15.02.2008 | Татьяна Становая

Конец «государственной олигархии»?

15 февраля кандидат на пост президента РФ Дмитрий Медведев представил на экономическом форуме в Красноярске свою предвыборную программу. Резюмируя, он назвал ее приоритетами «четыре «и»: институты, инфраструктура, инновации, инвестиции. Однако это скорее правильнее отнести к предвыборной части его выступления, адресованного избирателям. Другая программная часть, ориентированная на элиту, акцентирует внимание несколько иных вещах, которые свидетельствуют о начале нового этапа государственного политики.

Подчеркнуто либеральная риторика Дмитрия Медведева и его предложения рождали ощущение противоречия его идеологических установок «путинской политике». Отсюда появляюсь опасения, что «план Медведева» разойдется с «планом Путина», что станет основанием для межэлитных конфликтов, раскола внутри власти. Однако можно выдвинуть предположение, что в действительности происходят более сложные процессы, которые пока не так очевидны, но будут иметь самые глубокие последствия и для государства, и для экономики страны.

Суть предположения состоит в том, что вместе со сменой главы государства все-таки произойдет коррекция курса, которая основана на том, что завершается некий этап становления новой (относительно, конечно) «путинской» элиты. И эта коррекция будет связана не столько с именем Медведева, сколько с объективными факторами, в русле которых будет происходить и коррекция «плана Путина».

Последние 8 лет в стране происходили глубокие институциональные, политические и экономические перемены. С 2000 года во власть стала приходить новая «путинская» элита, которая не обладала ни собственными экономическими ресурсами, ни административными возможностями. В течение первого президентского срока, эта элита осваивала сначала административную машину: «путинцы» фактически монополизировали систему госуправления, а все ограничители для этого были «нейтрализованы». Речь идет о политических конкурентах и так называемых олигархах, имеющих огромное влияние на государственную власть и принятие государственных решений. Грубо говоря, шла экспансия новой элиты, вытесняющей «старую», для чего понадобились и политреформы, и пресловутое «дело ЮКОСа». «Качество» элиты, а именно большая доля в ней «силовиков», огромный и непрекращающийся поток нефтедолларов в бюджет, а также опора на широкие слои населения позволили достаточно эффективно использовать государственные возможности для решения политических задач.

Спустя 8 лет можно подвести итоги. Государство стало богатым за счет резервного фонда и фонда национального благосостояния, появились возможности наращивать социальные расходы, тем самым, сохраняя высокий уровень поддержки среди населения. Одновременно появился и новый класс – «государственные олигархи», которые имели административные возможности и доступ к государственным инвестициям, позволявшим им контролировать значительные активы. Косвенно «государственными олигархами» можно назвать и тех чиновников, которые возглавляют советы директоров госкомпаний: в будущем они получают возможность непосредственно влиять на управление и дальнейшую приватизацию компаний. Уже сейчас одной из распространенных версий является приход Игоря Сечина на пост главы «Роснефти». Не исключается, что компания будет приватизирована – об этом говорил, в частности, Игорь Шувалов. Самым ярким представителем «госолигархов» является Сергей Чемезов, руководитель корпорации «Ростехнологии». На основе «Рособоронэкспорта» создана крупнейшая компания, позволяющая без особой опеки со стороны государства скупать активы в самых разных отраслях по ценам ниже рыночных.

Создание госкорпораций уже вызвало много споров с точки зрения рыночности этих структур. Однако очевидно, что это может быть лишь переходным этапом, в рамках которого будут создаваться конкурентоспособные активы за счет госинвестиций, а затем выводиться в частный сектор. Путин, в ходе ежегодной пресс-конференции, прямо заявил, что госкорпорации после достижения своих целей будут приватизироваться. Собственно, это и есть процесс экспансии «путинской элиты», которая через государственные возможности постепенно начинает обладать возможностями экономическими. Постепенно «государственная олигархия» будет превращаться в традиционный бизнес, опирающийся на политически лояльную власть. То есть речь идет не о полном отделении бизнеса от власти, а о сохранении сильной связки политической и бизнес-элиты. Это означает, что, во-первых, новые олигархи будет разделять интересы, которые соответствуют интересам бизнеса, а именно, построение рыночной экономки. Во-вторых, основные активы уже в той или иной степени перераспределены, а значит, государственные институты уже не востребованы в качестве инструментов. Отсюда и возможность несколько «отпустить» государственную машину.

С этой точки зрения вполне понятным становится и «либерализация» Медведева. Здесь и судебная реформа, которая была невозможна на фоне «басманного правосудия», и налоговая реформа, которая сворачивалась на фоне роста давления на автономный бизнес, и возвращение уважения к частной собственности, что смотрелось бы нелепо на фоне «дела ЮКОСа». И, наконец, административная реформа, которая была невозможна в условиях, когда политическая власть опирается исключительно на бюрократию как инструмент решения своих задач.

В действительности, такая либерализация не противоречит взглядам Путина. Здесь важно разделить «путинскую политику» последних 8 лет – ей (практике) программа Медведева реально и сильно противоречит, и программу Путина до 2020 года, которая гораздо более либеральна, чем весь прошлый курс. Неслучайно, Кремль так хочет, чтобы публично это выглядело «поворотом». Однако это означает, что поворот осуществляет не Медведев, а вся «путинская элита» вместе с Медведевым. Начинается новый этап легитимации положения «путинской элиты» в экономике, который будет неизбежно сопровождаться частичной либерализацией правил игры. Правда, не исключено, что для всей путинской элиты первый этап завершился, и борьба за коррекцию курса продолжится.

Версия для печати