30.01.2008 | Николай Пахомов

Генерал ушёл непобеждённым

Смерть многолетнего президента Индонезии Мухамада Сухарто, скорее всего, прекратит дебаты о его роли в истории самой населённой мусульманской страны мира. В последнее десятилетие о нём говорили больше критически. Есть все основания думать, что его кончина, как и в случае генерала Пиночета, позволила ему избежать судебного преследования. Если же дискуссия действительно прекратится, об этом можно будет только пожалеть — совсем не потому, что раз и навсегда надо решить вопрос, «хорошим» или «плохим» был Сухарто. Просто его жизнь - ещё одна иллюстрация на тему судьбы демократии в незападных обществах, тему, до сих пор имеющую принципиальное значение для международной повестки дня.

Покойный индонезийский президент был таким, каковым требовала быть от него эпоха — сильным лидером слабой колониальной страны, ищущей своё место в мире биполярной конфронтации за спинами куда более могущественных игроков. Будучи военным, ему не раз приходилось менять союзника, выбирая более сильного: солдат голландской колониальной армии, затем верный офицер японских оккупационных сил, затем патриот, вначале воевавший против ещё недавно своих японцев, а затем и против вернувшихся войск европейской метрополии. Сухарто охотно менял стороны, чтобы не оказаться в проигравших.В связи с этим его биографы часто вспоминают, что когда молодая индонезийская республика оказалась на грани уничтожения, Сухарто, знакомый с кодексом чести японских самураев, решил, что так унизительно проиграть просто не может и организовал масштабную партизанскую войну, завершившуюся победой над голландцами.

В первые годы независимости ему также хватало работы. Он руководил военными кампаниями против мятежников, поддерживаемых бывшей метрополией. Сторонник правых взглядов, он оказал сопротивление начатой тогдашним президентом Сукарно насильственной кампании против «правых» военачальников, и в 1965 году осуществил мятеж, вскоре начав репрессии против самых разных сил оппозиции, но прежде всего против коммунистической партии Индонезии.

Очень может быть, что генерал не был таким уж убеждённым антикоммунистом. Просто в рамках бушевавшей «холодной войны» американская позиция в регионе показалась ему более сильной, и он сделал всё, чтобы закрепить свою страну в лагере союзников Вашингтона. Правил он до 1998 года, и все эти годы его правление сопровождалось упреками и жесткой критикой. Трудно отрицать, что жестокость, дефицит народовластия и коррупция были в это время постоянными спутниками индонезийской жизни. Однако глобальных катаклизмов не случилось — весьма разнообразная по своей структуре Индонезия сохранилась как единая страна, а со временем обозначился и явный экономический подъём.

В связи с этим возникает вопрос — если бы Индонезией во второй половине прошлого века правил другой человек, был бы он более демократичным и менее коррумпированным? Скорее всего, нет. Сухарто стал таким национальным лидером, каким только и мог быть руководитель данной страны в данном отрезке ее исторического существования. Конечно, есть и другая точка зрения, согласно которой Сухарто как Пиночета и других прозападных коррумпированных диктаторов следовало бы судить, чтобы другим не хотелось повторить их «достижения». Вот только и чилийского, и индонезийского президентов в живых уже нет.

Неудивительно, что международное сообщество отнеслось к смерти Сухарто по-разному. Соседние азиатские страны, где хватает и своих диктаторов, выразили соболезнования. Нидерланды, пытающаяся играть роль регионального лидера Австралия и крупнейший инвестор Япония вроде бы соболезнуют, но и напоминают о неоднозначности деятельность покойного лидера. Остальные деликатно молчат. Сами же индонезийцы, включая руководителей государства, по Сухарто скорее скорбят. Ведь без него не было бы Индонезии.

Версия для печати