Информационный сайт
политических комментариев
вКонтакте Rss лента
Ближний Восток Украина Франция Россия США Кавказ
Комментарии Аналитика Экспертиза Интервью Бизнес Выборы Колонка экономиста Видео ЦПТ в других СМИ Новости ЦПТ

Выборы

Казалось бы, на президентских выборах 5 ноября 2024 г. будет только одна интрига: кто победит в «матч-реванше» Джо Байдена против Дональда Трампа? Оба главных участника выборов 2020 г. уверенно лидируют в симпатиях соответственно демократических и республиканских избирателей, которым предстоит определить на праймериз кандидата от своей партии. Рейтинг Трампа – 52% (данные агрегатора RealClearPolitics.com) – отрыв от ближайшего преследователя – более 30 пунктов, у Байдена – 64% и отрыв в 50 пунктов. Но интересных интриг можно ждать гораздо раньше, даже не на праймериз, а перед ними. Почему?

Бизнес

21 мая РБК получил иск от компании «Роснефть» с требованием взыскать 43 млрд руб. в качестве репутационного вреда. Поводом стал заголовок статьи о том, что ЧОП «РН-Охрана-Рязань», принадлежащий госкомпании «Росзарубежнефть», получил долю в Национальном нефтяном консорциуме (ННК), которому принадлежат активы в Венесуэле. «Роснефть» утверждает, что издание спровоцировало «волну дезинформации» в СМИ, которая нанесла ей существенный материальный ущерб.

Интервью

Текстовая расшифровка беседы Школы гражданского просвещения (признана Минюстом организацией, выполняющей функции иностранного агента) с президентом Центра политических технологий Борисом Макаренко на тему «Мы выбираем, нас выбирают - как это часто не совпадает».

Колонка экономиста

Видео

Политшкола

09.07.2008 | Николай Маркоткин

Мексиканский бизнес и институционно-революционная партия (1962 – 2000 гг.)

Добровольные союзы промышленников и предпринимателей – привычное явления для того, что в просторечье принято называть Западом. Они есть не везде, но где они есть, их вес весьма значителен. Однако, если мы обратим свой взгляд на Латинскую Америку, перед нашими глазами предстанет довольно странная картина. Каким бы не было государство – большим или маленьким, бедным или относительно богатым, вне зависимости от политической системы – добровольные предпринимательские ассоциации в них в равной степени слабы, за исключением одной, но очень значимой для региона республики – Мексики.

Первый и, казалось бы, наиболее очевидный вывод, который напрашивается в связи с подобным парадоксом: Мексика просто наиболее развитая из всех латиноамериканских стран. Но подобное умозаключение ошибочно. По уровню ВВП Мексика находится только на втором месте после Бразилии. Если посмотреть тот же показатель на душу населения, то и здесь мексиканцы далеко не лидеры – впереди них Аргентина и Чили. Немаловажным представляется также и тот факт, что наиболее влиятельные предпринимательские ассоциации сформировались в этой стране многие десятилетия назад, когда ее экономику никак нельзя было назвать «могучей». Из всего вышесказанного, мы можем заключить, что причины, по которым сплоченность мексиканского бизнеса оказалась выше, чем в других государствах Латинской Америки, лежат не в степени экономического развития.

Широкая институциональная среда

Мексика – федеративная республика с ярко-выраженной президентской формой правления. Глава государства избирается на 6 лет без права повторного занятия должности. Срок губернаторских полномочий совпадает с президентским – формально главы мексиканских штатов имеют внутри своих субъектов президентские полномочия. В целом исполнительная власть намного сильнее законодательной. Главные политические игроки: президент и назначаемое им правительство, а также губернаторы.

В Мексике три основные партии - центристская Институционно-революционная Партия, правоцентристская, консервативная Партия Национального Действия (ПНД) и левая (левоцентристская) Партия Демократической Революции (ПДР). Предметом нашего рассмотрения будет, в основном первая из них, впрочем пару слов будет сказано и о ПНД долгое время остававшейся единственной и главной оппозиционной партией в стране.

Институционно-революционная Партия (тогда еще Национальная Революционная Партия) возникла в 1929 году по инициативе бывшего президента Мексики, Плутарко Кайеса. Перед новым политическим образованием ставились вполне конкретные политические цели - объединить разрозненные силы победителей после длительного периода Мексиканской Революции и сформировать такую систему, которая обеспечивала бы безболезненный переход (как бы мы сейчас сказали – преемственность) власти между членами партии при сохранении формальных демократических процедур. Можно с уверенностью заявить, что задумка оказалась удачной – ИРП бессменно правила страной более 70 лет, до 2000 года, когда на президентских выборах впервые победил кандидат от ПНД – Винсенте Фокс. На выборах 2006 года также победил кандидат от ПНД Фелипе Кальдерон. Он опередил своего главного соперника, кандидата от ПДР Мануэля Лопеса Обрадора, менее чем на 1% голосов (в Мексике нет «второго тура»).

Узкая институциональная среда

Общая социально-ориентированная направленность ИРП была очевидна уже на этапе формирования. Основными силами, сформировавшими общественный фундамент партии, стали: рабочий класс (а значит и профсоюзы), крестьянство и то, что можно было бы назвать «широкой народной массой» (т.е., по сути, разночинцы). Подобный расклад сил сохранялся очень долгое время, и в значительной степени определял как кадровую, так и управленческую политику правительства ИРП. Причем рабочий и крестьянский сектора явно доминировали над третьей «опорой». Джой Лэнгстон пишет о последних 12 годах (1988- 2000) правления партии: «Пожалуй, наиболее влиятельным группами в рамках партии были три корпоратистских ассоциации: Рабочий, Крестьянский и «Народный» секторы, которые объединяли миллионы профсоюзов по месту работы и других групп в переговорщицкие организации высшего уровня внутри ИРП. Мексиканцы голосовали (за ИРП) и поддерживали любые действия правительства, а взамен, в числе прочих привелегий, получали возможность выдвигать четырех своих кандидатов на выборные позиции, в особенности в нижнюю палату Конгресса».

Понятно, что при таком составе электората допустить бизнес к управлению страной для ИРП было бы равноценно политическому самоубийству. Кроме того, нужно также отметить, что, несмотря на формальный центризм партии, внутри нее существовало несколько политических группировок, среди которых одной из наиболее сильных было радикально левое крыло. До своего вливания в 1989 году в новообразованную Партию Демократической Революции оно оказывало значительное влияние на государственную политику, подталкивая правительство, в том числе и к национализации земли и промышленности.

Подобная скрытая (а часто и явная) угроза со стороны государства, несомненно служила хорошей мотивацией к объединению бизнеса. Так первая добровольная ассоциация работодателей Копармекс возникла в конце 20-х годов в ответ на предложенный правительством проект нового трудового законодательства, выгодного наемному труду. Другой причиной создания союза стало желание бизнеса иметь более мощную «широкую» организацию взамен навязываемых государством принудительных отраслевых объединений. «В 1928 году мексиканское правительство предложило проект нового трудового законодательства, который получил поддержку профсоюзных лидеров. Экономическая элита, особенно в Монтеррее, выступила против этого закона и в качестве ответной меры создала ассоциацию работодателей Копармекс. Основатели новой организации хотели другое трудовое законодательство, меньше государственного вмешательства в экономику и более сильные, автономные, не разделенные по отраслевому признаку бизнес ассоциации (Шафер 1973,37-38). Не удивительно, что Копармекс стала объединением работодателей, а не компаний работающих в одном секторе экономики».

При этом, несмотря на часто звучавший из уст представителей мексиканских властей левый популизм и периодические волны национализаций и экспроприаций, ИРП все же не собиралась осуществлять переход к полноценной плановой экономике. Мексика оставалась сильным, этатистским государством, но вопрос о принципиальном существовании частного сектора все же не стоял. Даже несмотря на традиционно низкую легитимность бизнеса в мексиканском обществе. Принципиальная угроза уничтожения для делового сообщества исчезла с горизонта уже в 40-е годы. «Аналитики мексиканских элит не раз отмечали установившуюся в послевоенный период негласную практику своеобразного обмена: политическая элита гарантировала экономической защиту частной собственности и прибылей, в обмен на неучастие второй в политике».

Это немаловажно, поскольку такое положение вещей оставляло предпринимателям возможность для взаимодействия с властями. Ассоциации создавались не только (и возможно не столько) для противодействия правительству, но и для сотрудничества с ним. В целом мексиканскую экономическую систему того периода можно было обозначить как неокорпоративизм – бизнес редко шел на конфликт с властями, предпочитая, по возможности, договариваться обо всем заранее. В свою очередь и правительство, как мы вскоре убедимся, зачастую способствовало достижению предварительного консенсуса с бизнесом по ключевым вопросам, стараясь не доводить дело до открытых столкновений.

Некоторые авторы (в частности неоднократно цитируемый в этой работе Бен Росс Шнайдер) довольно метко называют существовавшую в Мексике систему «политическим капитализмом». В этом отношении мексиканский режим не уникален – подобное государственное устройство на разных этапах возникало и в других латиноамериканских странах, например в Бразилии. Вот, что пишет Шнайдер о политическом капитализме: «Прибыль зависит от политики в любых формах рыночного капитализма, за возможным исключением особо радикальных версий данного режима. Однако, стоит отметить, что существует определенная грань государственного вмешательства, после которой, капиталисты начинают зависеть от государства больше чем от рынка (и соответственно уделяют больше времени чем обычно общению с высокопоставленными политиками). Экономика остается капиталистической в том смысле, что она зависит от частных вложений и, следовательно, от частных прибылей. Капиталисты ограничены государством, которое указывает, куда нужно инвестировать деньги; государство ограниченно необходимостью обеспечивать прибыльность этих вложений. Если капитализм является политическим, капиталисты зависят от экономической бюрократии и стараются получить в ней представительство. Такое устройство порождает раскол в среде капиталистов. В каждый конкретный момент одни капиталисты преуспевают больше, а другие меньше, в зависимости от их доступа к государственным (властным) ресурсам».

Однако обратимся непосредственно к МСДЛ и рассмотрим интересующую нас ассоциацию поподробнее.

Мексиканский Совет Деловых Людей: история возникновения и особенности функционирования

Как Копармекс и большинство других добровольных объединений мексиканского бизнеса, МСДЛ возник в ответ на угрозу со стороны государства. Избранный в 1958 г. президент Адольфо Лопес Матеос определял свою философию как «левую в рамках конституции». Уже в первые годы своего правления он национализировал несколько энергетических компаний принадлежавших американцам и канадцам и провел кампанию «перераспределения» земельных угодий в пользу крестьян. Матеос также не скрывал своего благоприятного отношения к кубинским революционерам.Все это по понятным причинам не могло не встревожить бизнес сообщество, и в 1962 (1963) году небольшая группа владельцев крупнейших мексиканских предприятий решает создать свое собственное узкое объединение. Целью их консолидации было обеспечение более эффективной защиты собственности от посягательств со стороны правительства, а также укрупнение агрегированного политического веса для продвижения своих интересов в масштабах государства.

Еще одним направлением деятельности МСДЛ, было «улучшение имиджа Мексики в глазах иностранных инвесторов». Радикальная политика Матеоса в действительности вызывала озабоченность у заграничных компаний, и мексиканский бизнес всерьез опасался массового оттока капитала из страны.

Впоследствии эта миссия МСДЛ отошла на задний план, однако, по крайней мере, в декларативной форме она существует до сих пор. Так в 2005 году в официальном документе организации Doha Development Agenda (приблизительно – «Дохийская повестка развития»), «улучшение имиджа Мексики за рубежом» было записано как одно из основных направлений деятельности Мексиканского Совета Деловых Людей.

Что же касается членства в МСДЛ, то надо заметить, что оно было и остается весьма ограниченным. Претендент на вступление должен быть одобрен на анонимном голосовании всеми без исключения членами совета. При этом, существуют и другие, куда более значимые ограничения: «Чтобы стать членом (МСДЛ) бизнесмен должен быть мексиканцем, «представителем одной или нескольких фирм или бизнесов», а также «выдающимся членом общества» в смысле участия в национальной экономике».

Подобные высокие барьеры «на входе» объясняются изначальным желанием организаторов сохранить совет немногочисленным. Вообще, стоит отметить, что МСДЛ представляет собой достаточно необычную организацию.

У совета незначительный бюджет, нет офисного помещения и публикаций. Весь его аппарат ограничивается президентом, специальными рабочими группами и секретарем казначеем, занятым на неполной основе. Собрания членов МСДЛ проводятся относительно нечасто.

Возникает обоснованный вопрос: зачем крупным предпринимателям вступать в Совет Деловых Людей? После того, как полномочия президента Матеоса подошли к концу, отношения бизнеса с государством вновь пошли на лад, почему же в таком случае МСДЛ не был распущен (хотя бы вплоть до следующего конфликта)? Здесь-то и скрывается главная функция совета. Бен Росс Шнайдер пишет: «Главным занятием МСДЛ являются ежемесячные обеды, почти всегда проводимые вместе с каким-нибудь политиком или правительственным чиновником; обычно членом кабинета, ответственным за экономическую политику. Встреча проходит в закрытом режиме, и чаще всего занимает по времени большую часть дня. Члены МСДЛ собираются вместе в районе 13 00, чтобы в течение часа или больше обсудить свои внутренние дела, пока не приехал приглашенный чиновник. После обеда представитель правительства делает короткую презентацию, за которой следует несколько часов вопросов и обсуждений. Начиная с середины 70-х годов, президент Мексики встречался с МСДЛ около раза в год».

Таким образом мы видим, что главным ресурсом МСДЛ является ресурс политического представительства. Другие его ресурсы, такие как рыночная координация, являются в этом отношении второстепенными.

Не имея возможности реализовывать свои интересы через формальные институты (в том числе и из-за внутреннего негласного правила ИРП, согласно которому кандидатом на любой официальный пост мог быть выдвинут только представитель одной из трех опорных фракций – рабочей, крестьянской или фракции «разночинцев») крупный бизнес искал другие возможности повлиять на государственную политику. Подобные встречи, не только содержание, но и само существование которых фактически нигде не озвучивалось, вполне устраивало обе стороны. Бизнес имел возможность высказать властям свои интересы, а власти – договориться с предпринимательским сообществом в мирном режиме, дабы гарантировать неучастие капиталистов в политической жизни.

Подобный status quo нарушался лишь в очень редких случаях, например, когда к власти вдруг приходил радикально настроенный президент. Так случилось в 1970 году, когда на высший пост страны был избран Луис Эчеверья Альварес: «Президент Эчеверья (1970-1976) был главным адептом идеи ответственности частного сектора за разорение и предательство государства. Среди прочих мер, противоречащих интересам частного сектора, Эчеверья создавал сотни новых госкомпаний, увеличивал (государственные) расходы, усиливал правовое давление, конфисковывал землю и, наконец, добился того, что песо постигла первая за десятки лет девальвация».

Ситуация, когда вновь пришедший президент мог запросто порвать все договоренности и начать наступление на интересы бизнес сообщества, вносило в деятельность МСДЛ значительный элемент тревожности и нестабильности. Зная непоследовательность мексиканских властей во внутренней политике, совет предпочитал диверсифицировать политические риски. Так наряду с «обедами» МСДЛ осуществляло поддержку (в основном финансовую) уже существующих добровольных бизнес- ассоциаций, таких, как Копармекс, а также создавало новые, более влиятельные, c широкой членской базой, например КПС (Consejo Coordinador Empresarial – прим. перевод: Координирующий Предпринимательский Совет). Кроме того, советом проводилось финансирование консервативной Партии Национального Действия, как главной оппозиционной силы. Собственно промышленники из города Монтеррей (доля которых в МСДЛ была традиционно велика) и были создателями ПНД.

