опередил Саакашвили в Тбилиси, а в других крупных городах его результат не сильно отличался от президентского.

Помимо Гачечиладзе в выборах участвовали Бадри Патаркацишвили (7%), лидер Лейбористской партии Шалва Нателашвили — 6,3%, лидер партии «Новые правые» Давид Гамкрелидзе — 3,91%. Менее 1% — у Георгия Маисашвили (0,74%) и Ирины Саришвили (0,19%).

Таким образом, оппозиция так и не смогла должным образом консолидироваться и выработать общую тактику. Одной идеи отмены поста президента оказалось явно недостаточно, а готовность части оппозиционеров вести торг с властью не позволила выступить единым фронтом.

Вторым фактором, работающим скорее на Саакашвили, стал Запад. Напомним, что изначально Саакашвили получил моральную, хотя и не безоговорочную поддержку западных стран. Наиболее явно это проявилось в позиции США: слишком радикальные действия и призывы оппозиционных лидеров американцы называли неконструктивными. Европа занимала более сложную позицию и скорее дистанцировалась от внутриполитической ситуации в Грузии, не идя на явное осуждение действий властей. Сам Саакашвили сумел повысить легитимность своих решений после вынужденной отмены чрезвычайного положения (оно было введено 7 ноября) и назначения досрочных выборов. Кроме того, вместе с выборами был назначен и референдум о вступлении страны в НАТО (это было в некотором роде страховкой для обеспечения поддержки Запада).

Оценки западных стран и организаций в отношении итогов выборов были достаточно единодушными, хотя и неоднозначными. США и ОБСЕ признали выборы соответствующими демократическим стандартам, одновременно подвергнув их существенной критике. При этом США резко осудили действия оппозиции, которая не соглашалась с итогами «сертифицированных» выборов. Спустя несколько дней позиция ОБСЕ была уточнена: глава комиссии наблюдателей ОБСЕ, немецкий дипломат Дитер Боден заявил в беседе с журналистом Frankfurter Rundschau, что на выборах имели место «грубые нарушения, небрежность и факты умышленной фальсификации при подсчете голосов, о которых сообщали и наши наблюдатели». По его словам, в самой избирательной комиссии творится «хаос». По словам Бодена, когда ОБСЕ на следующий день после выборов дала позитивную оценку выборам в Грузии, на тот момент «значительные нарушения еще не были выявлены».

В России это интервью было воспринято как доказательно существенного пересмотра позиции ОБСЕ. Однако в действительности это не так. Запад продолжает считать, что выборы в Грузии были конкурентными, а основные претензии относятся к процессу организации и проведения кампании, а не обеспечения условий для их участников (например, в России, напротив, традиционно высоко оценивается организация, но низко – уровень конкуренции и честности). Неудивительно, что представители ОБСЕ дезавуировали публикацию во Frankfurter Rundschau. В то же время важно отметить, что позиция международных наблюдателей такова, что позволяет интерпретировать оценки и в интересах власти, и в интересах оппозиции. С точки зрения геополитических интересов США, это позволит сохранить приемлемые отношения с оппозицией и выстроить ограничители для режима Саакашвили.

Также важно отметить, что в Грузии нет и пользующихся доверием социологических институтов. Именно их данные exit-polls стали одним из оснований для пересмотра итогов выборов в Украине в 2004 году. В Грузии свои данные предоставили лишь две организации. Первая – по заказу четырех проправительственных телеканалов - отдала убедительную победу Саакашвили. Вторая – украинская организация «Общее европейское дело» (правда, в самой Украине о ней ничего не знают) – заявила о проигрыше Саакашвили. Хотя от этих, на первый взгляд, весьма манипулятивных данных дистанцировалась даже оппозиция (последняя ссылается на параллельный подсчет голосов). Таким образом, убедительно доказать фальсификации достаточно непросто.

В условиях политической нестабильности в Грузии Запад продолжает поддерживать Саакашвили, который, несмотря на снижение доверия к нему и падения рейтинга, продолжает быть наиболее популярным политиком. Для Запада главным приоритетом в Грузии является именно стабильность, а оппозиция пока не способна выдвинуть сильную альтернативу действующему президенту.

Наконец, третий фактор связан с прозападной ориентацией самой оппозиции. Известно, что практически вся политическая элита Грузии настроена проамерикански. Это означает, что одним из приоритетов оппозиции и ее ресурсом на перспективу является сохранение приемлемых отношений с США и Европой (а они в свою очередь заинтересованы прежде всего в стабильности в этой стране), что является сильным ограничителем в выборе тактики политических действий. Максимальное использование уличного потенциала (речь не идет о силовых вариантах) могло дестабилизировать ситуацию и косвенно повлиять на более активную поддержку правящей власти со стороны Запада, а значит, и рост критики в адрес оппозиции. Более того, сейчас оппозиция активно играет на теме отхода Саакашвили от «идеалов революции роз» и требует от Запада «открыть глаза». На данном фоне использование нелегитимных методов политической борьбы ударит по интересам самой оппозиции.

Таким образом, три значимых фактора были на стороне Саакашвили, который одержал победу на президентских выборах. Однако это нельзя назвать политической победой.

Во-первых, выборы показали, что Саакашвили уже не пользуется той безоговорочной поддержкой, какая у него была на прошлых выборах президента, и, соответственно, не может претендовать на статус национального лидера. Более того, в условиях, когда его победа не является неоспоримой, режим Саакашвили значительно потерял в легитимности.

Во-вторых, активность оппозиции вынудила Саакашвили вернуться к использованию советских методов ведения политической борьбы, связанных с мобилизацией административного ресурса, что позволяет оппозиции претендовать на роль главных носителей «революционных ценностей». Более того, Саакашвили в новых политических условиях уже не смог использовать возможность мобилизации административного ресурса для своего безоговорочного успеха. После «революции роз» выборы в Грузии носят гораздо более плюралистический характер, основанный на прозападных ценностях. В этих условиях мобилизация адмресурса была более чем ограничена: это и привело к достаточно высоким результатам оппозиции даже в провинции (где, как правило, лидер получал подавляющее число голосов).

В-третьих, оппозиция показала достаточно большой результат и заявила о себе. Более того, теперь очевидно, что в крупных городах симпатии далеко не на стороне действующего президента. Ощутимой демонстрацией силы стал митинг 13 января, когда было выведено около 80 тысяч протестующих. Все это означает, что после президентских выборов говорить о безоговорочном лидерстве Саакашвили невозможно.

Наконец, в-четвертых, выборы президента и референдум не помешали, а, напротив, поспособствовали оппозиции в достижении более важной политической задачи – проведения успешных для себя парламентских выборов весной 2008 года. Именно это лежало в основе первых и наиболее масштабных акций протеста. В совокупности оппозиция стремилась и сделала существенное продвижение на пути к более глобальной цели – плюрализации режима Саакашвили.

Дальнейшее развитие политической ситуации в Грузии во многом будет зависеть от способности и желания оппозиции мобилизовать свои ресурсы. Очень важно, что после выборов лидеры оппозиции не пошли на крупномасштабные акции протеста, рассчитывая договориться с Саакашвили о неких более либеральных правилах игры (в первую очередь, о доступе к СМИ). На прошедшей неделе Гачечиладзе провел безуспешные переговоры с Саакашвили, по итогам которых было объявлено о переходе к масштабным и длительным акциям. Однако пока главным свойством оппозиции продолжает оставаться ее разобщенность и непоследовательность: метания от угрозы резких протестов до ведения прямых переговоров с Саакашвили ослабляют оппозицию, которая просто начала откровенный торг за признание победы конкурента.

Президентские выборы в Грузии привлекли огромное внимание и в России, где шло их очень активное информационное сопровождение. Государственные СМИ сразу же поставили под сомнение итоги выборов, а данные экзитов от «Общего европейского дела» представлялись как доказательство масштабных фальсификаций. Отношения России и Грузии продолжают находиться в кризисном состоянии, и Кремль заинтересован, прежде всего, в делегитимации режима Саакашвили. Одновременно кампания в Грузии использовалась и для атак на ОБСЕ, вновь обвиненной в использовании двойных стандартов. В то же время внутри самой Грузии фактор России имел периферийное значение. Только после выборов тема улучшения отношений с Россией получила новое звучание: об этом напрямую стал говорить Саакашвили, который пригласил Владимира Путина на свою инаугурацию.

В Грузии сохраняются системные факторы, которые будут работать на сохранение и развитие политической нестабильности. В первую очередь это связано с характером управления, свойственным Саакашвили: важнейшим источником оппозиционной активности являются бывшие соратники президента, которые не уживались с очень конфликтным и жестким лидером. Неспособность Саакашвили выстраивать прочные элитные коалиции и «персонализация» институтов власти привели к рождению большого числа весомых политиков, которые выпадают за пределы политической системы. Одновременно сохраняется и тенденция «отрезвления» после «революции», зародившей большие ожидания и - спустя некоторое время – большие разочарования. Эрозия доверия к власти будет усугубляться, а число влиятельных оппозиционеров расти.

Все это заставит Саакашвили выбирать между двумя сценариями. Первый – ужесточение режима и активная работа по нейтрализации оппозиции (по сценарию Окруашвили и Патаркацишвили). Второй – вынужденная плюрализация и более гибкое выстраивание отношений с элитой. Последнее позволит обеспечить более высокую легитимность режима вовне, но повысит политические риски для Саакашвили внутри страны. К реализации второго сценария, как представляется, грузинского лидера будет подталкивать Запад, заинтересованный в проведении Грузией нынешнего внешнеполитического курса, направленного на постепенную атлантическую интеграцию. Поэтому существует вероятность того, что Запад, не отказываясь от поддержки Саакашвили, будет выступать за создание для оппозиции на парламентских выборах более благоприятных условий, чем на президентских.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати