09.06.2008 | Татьяна Становая

Внешнеполитическая презентация Медведева

5 июня состоялся первый зарубежный визит нового президента России Дмитрия Медведева на Запад – в Германию, где он не только провел переговоры с высшим политическим руководством страны, но и презентовал масштабную концепцию своего президентства, затронув темы внешней и внутренней политики, а также мирового порядка. Несмотря на почти абсолютную преемственность курса, выступления Медведева были восприняты как подтверждение либеральной идентичности нового президента России.

Несмотря на то, что это третий зарубежный визит Медведева, именно прозвучавшие здесь выступления можно назвать концептуальными, формирующими общее представление о том курсе, который намерен проводить новый президент России Дмитрий Медведев. В рамках российско-германских мероприятий новый президент России презентовал себя всему мировому сообществу, выступив с глобальными идеями и собственным видением мироустройства. Эта презентация, которую важно рассматривать в комплексе с выступлением Медведева на Санкт-петербургском форуме, происходила в условиях определенных ожиданий в отношении Медведева. Остается множество вопросов: в какой степени он будет проводить «путинский» курс, будет ли он корректироваться с учетом опыта, происхождения и либеральной идентичности нового президента и, наконец, в какой степени Медведев лично сможет влиять на коррекцию курса? Его выступления, с одной стороны, были призваны дать ответ на эти вопросы. Однако, с другой, стороны, они оказались очень противоречивы. Медведев уже как новый лидер пытается начать новый диалог, как с Европой, так и с США: первой делаются интересные предложении, второй – бросается вызов. Отсюда можно заметить в выступлениях Медведева двойное содержание: с одной стороны, полная конструктивность и теплота в отношении тех, кто готов сближаться с Россией и, с другой стороны, - готовность дискутировать с теми, кто воспринимает Россию через призму «блокового мышления». Такая двойственность родила и двойственность восприятия: аудитория на западе разделилась на тех, кто увидел в Медведева либерала, готового начать новый, позитивный этап в отношениях с Западом и тех, кто посчитал Медведева простым исполнителем «путинского курса». Хотя в целом, способность говорить с Западом на понятном ему языке, автоматически позволила Медведеву, сохранив содержательный характер курса, остаться позитивно принятым – в отличие от интонационно резкой «мюнхенской речи» Путина.

Обобщая выступления и заявления Дмитрия Медведева в Берлине (центральным стало выступление на встрече с представителями политических, парламентских и общественных кругов Германии), можно выделить несколько ключевых составляющих презентованной им концепции места и роли России в мире. В основе этой концепции понимание того, что Россия – это европейская страна, полноценный и равноправный участник цивилизованного мира, полностью разделяющий все ценности и принципы демократического устройства. Медведев сформулировал новый образ России, попытавшись значительно улучшить ее привлекательность для европейских партнеров.

Первая составляющая образа России – европейская идентичность. «Российскую и европейскую демократии объединяют общие корни. Россия сегодня «вернулась из холода» – вернулась после почти столетия изоляции и самоизоляции. Она активно возвращается в глобальную политику и экономику, причём со всеми своими природными, финансовыми и интеллектуальными ресурсами и возможностями», - заявил он. «У нас [с Европой] единый ценностный набор, общие правовые истоки: это римское, германское, французское право. Я уже неоднократно говорил, что демократия всегда исторична и национальна по своей природе. Так вот у нас и общая история, и единые гуманитарные ценности», – заявил Медведев. Европейская идентичность в выступлении Медведева, несмотря на наличие резких антиамериканских выпадов и в его дальнейших словах, и в речи на питерском форуме, снижает общий уровень антизападной конфронтационности, который достиг высокого уровня при Путине. У Медведева можно говорить о достаточно яркой антиамериканской составляющей при очень четкой проевропейской направленности.

