13.08.2008

Игорь Бунин: «Говоря об итогах операции на Кавказе, важно отметить: для нас существует множество преимуществ, включающих возможность фактического решения вопроса о статусе Абхазии и Южной Осетии и невозможность подобной агрессии Грузии в будущем»

Россия избежала самых трагических последствий: изоляции, возвращения в состояние холодной войны, образования объединенного фронта Запада, включая Европу и США. Это было бы возможно в том случае, если бы мы использовали силу и использовали ее непропорционально, т.е. включая ковровые бомбардировки, как это делали Соединенные Штаты Америки в 1999 году в Белграде. В этом случае, конечно, был бы самый трагический и тяжелый исход. У меня такое впечатление, что, в общем, удалось избежать и другого сценария, который можно назвать «Северный Кипр». С Турцией продолжают поддерживать отношения все страны, Турция является членом НАТО, и войска в Северном Кипре называются миротворческими, но в реальности никто Северный Кипр не признает! И эта проблема нависает над отношениями Турции со всем миром. В этом смысле имеет место не полная, но частичная изоляция Турции из-за проблемы Северного Кипра.

Мы вернулись к сценарию, который можно назвать оптимальным в данных условиях. Условно, этот сценарий можно назвать сценарий «статус-кво» с получением дополнительных преимуществ. Какие это преимущества? В военном и территориальном отношении и Абхазия, и Южная Осетия полностью восстановили свою целостность не юридически, а практически в результате операции абхазских и российских войск. Во-вторых, мнения Запада разделились по поводу истинных виновников случившегося: с одной стороны, Кондолиза Райс, США и НАТО продолжают обвинять Россию, но с другой стороны, появился инициатор мирного урегулирования - Николя Саркози. В западной прессе активизируются некие архетипы, в результате чего Россия предстает агрессором: казаки в 1812 году, советские танки, операция в Афганистане, Венгрии, Чехословакии… Но благодаря прекращению огня до приезда Саркози, отказу от использования системы ковровых бомбардировок, согласию на то, что Саакашвили остается главой Грузии, и ряду миротворческих инициатив и т.д., образ хотя и актуализировался, но не стал всеобщим для мировой общественности. Россия осталась в ряде цивилизованных стран, ее никто не будет выгонять из «Большой восьмерки» и из Совета Европы.

При этом возникает несколько проблем. Во-первых, это отношения с Грузией: пока Саакашвили у власти Россия не будет иметь дипломатические отношения с этой страной. Во-вторых, резко ухудшились отношения с Соединенными Штатами, поскольку инициатором или, скорее, международным актором, давшим согласие на операцию, являются США, которые хотят сохранить режим Саакашвили и нанести максимальный ущерб России. И вот теперь республиканская администрация до выборов будет резким противником России и те отношения, которые сложились когда-то между Бушем и Путиным полностью разрушены. И в душу Буша, и в душу Путина никто уже заглядывать не будет. Теперь вопрос заключается в том, как отношения сложатся, если победит Обама, потому что если победит Маккейн, то тогда все понятно. Есть вероятность того, что если придет Обама отношения могут улучшиться, хотя здесь много совпадений в осуждении России, но также есть много оговорок. Возможно, во время избирательной кампании Обама будет использовать поражение Буша в этой войне, потому что в реальности США дали зеленый свет Грузии на эту операцию, создали грузинскую армию и потерпели поражение. И психологически для них все это сложно.

Я бы сказал, что в результате этой операции, как ни странно, много преимуществ, включая и то, что возможный вопрос о статусе Абхазии и Южной Осетии может быть поставлен на международных конференциях. Это с одной стороны. С другой, де-факто Южная Осетия и Абхазия никогда не будут входить в состав Грузии, будет поставлен вопрос де-юре. Еще одно крайне важное преимущество заключается в том, что повтор агрессии со стороны Грузии невозможен, просто по военным соображениям. Осталось только доказать тот аргумент, который привел Дмитрий Медведев, что у нас не было другого выхода, если бы был другой выход, мы бы обязательно его использовали. Надо убедить международную общественность в реальности ситуации, когда Россия не могла не реагировать на агрессию со стороны Грузии, как, в общем, в таких ситуациях всегда реагировали США (с Сербией, с Ираком, с Афганистаном, с Сомали и т.д.). Quod licet Jovi, non licet bovi, как известно, что позволено Юпитеру, то не позволено быку.

Есть еще один очень важный момент – первый раз Медведев был реально президентом России, он, конечно, консультировался с Владимиром Путиным, но решения по поводу начала и завершения военных операций Медведев принимал самостоятельно. Хотя Путин был очень активен, но ведущим игроком все-таки был Медведев.

В этой ситуации сложно не только убедить сообщество в правильности нашей позиции как единственно возможной, но и еще найти какие-то компенсационные решения, чтобы показать, что Россия не является новым государством гуннов, монголов или советским государством.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Версия для печати