Стоит впрочем, заметить, что уровень общественного доверия к бизнесу был настолько низок, что и ПНД, также как и ИРП долгое время не слишком- то охотно пускала предпринимателей на официальные должности. В данном случае показательным примером является случай, когда Партия Национального Действия едва не потеряла губернаторский пост в традиционно «своем» штате Чихуахуа.

Тогда губернатор Баррио сделал ставку на бизнесменов и в большом количестве включил их в свое правительство. И хотя кабинет, в целом, показал свою эффективность в плане управления и экономического развития региона, в политическом отношении он оказался крайне непопулярным. Предприниматели–управленцы, казались избирателю с невысоким достатком надменными, и невнимательными к его проблемам. В результате подобных настроений ПНД едва не проиграло на следующих выборах. Выводы были сделаны молниеносно – в следующем правительстве практически не было предпринимателей.

В действительности, бизнесмены вряд ли были хоть сколь-нибудь эгоистичнее обычных чиновников (которым, если они были «некапиталистического» происхождения, в большинстве случаев все сходило с рук). В данной ситуации, скорее всего, сработало банальное предубеждение мексиканцев против богачей, которое было детонировано хроническим неумением предпринимателей заниматься таким неотъемлемым элементом латиноамериканской публичной политики, как популизмом.

Посмотрим, между тем, насколько эффективным оказался МСДЛ в рамках продвижения интересов бизнеса.

Интересы крупного бизнеса и их реализация при помощи МСДЛ

Вряд ли кого-нибудь удивит тот факт, что в интересы крупного капитала крайне редко входит зависимость от государства. Мексиканский бизнес жаждал либерализации, наверное, с того момента, когда правительство впервые начало «закручивать гайки». Предприниматели входившие в МСДЛ долго ждали своего счастливого момента, и наконец дождались его в конце 80-х годов.

Почему же правительство пошло на уступки именно тогда, а не позже и не раньше? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности. После долгих лет малоэффективной экономической политики, включавших в себя, в том числе и девальвацию песо, ИРП начала терять поддержку населения. Более того, усугубились и противоречия внутри партии. Левое крыло активно проявляло недовольство правительственным курсом. Результатом подобных волнений стал уход значительной части членов ИРП в образовавшуюся в 1989 году ПДР. Тревожные по отдельности, эти факторы давали весьма взрывоопасную комбинацию, которая могла завершиться полным крахом правящей партии. В 1988 году впервые возникла серьезная угроза победы оппозиции на президентских выборах.

В подобной ситуации у ИРП не оставалось другого выхода, кроме как искать себе новых союзников. Из всех более-менее влиятельных общественных групп, за них мог вступиться только бизнес. Но просто так поддержку никто не обеспечит – нужно предложить что-то взамен. На допуск предпринимателей к официальным должностям ИРП пойти не могла – в противном случае она бы окончательно растеряла поддержку малообеспеченных слоев (а они, как нам известно, составляли основу партии), значит необходимо предложить что-то другое. При таком положении вещей приватизация государственной собственности казалась вполне приемлемым компромиссом.

Хорошей иллюстрацией к трансформациям, происходившим в то время с ИРП служит процесс отбора кандидата на президентские выборы 1988 г. Вопреки существовавшей с 1929 года практике, под названием «dedazo» (исп. – указующий перст), когда предыдущий президент фактически назначал своего преемника, были проведены своеобразные праймериз кандидатов от правящей партии, причем рассмотрением претендентов занималось не партийное руководство, а МСДЛ. «Пиком видимого политического влияния МСДЛ вероятно стал 1987 год, когда перед советом прошел целый «парад» (la pasarela) президентских кандидатов от ИРП (Ортиц 1997,368-72). Президент Мигель де ля Мадрид попросил МСДЛ побеседовать со всеми шестью кандидатами партии на президентский пост. По большому счету, единственными реальными праймериз которые имели место в том году прошли в МСДЛ, который провел с каждым из кандидатов отдельную «обеденную» встречу. МСДЛ был достаточно осмотрительным, для того чтобы не проводить формального голосования, и члены совета заявляли, что высказывали свои предпочтения только когда их об этом просили. В любом случае кажется невероятным, чтобы президент де ля Мадрид организовал весь этот «парад», только затем, чтобы потом пожинать политические последствия из-за того, что он не проконсультировался с членами МСДЛ по поводу их предпочтений».

Начавшийся приватизационный процесс в краткосрочной перспективе принес ИРП большие политические дивиденды. Она не только достигла консенсуса с сообществом крупного бизнеса, но и, играя на либеральном поле, смогла отнять у ПНД часть голосов и победить на президентских выборах 1988 года.

Чтобы приобрести поддержку бизнеса ИРП даже предприняла определенные усилия, чтобы умерить амбиции профсоюзов. Однако в этот раз перепрыгнуть через голову ей не удалось. Сложившаяся за десятилетия партийная архитектура плохо поддавалась реформированию. Приватизация не носила тотального характера – многие отрасли экономики затрагивались лишь частично. Так правительство не хотело уступать бизнесу финансово-кредитную систему, считая ее (вполне, впрочем, обоснованно) важным инструментом экономической политики. Случались и рецидивы экспроприаций.

Тем не менее, видимо понимая, что пути назад уже нет, ИРП медленно, но верно продолжало курс на экономическую либерализацию. В конце 80-х, правительство, под значительным давлением крупного бизнеса и иностранного (прежде всего американского) капитала вступила в переговоры с США об организации свободной торговли между странами. Результатом этих переговоров стало вступление Мексики с 1 января 1994 г. в Североамериканское Соглашение о Свободной Торговле (НАФТА), вслед за которым последовала валовая приватизация госсобственности и резкое усугубление уже тогда катастрофической экономической поляризации населения.

С этого момента ИРП была обречена. И если выборы 1994 года она еще выиграла с минимальным перевесом (при огромном привлечении административного ресурса), то 2000 год принес им первое поражение за 71 год. Дальше все становилось только хуже – в 2006 году кандидат от ИРП занял лишь третье место.

Бизнес, тем временем, далеко не собирался прекращать поддерживать ПНД, более того, осознавая, что политическое лидерство ИРП скоро закончится, МСДЛ увеличило финансирование оппозиции. К концу 90-х годов, представители ПНД и даже ПДР уже достаточно часто бывали на обедах в совете. «…довольно значимым представляется тот факт, что МСДЛ в конце 90-х годов стал гораздо чаще приглашать на свои обеды лидеров оппозиции, как ПНД, так и ПДР».

При этом, надо сказать, что руководство МСДЛ вело очень мудрую политику и предпочитало по большей части оставаться в тени, действуя через подконтрольные ему ассоциации, такие как КПС (куда входили в основном представители малого и среднего бизнеса). Зная нелюбовь мексиканцев к крупным предпринимателям МСДЛ старался подставлять под удар более «народные» объединения, не вызывающие сильного отторжения у широких слоев населения. Так было, например, в случае переговоров по НАФТА (официально в них участвовали КПС и КОПВТ (Координирующая Организация предпринимателей Внешней Торговли, гомункулус КПС)).