В политической сфере Россия была презентована как суверенная и демократическая страна. Он уделил в своих выступлениях много внимания внутриполитическим вопросам, стараясь «проинформировать» аудиторию о происходящих в России политических реформах. В действительности, это был ответ на всю критику («искаженное представление», как назвал ее Медведев) в адрес «путинского режима», накопившуюся за последние 8 лет. Если нынешний премьер-министр в вопросах внутренней политики в большей степени говорил о восстановлении государственности, преодолении угрозы распада территории, то есть рассуждал с позиции государственника, то Медведев сосредоточился на состоянии демократических институтов. Все последние политические реформы он назвал развитием демократии: укрепление и укрупнение политических партий, развитие избирательного законодательства, поддержка НПО. Все те политические реформы, которые подвергались острой критике на Западе как ужесточающие режим и сворачивающие свободы, Медведевым презентовались как чисто демократические и необходимые. «Это были не только оправданные, но, на мой взгляд, необходимые шаги. И они, конечно, соответствовали и нашим представлениям, и международным ценностям, потребностям российской политической системы», - заявил Медведев. Говоря о реформах, президент фактически игнорировал западные претензии к сложившемуся режиму, хотя и указал, что России требуется не одно десятилетие, чтобы достичь высокого уровня развития демократии.

Показателен также комментарий Медведева по поводу возможного помилования Михаила Ходорковского. Он ограничился констатацией фактов, не вдаваясь в суть дела – в отличие от Путина, который реагирует на подобные вопросы весьма эмоционально и демонстрирует подчеркнуто негативное отношение к осужденному. «Что же касается самих процедур, то они действительно существуют и должны проходить в строгом соответствии с нашими правилами. И процедура помилования, к которой может прибегнуть любой гражданин, осуждённый за то или иное преступление (в том числе и Ходорковский), и другие процедуры, которые существуют в нашем уголовно-исполнительном законодательстве», - сказал Медведев. Представляется, что оптимистичные прогнозы западных СМИ относительно судьбы Ходорковского выглядят явно преждевременными, но не следует игнорировать и интонационную разницу.

Заметим, что Путин не избегал дискуссий с западными коллегами и журналистами по вопросу демократичности российской политической системы. Медведев в эту дискуссию сознательно вступать не стал, не став занимать ни оборонительную, ни наступательную позицию. Он лишь засвидетельствовал полное принятие всех тех реформ, которые проводил Путин и охарактеризовал их как исключительно демократические преобразования.

Вторая составляющая – это образ современной, бурно развивающейся страны, которая находится на стадии активной социально-экономической модернизации. «Наши цели сегодня – это не только качественный подъём экономики, но и трансформация всей социальной структуры общества, включая поддержку быстро растущего среднего класса. Только он может стать твёрдой опорой развития демократии и устойчивого развития в целом», - говорил Медведев, явно подчеркивая и ценностную близость России и Европы, демократическую основу всех преобразований. «Очевидно одно: свободный рынок и открытость внешнему миру гарантируют необратимость наших перемен», - заявил президент.Медведев подтвердил, что намерен проводить либеральный курс развития страны: «в основе наших действий в экономике и дальше будут лежать последовательное, системное улучшение делового климата и снятие избыточных административных барьеров, избавление от коррупции, которая является очень серьёзной проблемой в нашей стране, максимальная поддержка малого бизнеса (мои первые решения были посвящены как раз этим вопросам) и, разумеется, укрепление роли права и закона в обществе и государстве, создание эффективной и независимой судебной системы», - заявил он. Этот элемент в образе России крайне важен с точки зрения развития отношений с Европой: Медведев пытается гарантировать, что Россия будет развиваться как предсказуемая и открытая страна, с которой безопасно иметь долгосрочные отношения на основе взаимозависимости.

Курс на развитие сейчас становится едва ли не главным лейтмотивом государственного курса. И это было в полной мере подтверждено выступлениями и Медведева, и многих высокопоставленных чиновников (Игоря Шувалова в первую очередь) на питерском экономическом форуме: государство четко посылает сигналы о готовящейся «либеральной модернизации», в основе которой лежит опора на локомотивные отрасли (прежде всего, энергетику). И партнерство с Европой в данном случае приобретает системообразующей характер не только для внешней политики России, но и для ее внутреннего развития.

Третья составляющая – антиатлантическая, что в более прямой, агрессивной форме проявилось на питерском форуме. Антиатлантизм – свойство политического курса всех последних лет. Однако сейчас это свойство приобретает более жесткие и конкретные очертания. Во-первых, он становится почти исключительно антиамериканским. Антизападная риторика теряет актуальность, а само понятие Запада становится амбивалентным для российской правящей элиты. У Путина разница между антизападной и антиамериканской риторикой была не столь очевидна, как у Медведева. Более того, при Путине ценностное наполнение понятий либерализм и государственничество было едва ли не исключающим друг друга, притом, что Путин де-факто пытался проводить именно либерально-консервативный курс (это получалось сомнительно, так как реформы тормозились, роль государства в экономике росла вместе с социальными расходами). Напомним, например, как в «Единой России» возникла негативная реакция на попытки Кремля заставить партию власти стать либерал-консервативной. В ответ в ней появилось (и сейчас остается) более масштабное «течение» социал-консерваторов во главе с Борисом Грызловым. Выступление Медведева и предлагаемые им меры показывают, что теперь власть пытается сформулировать действительно либеральный курс, который при этом сочетался бы с сильной ролью государства и патриотическим компонентом. Во-вторых, это как раз позволяет ему сломать укорененную в России тесную психологическую привязку либерализма и прозападной ориентации.

Сосредоточившись на критике существующего положения в мировом устройстве, Медведев взамен презентовал альтернативную концепцию мирового порядка, что стало «гвоздем» его самопрезентации. Он назвал атлантизм «блоковой инерцией» и предложил взамен строить отношения на основе нового Договора о европейской безопасности. «Его сторонами могли бы стать и действующие в евроатлантическом пространстве организации», - заявил Медведев, имея в виду НАТО. По сути, речь идет о попытке сформировать новую структуру, которая не противопоставляла бы себя Североатлантическому альянсу, а создавала бы для него ограничения. «Я убежден, что атлантизм как единственный принцип исторически изжил себя – теперь речь должна идти о единстве всего евроатлантического пространства: от Ванкувера до Владивостока», - заявил Медведев.

Президент России, говоря о Договоре о европейской безопасности, вспомнил о заключенном в 1928 году Пакте Бриана–Келлога, провозглашавшего «отказ от войны в качестве орудия национальной политики». Заметим, что ни одно из присоединившихся к нему государств не денонсировало свое участие в пакте. Медведев пытается поднять на юридически обязывающий уровень ответственность за одностороннее ведение войны. «Речь могла бы идти о региональном пакте, который бы опирался, естественно, на принципы Устава ООН и внес бы окончательную ясность в значение фактора силы во взаимоотношениях в евроатлантическом сообществе. В комплексе решались бы и вопросы неделимости безопасности, и проблемы контроля над вооружениями в Европе, которые всех так заботят», - заявил Медведев. Начать обсуждение этого Договора Медведев предложил на общеевропейском саммите, в котором президент призвал принять участие все страны Европы, «в своем национальном качестве, оставив блоковые и иные групповые соображения за дверью. При этом точкой отсчёта для всех должны быть, что называется, «голые» национальные интересы, не искажённые какими-либо идеологическими мотивами», - явный намек на американское влияние.

Россия ищет пути снижения возможностей США на мировой арене и повышения роли Европы и России. Неслучайно все это прозвучало именно в Берлине – главном геополитическом партнере Москвы на Западе. Кремль пытается апеллировать к амбициям старых европейских стран. Интересно, что главной «приманкой» для Европы стало впервые озвученное на высшем уровне предложение создать международные консорциумы, которые стали бы операторами транзитных трубопроводов с участием компаний России, Евросоюза и государств транзита. Это может оказаться очень заманчивой идеей для Европы, опасающейся растущей зависимостью от энергопоставок из России и альтернативой неприемлемым для Москвы предложениям Европы либерализировать доступ к своим трубопроводам.

В то же время критика в адрес США звучала хотя и менее остро, но вполне определенно. Вряд ли тут можно говорить о смягчении позиции: скорее о смягчении риторики. Медведев продолжил, как и Путин, говорить о недопустимости однополярности, о необходимости сохранения главенствующей роли ООН. «Попытки заменить Организацию Объединенных Наций «эксклюзивными форматами» (а это иногда предлагается) имели бы для текущего миропорядка абсолютно самые разрушительные последствия», - предупредил Медведев, явно намекая на США. Помимо этого он выразил обеспокоенность «тенденциями выборочного и политизированного подхода к нашей общей истории», несогласованность политики международной безопасности («маргинализация и изоляция государств, выкраивание зон с разной степенью безопасности, отказ от создания общерегиональной системы коллективной безопасности»), раскритиковал деятельность ОБСЕ, призвав к ее реформированию. По его словам, «НАТО тоже никак не может обрести новый смысл своего существования». Медведев раскритиковал расширение Североатлантического альянса на Восток, исключив какой-либо торг вокруг этого. «Говорят о возможности размена дальнейшего расширения НАТО на Восток на «что-то ещё». Я думаю, что всё это иллюзии. Убеждён, что наши отношения с альянсом в этом случае будут просто подорваны, испорчены капитально на очень долгое время. Понятно, что конфронтации не будет. Но цена вопроса будет очень высокой», - заявил Медведев.

Наконец, нанес Медведев и идеологический удар по США как стране, «продвигающей демократию». «В некоторых случаях нам просто говорят: перестаньте быть колючими, ершистыми в международных делах, проблемы же демократического развития и соблюдения прав человека – это все производное, мы на это закроем глаза. И приводят в пример другие страны, с которыми поступают именно так, и тех это устраивает. Но хотел бы вам сказать, что нам это не подходит. И, прежде всего потому, что мы сами считаем права человека базовой, фундаментальной ценностью. Они ни на что не должны размениваться, - заявил Медведев, по сути, указав на спекулятивное отношение к правам человека в США.

В заключение своей внешнеполитической части выступления, Медведев, в ответ на призывы к Москве быть более сдержанной, призвал к сдержанности США. «Сдержанность требуется от всех, чтобы остановить эскалацию по любому вопросу, разорвать порочный круг односторонних действий и реакции на эти действия. Отказаться от попыток форсировать развитие событий и проводить политику уже свершившихся фактов. Для начала неплохо бы просто взять паузу и осмотреться, где мы оказались и во что погружаемся, будь то Косово, расширение НАТО или противоракетная оборона», - заявил Медведев.Международная часть выступления Медведева хотя и была действительно более сдержанной, однако содержательно полностью вписывалась в заданный Путиным внешнеполитический курс. В то же время у Медведева есть несомненный козырь: его воспринимают более понятным и либеральным лидером России, внимание и доверие к речи выше. Возможно, поэтому именно преемник должен был начать новый этап в выстраивании отношений России с Западом.

Непосредственно российско-германские переговоры можно назвать в целом успешными. По их итогам не планировалось подписание каких-либо документов, однако Медведев лишний раз заручился поддержкой Ангелы Меркель в отношении строительства «Северного потока». Германия готова убеждать противников проекта в его необходимости.

Выступления Медведева в Берлине – это достаточно внятная и амбициозная заявка Медведева на продолжение курса, сформированного при Владимире Путине. При этом новый глава государства, как в Берлине, так и несколько позднее в Петербурге, демонстрирует в публичном пространстве, что является полноправным президентом, способным выдвигать масштабные инициативы «президентского» масштаба (это же относится и к борьбе с коррупцией, ставшей системным явлением в российском обществе), а не местоблюстителем, «тенью» своего предшественника и нынешнего напарника в рамках правящей диархии.

Однако здесь можно заметить определенный парадокс. Содержательно Медведев подтвердил преемственность достаточно жесткого курса, оформив его лишь в более понятные для Запада формы. Но Медведев гораздо более позитивно был принят западной аудиторией: СМИ не разочаровались в либеральном образе нового президента России. В то же время не менее очевидной стала и внутренняя закрытость Медведева: выступления в полной мере не дали ответа на вопрос, является ли новый президент транслятором сформулированного курса или его непосредственным автором. Поэтому западные критики России увидели в Медведеве продолжателя жесткого курса, а прагматики, склонные к более тесному развитию отношений с Россией – сигнал к сближению.

Важнейшая новация в выступлениях Медведева состоит в очень четкой, выпуклой диверсификации российской политики в отношении Запада: Медведев отделяет Европу от США, делая глобальные, стратегические предложения первой и бросая вызов второй. Это позволяет ему уйти от антизападного элемента «путинского курса», но при этом в полной мере сохранить преемственность.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати