01.02.2008 | Валерий Выжутович

Идущие в запас

Бойцы «антиоранжевого фронта» уходят в запас. Полная демобилизация пока не объявлена. Еще какое-то время молодежное движение «Наши» будет напоминать о себе участием в разрозненных общественных проектах. Но федеральная централизованная организация прекращает свое существование. На недавней ее конференции было оглашено решение: региональные отделения «Наших» практически упраздняются - из почти пятидесяти останется только пять.

Сказать, что «Наши» уходят из политической «подтанцовки» с чувством исполненного долга, было бы явной натяжкой. Потому что исполнить свой долг им в общем-то и не пришлось. Новый лидер «Наших» Никита Боровиков прямо сказал об этом: «Угрозы «оранжевой революции» нет, поэтому мы можем сосредоточиться на других вещах. Но мы не исчезнем. Мы просто выросли из детских штанишек». О том же - и основатель движения, а ныне глава Комитета по делам молодежи Василий Якеменко: «Люди привыкли к массовым акциям. Но теперь большинство молодежных движений, в том числе и «Наши», должны больше внимания уделять не массовым выступлениям, а эффективным проектам. Например, заниматься проблемами трудных подростков, талантливой молодежи и патриотическим воспитанием».

Активисты молодежных организаций, созданных для поддержки власти, покидают политические подмостки с затаенной обидой на старших товарищей. Кто-то даже не с затаенной, а с публичной обидой. Две недели назад демонстративно вышел из «Молодой гвардии «Единой России» член ее политсовета Алексей Радов. И объяснил, почему: «Все обещания кадровой революции оказались блефом. Мне стыдно перед всеми, кого сначала прокинули как политиков, а затем как политтехнологов. Нам очень много обещали, говорили про выборы, а теперь у людей нет шансов стать даже помощниками депутатов».

Это правда. «Молодогвардейцам», действительно, был обещан пропуск в большую политику. Год назад партия власти приняла решение ввести на выборах всех уровней 20-процентную квоту для своих активистов, не достигших 28 лет. Иван Демидов, член Координационного совета «Молодой гвардии «Единой России», был тогда полон энтузиазма: «Единая Россия» в отличие от остальных партий открыла молодежи дверь в реальную политику. Открытая дверь для всех политически активных молодых людей должна привести их к месту депутата от партии «Единая Россия». О квотах для своей молодежи ни одна другая партия не заявляла. И не только потому, что радикалы слева и справа не хотели соблазнять новобранцев депутатскими мандатами, предпочитая пополнять ряды лишь бескорыстными борцами за идею. Просто ни те ни другие по причине своей маргинальности никому не могли гарантировать хотя бы мало-мальской приобщенности к государственным делам. А «Единая Россия» располагала такой возможностью. Почему не воспользовалась ею - это другой разговор. Речь сейчас лишь о том, что «Политзавод» (так назывался проект, целью которого было воспитывать молодых политиков и обеспечивать их карьерный рост) не произвел ни одного депутата Госдумы. «Молодогвардейцы» разочарованы. Они чувствуют себя соблазненными и покинутыми.

Все это очень знакомо. В начале 90-х тоже существовала политическая массовка. Тогда тоже был спрос на постановщиков шествий и демонстраций. Вывести толпу на Васильевский спуск под плакатами в защиту Ельцина от хасбулатовского Съезда народных депутатов... Организовать манифестацию в поддержку проекта Конституции, «проработать» с трудящимися вопросы референдума, выкрикнув в мегафоны ответ-подсказку: «Да, да, нет, да!»... В сотворении подобных представлений усердные, не жалевшие голосовых связок деятели демдвижения были просто незаменимы. Многие из них, как теперь - «молодогвардейцы», тоже рассчитывали сделать карьеру в большой политике. И точно так же были отодвинуты в сторону. Тогда-то и прилепилось к ним прозвище - «демшиза». Пришедшие к власти новоселы больших кабинетов смотрели на своих уличных сподвижников, как советская партноменклатура - на старых большевиков: снисходительно, с тайной усмешкой.

Заблуждались ли тогдашние политмассовики насчет своей специфической востребованности? Думаю, нет. А нынешние и подавно не склонны обманываться.

Тут самое время задать ряд вопросов. Ради чего создавались эти молодежные организации? С какой целью принимался закон «О государственной молодежной политике в РФ»? И зачем был образован Комитет по молодежной политике? В постсоветской России это ведь уже третья попытка оказать молодежи государственное внимание. Но ни постановление Верховного совета (1993 г.), предписывавшее правительству и субъектам федерации принять меры «по обеспечению дополнительных гарантий» молодежи, ни закон «О государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений» (1995 г.), обещавший субсидии им, практического развития не получили. Что, на доброе дело тогда денег не было, а теперь вдруг нашлись? Несерьезно. Просто прежняя власть не знала, что такое «оранжевая» угроза, а на «марш несогласных» в ту пору выходила лишь пенсионная гвардия под красными стягами. Тогда не было, впрочем, и юных энтузиастов с ликом Ельцина на майках. Поколение выбравших «Пепси» тусовалось на дискотеках, а не на митингах.

Теперь - иное. Оказалось, публичная политика у нас никуда не исчезла. Потесненная в стенах парламента, она вышла на улицы, только и всего. В России около 20 тысяч зарегистрированных молодежных организаций и почти 200 тысяч незарегистрированных. Среди них немало и радикальных, и это не может не беспокоить власть. Ее заинтересованность в привлечении молодежи на свою сторону вполне понятна. На массовое уличное выступление требуется столь же массовый уличный ответ. С применением соответствующих средств политической обороны. Ну в самом деле. Если мотором бархатных революций является молодежь, то кому как не ей же можно поручить глушить этот мотор. Так возникли «Наши». Так в Подмосковье появились «Местные». Так в Приморье стала действовать «Наша страна». Так в Москве было вызвано к жизни студенческое патриотическое движение «Гражданская смена».

Подобные организации сыграли свою роль в период недавней парламентской кампании. К примеру, челябинские «молодогвардейцы» создали отдел по борьбе с политическим популизмом. Задачей этого отдела было «реагировать на потоки политического словоблудия и неприкрытой лжи, которые льются на головы и в уши доверчивым избирателям». Чтобы «словоблуды» и «лгуны» не чувствовали себя вольготно, а их политические пороки были выставлены напоказ, была учреждена премия «Самый длинный язык года». Первым ее обладателем стал залетевший в Челябинск Гарри Каспаров. Ему вручили статуэтку: некто с длинным высунутым языком попирает ботинком эмблему молодежного движения. Язык был раскрашен в цвета звездно-полосатого флага. Это, было сказано, намек на «прочные и тесные контакты Гарри Кимовича с Америкой и его любовь к американской валюте».

На президентских выборах такая подмога уже не требуется. Как теперь окончательно выяснилось, она не требуется вообще. Опасения, что без создания молодежных заградотрядов в Россию проникнет «оранжевый» вирус, оказались напрасными. Боязнь, что на нашей политической почве произрастет нечто похожее на украинскую «Пору» или грузинскую «Кмару», была преувеличенной. А рассуждения о том, что молодежь - самая бунтарская часть любого общества, не брали в расчет российскую специфику. Бунтарская-то бунтарская, да только не у нас. И причиной тому не всеобщее подобострастие и не холодный практицизм нацеленных на карьеру молодых дарований. Скорее, пофигизм. Апатия. Ну не генерируется политическая активность в аполитичном (судя по настроениям большинства) обществе. Малочисленность молодых участников «маршей несогласных» - зримое тому подверждение. Так что говорить о склонности российской молодежи к революционным подвигам не приходится. И в отсутствие подобной угрозы отпадает надобность в молодежных организациях, созданных в целях «антиоранжевой» профилактики.

Версия для печати