Лучше всего же отношения МСДЛ и КПС описал, пожалуй, все тот же Шнайдер: «В общих чертах, МСДЛ был главной силой стоявшей за КПС на протяжении всей ее двадцатипятилетней истории. Исключение (из политической жизни) и акции устрашения проводимые правительством в период нахождения у власти Эчеверьи создали (для крупных предпринимателей) мощный стимул для создания данного совета. Эчеверья дал каждому члену объединения (МСДЛ) серьезную мотивацию для пожертвования части своей власти некой центральной, максимально широкой ассоциации (peak association). В отличие от значимых политических активистов, элитистские организация вроде МСДЛ и банкиры страдали от нехватки легитимности, поэтому им просто необходим был «союзник из массового бизнеса»».

Приход к власти ПНД в 2000 году в целом был выгоден МСДЛ (который стал одним из главных инициаторов победы Винсенте Фокса). Во-первых, была, наконец осуществлена долгожданная приватизация энергетики и нефтяной промышленности, во-вторых – снят барьер на занимание официальных постов. Третьим немаловажным фактором стало исчезновение латентной угрозы со стороны про- социалистически настроенного правительства.

Однако, у этого мнения есть и свои противники. Некоторые авторы считают, что МСДЛ было удобнее сотрудничать с ИРП, и сомневаются в том, что совет действительно хотел установление режима электоральной демократии. «…не так-то просто определить, насколько выигрыш от (экономической) стабильности, как естественного следствия легитимной демократии, выше, чем ущерб от налогов, увеличиваемых правительством для удовлетворения социальных потребностей широких народных масс. Менее контролируемый в новых условиях наемный труд может потребовать повышения зарплат и социальных льгот. Кроме того, лидеры крупнейшего бизнеса наверняка хотели бы сохранить для себя тот эксклюзивный доступ (к власти), который был у них, когда общественные организации были исключены (из политического процесса)».

Однако таких людей все же меньшинство. Основная часть исследователей склоняется к версии, что за победой ПНД стоит мексиканский крупный бизнес и иностранный (американский) капитал.

Подводя итоги, можно с уверенностью сказать, что МСДЛ был и остается одним из самых, если не самым сильным объединением бизнеса в регионе. Его огромные финансовые ресурсы позволили ему адаптироваться к неблагоприятной общественной среде (диктатура ИРП), заставив ее сначала работать в своих интересах, а в последствии и просто подчинив ее своей воле. Более того, отчасти именно благодаря МСДЛ в 2000 году в Мексике произошла смена власти, и политический строй сдвинулся в сторону более демократической модели.

С другой стороны резкое перераспределение ресурсов в пользу крупного капитала оказало серьезное негативное воздействие на широкие слои населения, привело к обнищанию масс, обострило социальный конфликт и, как следствие, увеличило отток трудоспособного населения из страны. В целом, левые партии все еще более популярны (суммарная доля голосов ИРП и ПДР на президентских выборах как в 2000, так и в 2006 году была значительно выше больше чем доля ПНД) и лишь их разобщенность позволяет правым силам удерживать власть. На данный момент МСДЛ победил своих оппонентов, однако надолго ли - покажет время.

Николай Маркоткин, студент 3-го курса факультета «Прикладная политология» ГУ-ВШЭ

Версия для печати

Комментарии

Экспертиза

Поколенческий разрыв является одной из основных политических проблем современной России, так как усугубляется принципиальной разницей в вопросе интеграции в глобальный мир. События последних полутора лет являются в значительной степени попыткой развернуть вспять этот разрыв, вернувшись к «норме».

Внутриполитический кризис в Армении бушует уже несколько месяцев. И если первые массовые антиправительственные акции, начавшиеся, как реакция на подписание премьер-министром Николом Пашиняном совместного заявления о прекращении огня в Нагорном Карабахе, стихли в канун новогодних празднеств, то в феврале 2021 года они получили новый импульс.

6 декабря 2020 года перешагнув 80 лет, от тяжелой болезни скончался обаятельный человек, выдающийся деятель, блестящий медик онколог, практиковавший до конца жизни, Табаре Васкес.

Новости ЦПТ

ЦПТ в других СМИ

Мы в социальных сетях
вКонтакте Rss лента
Разработка сайта: http://standarta.net