06.03.2008 | Григорий Добромелов

Политическая система «Путина-Медведева» - симулякр эпохи постмодерна

Никогда еще в российской истории выборы президента не приносили за собой такой оглушающей опустошенности в политический процесс. После выборов 1996 года почти сразу возникла тема здоровья вновь избранного Бориса Ельцина, в 1999-м – спокойно жить не давала контртеррористическая операция, а в 2004-м сами выборы были настолько незаметными, что кривая политической напряженности оставалась равномерно спокойной.

Сейчас же после событий 2 марта наступает очевидный эмоциональный и информационный провал. Политические и околополитические круги последние 2-3 года жили в рамках «операции преемник». Работа всей политической системы была направлена на осуществление мирного и безболезненного для правящей элиты транзита власти. При этом, как это часто бывает в ситуациях, когда есть глобальная цель, к которой все идут, не принималось во внимание, что жизнь страны не закончится вторым марта. С наивностью ребенка, которого страшат итоги контрольной по алгебре и он предпочитает о них не думать, пиная мяч во дворе, мысли о том, что будет, после того как Дмитрий Медведев триумфально войдет в кремлевские кабинеты, а главное что он там будет делать – оставлялись политическим истеблишментом «на потом».

И вот это потом - наступило, и поводов - как минимум - для волнения, а в реальности «набата» - более чем достаточно. За радужной телевизионной картинкой, в реальность которой, похоже, уже начали верить даже сами ее создатели, скрывается комплекс системных проблем, накапливающийся как снежный ком. Это и очевидный провал двух глобальных реформ – административной и пенсионной, замороженная ситуация с ростом цен, которая вот-вот грохнет со всей силы по финансовой политике правительства, не говоря уже про чрезмерную бюрократизацию и коррумпированность всех государственных институтов. Кроме того, даже при оглушающем пиаре очевидна стагнация национальных проектов по образованию и здравоохранению, полупровал аграрного нацпроекта и катастрофа с нацпроектом «доступное жилье» (за время реализации последнего, доступность жилья для граждан снизилась, по оценкам экспертов, минимум в 2-3 раза).

В условиях зачищенного политического пространства решать эти проблемы практически некому. Две силы, которые были призваны осуществить транзит власти – силовики и «Единая Россия» - вряд ли способны решать те задачи, которые сейчас стоят перед страной. Причем группа «силовиков» находиться сейчас в более сложной ситуации, чем «единороссы». Последних никто всерьез в расчет не брал и реальных рычагов управления партия «бюрократического консерватизма» так и не получила.

А вот «силовики» под лозунгом «опасности передела 2008» смогли за последние годы сконцентрировать вокруг себя серьезные экономические и политические ресурсы. Но в момент, когда от них требовалось направить эти ресурсы на осуществление проекта транзита власти, они начали «делить шкуру неубитого медведя». Борьба разных групп влияния внутри корпорации «силовиков» фактически подпилила тот крюк, на который эта самая корпорация подвесила страну в конце 90-х. Единственное, что спасало весь «кремлевский серпентарий» от окончательного развала – это наличие «сильного Путина» и страх потери власти. Страх остался, а вот «сильный Путин» был принесен в жертву соблюдению демократических процедур и норм.

Российское государство, поставив во главу угла задачу осуществления транзита власти, с блеском вошло в период постмодерна, создав глобальный симулякр «политической системы». Проблема в том, что демократическое государство может быть эффективным только при реальном наличии этих институтов. В противном случае оно не способно решать задачи функционирования государственной машины. В современной России при внешнем сохранении всех институтов демократии, в реальности эти институты стали «пародией» на самих себя, сохранив лишь внешнюю оболочку.

Российский парламент в действительности вряд ли может считаться независимой ветвью власти, равно как и собранием представителей общества, профессионально отвечающих за законотворческую деятельность. По факту – это механизм для штамповки готовых законов с очень низкой внутренней экспертной и цензорской составляющей. Спортсмены, актеры и «говорящие головы» разных мастей не способны создавать реально действующие законы. Поэтому и количество поправок уже через пару месяцев после новых законов зашкаливает. Не менее иллюзорен и институт выборов, который не выполняет функции замера общественного мнения и механизма ротации элиты. Две трети населения на выборах 2003 и 2004 годов остались без своих представителей в органах власти. И отнюдь не из-за собственной пассивности. Просто их мнение не вписывается в «избиркомовское меню» политических альтернатив: «старо», «смешно», «да», «с восторгом да».

Единственный институт, который до последнего времени оставался эффективным – институт президентства. Но со 2 марта он также успешно перешел в эпоху постмодерна. Существовала реальная необходимость и потребность сохранения всей полноты власти за Путиным. В современной российской политической ситуации уход Владимира Владимировича был объективно невозможен, поскольку он замкнул на себя всю политическую систему и является гарантом политической стабильности. Было два пути – либо постепенно начиная с 2006-2007 года избавлять политическую систему от «путиназависимости», либо создать механизм сохранения его у власти. Но не было сделано ни первого, ни второго. Вместо этого, в угоду операции «приемник» зависимость всех институтов власти от Путина только усилилась, как, кстати, и его культ в общественном сознании. А вместо создания легитимного механизма сохранения Путина–президента, был организован процесс «рокировочки», который заложил «бомбу замедленного действия» под всю политическую систему страны.

В ситуации, когда есть крайне популярный лидер, который при этом занимает не первый, а второй пост в государстве – всегда существует вероятность раскола элиты и общества. Даже при очень тесных и дружеских отношениях между Путиным и Медведевым нельзя исключать, что по какому-то важному вопросу их мнения кардинально разойдутся. Это породит политический кризис более серьезного масштаба, чем просто противостояние премьера и главы государства. Весь умопомрачительный рейтинг Медведева строится на не менее умопомрачительном рейтинге Путина (даже интересно, есть ли среди сторонников Дмитрия Анатольевича хоть один человек, которому не нравиться Путин). В ситуации их конфликта, рейтинг главы государства рухнет, но главное рухнет его поддержка среди элиты. У Медведева пока нет своей команды, и от того, насколько быстро он сможет ее сформировать, будет зависеть срок и глубина кризиса.

Ситуация усугубляется тем, что общество действительно поддерживает тандем Путин-Медведев, и более того, возлагает на него очень серьезные надежды. А вот механизмов и ресурсов для оправдания этих, совершенно очевидно завышенных ожиданий, в реальности - нет. СМИ создали настолько глянцевый образ власти, что контраст с действительностью может оказаться очень болезненным. Тем более в новейшей истории уже есть пример, когда общество выдало большой аванс власти - Украина времен «майдана незалежности». Есть и образец того, что может произойти, когда власть этот аванс не оправдает - глобальный политический коллапс с печальными последствиями для экономики.

Григорий Добромелов – руководитель Центра социальной и экономической экспертизы «Общественное мнение»

Напоминаем, что мнение редакции может не совпадать с мнением авторов

Версия для печати