02.02.2005 | Наталья Серова

НЕРВНЫЙ ВЗРЫВ

В результате террористического акта, происшедшего 1 февраля в грузинском городе Гори было практически полностью разрушено трехэтажное здание краевой полиции района Шида-Картли. 5 человек погибли, среди них трое полицейских и два случайных прохожих. Ранения получили 27 человек, 12 из них находятся в тяжелом состоянии. Среди раненых семь женщин. Источником взрыва стал припаркованный рядом со зданием полиции автомобиль, начиненный взрывчаткой. По словам министра по делам полиции и общественной безопасности Грузии Вано Мерабишвили, взрывное устройство было мощностью около 100 кг в тротиловом эквиваленте.

По факту взрыва возбуждено уголовное дело по статье 323 ("террористический акт") Уголовного кодекса Грузии. Во второй половине дня следствию стал известен хозяин взорванной машины и свидетель, видевший человека, который, как предполагается, с помощью дистанционного управления привел в действие взрывное устройство. По горячим следам правоохранительные органы Грузии рассматривали две версии: покушение на начальника региональной полиции Алеко Сухиташвили, которого в момент взрыва не было в здании, и попытка дестабилизировать обстановку в зоне грузино-осетинского конфликта и осложнить и без того непростые отношения с Южной Осетией.

Эта версия, основанная на том, что район Шида-Картли, в котором находится Гори, граничит с Южной Осетией, вызвала крайне негативную реакцию в Цхинвали, где невнятная формулировка грузинской стороны была воспринята как попытка возложить ответственность за теракт на осетин. Министр по особым делам Южной Осетии и сопредседатель Смешанной контрольной комиссии по грузино-осетинскому урегулированию Борис Чочиев, осудив теракт, жертвами которого стали невинные люди, назвал "намеки в адрес осетин" абсурдом и напомнил, что "осетины никогда не были врагами Грузии".

Вечером того же дня президент Грузии Михаил Саакашвили провел экстренное заседание Совета национальной безопасности, по результатам которого первые лица Грузии сделали целую серию заявлений, общий смысл которых сводился к тому, что теракт в Гори следует рассматривать как политическую провокацию, направленную на дестабилизацию ситуации в Грузии. В частности, министр по делам полиции и общественной безопасности Грузии Вано Мерабишвили заявил, что "теракт в Гори не совершали грузинские и южноосетинские криминальные группировки", и высказал предположение, что "теракт был организован за пределами Грузии".

Как бы в доказательство этого тезиса Вано Мерабишвили пояснил, что теракт произошел в непосредственной близости к зоне грузино-осетинского конфликта, где Грузии трудно осуществлять контроль над своей границей. В этой связи, по словам Мерабишвили, Грузия намерена обратиться к своим российским коллегам с просьбой "оказать активную помощь в расследовании этого преступления и выявлении его организаторов и исполнителей".

Глава МИД Грузии Саломе Зурабишвили, также подтвердив мнение о том, что "теракт был организован за пределами Грузии", выдвинула целый список мотивов, которыми могли руководствоваться организаторы взрыва. В частности, Саломе Зурабишвили говорила о неких силах, которые "беспокоит стабильность в Грузии, мирные инициативы президента Саакашвили по грузино-осетинскому урегулированию", "выдвижение президента Грузии на Нобелевскую премию мира", а также начавшийся между Грузией и Россией диалог по вопросам борьбы с терроризмом.

Ключевыми словами в этих и других заявлениях грузинских политиков, несомненно, являются постоянно повторявшаяся формула "теракт организован за пределами Грузии", а заявление о намерении обратиться за помощью к России содержит вполне определенный намек на то, что организаторы теракта, а возможно, и его исполнители, укрылись на территории России, и у Грузии, не имеющей возможность контролировать участок российско-грузинской границы в зоне осетино-грузинского конфликта, нет никакой возможности ни самостоятельно расследовать подрыв в Гори, ни принять меры для предотвращения повторения аналогичных терактов.

Общий смысл этих рассуждений вполне согласуется с последовательным стремлением Грузии добиться замены контролирующих ситуацию в пограничной зоне российских миротворцев на представителей европейских стран. Весь декабрь об этом говорила министр иностранных дел Грузии Саломе Зурабишвили, а уже 2 февраля ее заместитель должен прибыть в штаб-квартиру ОБСЕ в Вене для обсуждения вопроса возобновления международного контроля за грузино-российской границей.

Таким образом, получается, что теракт в Гори и тиражируемая грузинскими политиками версия о следе, ведущем на территорию России, становятся дополнительным аргументом для продвижения предложения о вводе в приграничную зону международного контингента под эгидой ОБСЕ или ЕС. При этом, судя по заявлениям Зурабишвили, последний вариант устроил бы Грузию гораздо больше, так как Россия не имеет формальных прав вмешиваться в деятельность ЕС, в то время как, будучи членом ОБСЕ она участвует в выработке решений, принимаемых этой организацией.

Но определеннее всех высказался президент Грузии Михаил Саакашвили. Его заявление, фактически ставшее обращением к нации с призывом сплотиться перед внешней угрозой, содержит постоянное упоминание некоего "врага" и неких "людей", которые "не хотят мира", "стремятся остановить мирный процесс", "помешать восстановлению территориальной целостности мирным путем", а также "поставить Грузию на колени" и "вернуть ее в 1992-1993 годы".

И если вспомнить превратившуюся во время прошлогоднего обострения осетино-грузинского конфликта в клише постоянно повторяемую Саакашвили формулу "Россия - главный враг Грузии", становится ясно, что грузинское руководство намерено использовать трагедию в Гори не только для смены формата международного наблюдения за ситуацией на российско-грузинской границей, но и для нового витка антироссийской истерии.

И в этом смысле не стоит обманываться относительно слов министра по делам полиции и общественной безопасности Грузии Вано Мерабишвили, заявившего о намерении Грузии обратиться за помощью к России, поскольку в контексте всего сказанного по итогам заседания Совета национальной безопасности Грузии речь идет не столько о совместных действиях в борьбе с терроризмом, сколько о внедрении в общественное сознание представления о "российском следе" организаторов теракта в Гори.

Версия для печати