13.08.2008 | Сергей Михеев

Был ли выбор?

Выбор России в конфликте с Грузией был труден и небезупречен, но Москва выбрала меньшее из двух зол. Для Грузии предпринятые действия были откровенной авантюрой, которая ставит действующий в Тбилиси режим на грань полного краха, а страну рискует вовлечь в тяжёлый кризис. Американцы получили ещё одну неудачную внешнеполитическую акцию под занавес правления Буша. Вместе с ними проблемы могут постигнуть и наиболее верных союзников США в этом регионе. «Старая» же Европа, судя по всему, вновь не готова жертвовать собой ради обеспечения американских интересов.

Перед каким выбором стояла Россия в тот день, когда грузинские войска начали атаку на Цхинвали? Единственной альтернативой тому, что делает Россия сейчас, был полный уход из Южной Осетии. Какие последствия вызвало бы такое решение?

Этот уход, скорее всего, неизбежно сопровождался бы полным физическим уничтожением батальона российских миротворцев. По крайней мере, тех, кто попытался бы оказать сопротивление. Впрочем, как известно, грузинские войска без предупреждения начали обстрел расположения российских миротворцев, не предложив им сдаться, и не спросив их о том, собираются ли они сопротивляться или нет. То есть, их решили уничтожить внезапным, упреждающим ударом. Таким образом, можно с большой долей вероятности предположить, что городок миротворцев «утюжили» бы до тех пор, пока там бы не осталось никаких признаков жизни.

Что касается южных осетин, то также не возникает сомнений в том, что с ними поступили бы самым безжалостным образом. Думаю, по этому поводу нет иллюзий даже у самых горячих сторонников Тбилиси. Все, кто попытался бы сопротивляться, или просто попался под горячую руку, были бы уничтожены. Остальные - изгнаны за пределы региона или остались бы там на правах изгоев.

Помимо тысяч человеческих трагедий и сомнительного морально-этического аспекта такого варианта событий, Россия получила бы совершенно очевидные и довольно серьёзные внутри и внешнеполитические проблемы.

Внутри России такой шаг был бы расценен, как предательство (по крайней мере, очередь наших солдат) и проявление слабости со стороны власти в целом и нового президента Дмитрия Медведева в частности. Доверие и авторитет власти неизбежно бы снизились. Оппозиция получила бы новую тему для критики власти и непременно воспользовалась бы ей (в т.ч. и «демократическая» оппозиция). Либеральность и симпатии к Западу нового президента получили бы самое невыгодное для него подтверждение. Медведеву бы пришлось искать поддержки среди непопулярного в стране «демократического» меньшинства, противопоставляя себя большинству населения. Между прочим, общий уровень популярности либеральных идей от этого также, как минимум, не повысился бы, так как термины «либерализм» и «демократия» в очередной раз в умах российского населения стали бы синонимами слова «предательство». В целом население страны восприняло бы происходящее, как поражение России.

Не исключено, кстати, что настойчивые разговоры (в первую очередь в самой России) о «повышенной либеральности» и «прозападности» Медведева стали одним из факторов, дополнительно спровоцировавших организаторов атаки на Южную Осетию. С одной стороны, это была проверка нового президента. Но, с другой, грузинские и американские власти, а также их ближайшие союзники (с подачи российских либералов) могли действительно поверить в то, что «Дмитрий Медведев это совсем не то, что Владимир Путин», а в России постепенно всё снова станет как «при дедушке» Ельцине. Проще говоря, те, кто планировал акцию в Южной Осетии могли рассчитывать на то, что Медведев и сам не решится на жёсткий ответ, и будет сопротивляться такой инициативе, если она будет исходить от Путина, «силовиков» или других руководителей государства.

То есть, в том случае, если бы Россия ушла от конфликта, подтвердилась бы неэффективность новой, «тандемной» системы власти в Кремле. Оправдалась бы ставка некоторых внутренних и внешних сил на раскол российской правящей элиты вообще и вбивание клина между Медведевым и Путиным в частности. Если бы такая версия нашли бы подтверждение в ходе данной ситуации, её бы начали развивать с удвоенной силой. Итог – неизбежная дестабилизация внутриполитической ситуации в России.

Нет сомнений и в том, что обострилась бы ситуация на Северном Кавказе. Переполненная беженцами Северная Осетия однозначно восприняла бы всё происходящее, как предательство осетинского народа в целом со стороны России. Таким образом, Москва потеряла бы последнюю республику на Северном Кавказе, население которой, более или менее лояльно России. Дестабилизация в Северной Осетии была бы неизбежна.

В других регионах Северного Кавказа всё произошедшее было бы однозначно воспринято, как слабость России. Это воодушевило бы сепаратистов и просто бандитов всех мастей. Тем более, что по последним данным, наступление на Южную Осетию сочеталось с попытками различных внешних сил одновременно дестабилизировать ситуацию на российском Северном Кавказе в целом. Уход России из Южной Осетии только подстегнул бы такие попытки.

Мировое сообщество (не только враги) также сделало бы вывод, что на самом деле Россия, её руководство и её вооружённые силы способны лишь на громкие заявления, а к реальным действиям по активной защите своих интересов оно не готово. Из этого вывода неизбежно бы последовала весьма неприятная для России цепочка последствий.

Таким же способом, как и в случае с Южной Осетией, скорее всего, в самое ближайшее время была бы решена проблема с Абхазией. Это, в свою очередь, вызвало бы дополнительную дестабилизации на Северном Кавказе. Грузия, решившая свои территориальные проблемы, увеличила бы шансы на вступление в НАТО. За этим с большой вероятностью последовало бы скорое размещение в Грузии иностранных военных баз, а в перспективе и систем ПРО, которые, в том числе, выполняли бы задачу изменения баланса сил НАТО и России в ракетно-ядерной сфере (что, на самом деле, является одной из главных целей размещения американских ПРО в Европе).

Далее, скорее всего, последовало бы ослабление позиций России в отношениях с Арменией и Азербайджаном. Армения бы поняла, что для Азербайджана пример Грузии может стать стимулом для силового решения проблемы Нагорного Карабаха. Причём, от России ждать помощи не следует, а следует переориентироваться на США и НАТО, которые могут оказать реальное влияние на Баку.

Таким образом, довольно быстро Россия лишилась бы своих позиций на Южном Кавказе в целом. Как следствие, значительно активнее стали бы развиваться маршруты доставки среднеазиатского топлива на Запад через Южный Кавказ в обход России. Это, в свою очередь, означало бы усиление тенденции ослабления позиций Росси в Средней Азии. Сейчас, как известно, И Азербайджану, и странам Средней Азии пришлось задуматься над тем – а стоит ли так много внимания уделять именно южнокавказским маршрутам доставки топлива и что может в случае кризисной ситуации предпринять Россия.

Следующий наиболее очевидный этап последствий развернулся бы уже в Центральной Европе. Возможно, силовым способом был бы решён вопрос Приднестровья. Значительно осложнилось бы положение всех сил, симпатизирующих, ориентирующихся или хотя бы прислушивающихся к России во всём мире. Усилилось бы давление на Белоруссию. С большой вероятностью гораздо более свободно почувствовала себя Украина в отношениях с Россией в целом и в вопросе преждевременного вытеснения Черноморского флота из Крыма. Упростилось бы и значительно ускорилось втягивание в НАТО Украины. За этим также последовало бы скорое размещение на Украине иностранных баз и, возможно, систем ПРО.

В общем, стесняться бы не стали. Раз Россия ни к чему, кроме разговоров, не способна, то стали бы нагло брать всё, что «плохо лежит». Так, как это было во второй половине 80-х и в 90-х годах прошлого века. А, может быть, и ещё более беспардонно, куражась над Кремлём и его силовой риторикой последнего времени. Таким образом, Россия действительно выбрала меньшее из двух зол. Кроме того, факт остаётся фактом – военную операцию начала Грузия, а не Россия, и действовал Тбилиси в нарушение существующих международных договорённостей.

Россию обвиняют в нарушении некоторых норм международного права. Возможно, какие-то основания для этого действительно имеются. Однако стоит вспомнить, что именно США и Запад в целом после распада СССР приложили немало усилий к тому, чтобы кастрировать систему международного права, сделать её формальностью. Они создали массу прецедентов – Югославия, Ирак, Косово, односторонний выходи из международных договоров и многое другое – без которых нынешние события в Южной Осетии, возможно, и не смогли произойти. Они установили в мире право сильного, странным образом надеясь на то, что это право будет всегда работать только в их пользу. Кстати, именно в соответствии с правом сильного, вполне в американском стиле действовал и Тбилиси.

Разговоры о том, что Россия сейчас, якобы, поддалась давлению Запада, покатакже не кажутся убедительными. Надо признать, что Саакашвили вынужден был принять все пункты российского плана, а не Москва приняла план Брюсселя-Тбилиси. Сделанная поправка о международном участии в урегулировании, конечно, немаловажна. Но, во-первых, это пока не означает безусловное участие в миротворческой операции европейского военного контингента. Скорее, речь будет идти лишь о миссии военных наблюдателей. Во-вторых, Россия должна была дать Евросоюзу и лично Николя Саркози сохранить лицо. Ведь, если бы ЕС полностью принял российский план, то Саркози тут же обвинили бы в том, что он поддался «диктату» Москвы и пошёл на уступки перед «кремлёвским ультиматумом». Нужна была хотя бы видимость компромисса. Кремль это понял и решил на такой компромисс пойти. Тем не менее, на 90% речь идёт о подписании именно российского документа. Компромиссный же пункт можно долго обсуждать и спорить смысле формулировок.

Что касается проблем России в данной ситуации, то и они, несомненно, имеются. Главная – ещё раз стало ясно насколько слабы мы в информационном противостоянии. У нас всё ещё нет ни системной работы с общественным мнением даже в странах СНГ, ни каналов доставки информации (в первую очередь в западные страны). Пожалуй, наши олигархи наряду с яйцами и футбольными клубами, могли бы на всякий случай прикупить на Западе и в СНГ пару-тройку телеканалов и с десяток газет. Такая «социальная ответственность» с их стороны могла бы очень пригодиться. К примеру, известна история с некогда лояльным к России украинским телеканалом «Интер», на который когда-то пожалели небольших, в общем-то, денег и влияния на который теперь лишились, полностью потеряв позиции на украинском телевидении. Крайне неудовлетворительно поставлена и в целом работа с пророссийскими силами за рубежом.

В любом случае, минусы от возможного ухода России из Южной Осетии могли бы быть значительно больше. У России не было другого выхода и её действия в итоге можно признать относительно успешными. Одновременно, эта ситуация позволила многим россиянам ещё раз трезво взглянуть на ситуацию и понять, кто наши враги, как устроен мир и что надо делать, чтобы не попадаться на удочку зарубежной демагоги, строя вредные иллюзии.

Сергей Михеев – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати