23.07.2008 | Николай Пахомов

Мугабе и Караджич

Президент Саркози обещал, что расширений Европейского Союза не будет, пока не будет преодолён нынешний кризис, сложившейся вокруг Лиссабонского договора. Заявляя так, Саркози и другие согласные с ним политики и эксперты, вероятно, меньше всего имели в виду возможность того, что среди государств ЕС может оказаться Сербия – для этого Белграду нужно было посодействовать аресту Караджича и Младича, что казалось задачей невыполнимой. Теперь Караджич арестован, за ним может последовать и Младич.

Новости из Белграда заставляют задуматься и в России. Традиционно Сербия считается у нас союзницей. Раньше в эту категорию попадало большее число стран, однако раз за разом получалось, что даже те из них, кого к союзу с Россией располагает история и географическое положение, стремились этот лагерь покинуть. В какой-то момент для каждого из этих государств наступала пора определяться – сближаться ли с Западом или ориентироваться на некую восточную, византийскую, пророссийскую идентичность.

О том, когда именно это случалось, можно спорить. Применительно к Сербии можно избрать в качестве такого момента отстранение от власти Милошевича в результате массовых протестов людей, или недавнюю победу на выборах в парламент прозападных партий, либо вчерашний арест Караджича. Для России задуматься нужно даже не о судьбе буксующего сейчас договора о сотрудничестве между двумя странами в энергетической сфере. Вопрос более серьёзный – речь идёт о российском имидже и, шире, о приоритетах во внешней политике. Понятно, что кардинально изменить образ России, сложившийся в отдельных регионах мира, сложно: там, где он положительный, таковым он и останется вне зависимости от ареста Караджича, там, где Россию привыкли бояться и приписывать её коварству всё вплоть до природных катаклизмов, большого дела до дипломатии и действительной политики Москвы нет. Однако вряд ли нужно давать критикам лишние поводы для нападок.

Совсем недавно Россия вместе с Китаем заблокировала резолюцию с новыми санкциями против Зимбабве. Экономические интересы Пекина в несчастной африканской стране известны, Москва руководствовалась скорее тезисом о недопустимости вмешательства во внутреннюю политику. Действительно, сомнения остаются, что важнее – государственный суверенитет или жизни и здоровье граждан страны, где правит тиран. Однако случай с Зимбабве оказался не самым подходящим для освежения этого почти философского спора в Совете Безопасности.

На Западе мгновенно возобновилась дискуссия о том, насколько Россия цивилизованная страна, место ли ей в «большой восьмёрке» и т.д. Предсказуемо в качестве застрельщика выступила Великобритания, бывшая колониальная хозяйка Зимбабве, известная ныне прохладностью своих отношений с Россией. Тут впору задуматься – а стоило ли следование принципам международного права репутационных потерь? Перед Китаем такой проблемы не стояло, для Пекина куда очевиднее чистые экономические выигрыши от присутствия в Африке. России же, пожалуй, было более чем достаточно, имея в виду определённое вето Китая, и воздержаться, если уж международное право настолько дорого сердцу официальной Москвы.Или, скажем, настаивает Россия на том, что Косово не должно стать полноправным членом семьи государств мира. Эффект от этого пока скромен. Даже Белград заявляет свои права без особого энтузиазма. Это неудивительно – богатые европейские державы, признавшие государство косовских албанцев, когда-нибудь могут принять Сербию в Европейский Союз. Когда очевидны такие экономические выгоды, не до принципиальности. Теперь, похоже, не только Караджича оперативно передадут в Гаагу на суд Трибунала по бывшей Югославии, но и Младича быстро арестуют.

Для России же, за последние полтора десятилетия выступавшей в поддержку Сербии куда активнее, чем это было разумным в складывавшихся обстоятельствах, стоит задуматься о том, что же сегодня важно в международных отношениях. В конце концов, вопрос имиджа не праздный, с успешным его решением могут быть связаны новые инвестиции и прибыли для национальной экономики, способные улучшить жизнь многих россиян.

Что же касается Караджича, то, по всей видимости, было принято именно политическое решение о его аресте. Причём не только в Белграде. На протяжении последних лет неоднократно появлялась информация о его местонахождении, и наблюдатели пришли к выводу, что в Вашингтоне, Лондоне и других европейских столицах просто не хотят рисковать жизнями специальных агентов, которым может быть отдан приказ об аресте бывшего президента. Можно предположить, что теперь ситуация изменилась кардинально – в Белграде всё-таки хотят вступить в Европейский Союз, да и нельзя исключать, что сам Караджич перед сдачей выпросил выполнение неких своих требований. Справедливый суд над ним необходим. Даже не для того, чтобы удовлетворить жажду мести тех тысяч шумно празднующих арест боснийцев, которые потеряли своих родных и близких в кровавой войне. А хотя бы за тем, чтобы какой-нибудь властитель будущего, решивший ради удовлетворения своих амбиций развязать кровопролитие, задумался – а вдруг и его когда-нибудь будут судить? Для президента Мугабе такая возможность сейчас очень мала, для бывшего президента Караджича она постепенно становится реальностью.

Николай Пахомов – политический обозреватель

Версия для печати