14.08.2008 | Сергей Белашко

Три сакраментальных вопроса

Анализируя последние события на Кавказе, попробуем ответить, кто несёт ответственность за эскалацию конфликта, кому выгодна эта война, и что в этой ситуации делать официальному Киеву. Итак, кто виноват? Эскалация напряжённости в Южной Осетии, которая в итоге переросла в полномасштабную войну, была бы невозможна при наличии у мирового сообщества консенсуса относительно её недопустимости…

Америка и Европа последовательно поощряли в «евроатлантические устремления» Тбилиси, закрывая глаза и на стремительную милитаризацию Грузии (за годы правления Саакашвили её военный бюджет вырос в 30 раз), и на всё более жёсткую риторику в отношении мятежных провинций. Буквально в день начала войны закончились масштабные американо-грузинские военные учения «Немедленный ответ». Начались же они практически одновременно с эскалацией ситуации. В большой политике, как известно, таких совпадений не бывает.

Со своей стороны, российское руководство не сделало практически ничего, чтобы предотвратить войну, приготовления к которой Грузия демонстративно вела последние несколько месяцев. Россия оказалась не способна защитить собственных граждан (почти все жители Южной Осетии – россияне) и выполнить функцию гаранта мира в регионе. Миротворцы фактически оказались в роли заложников – разменной пешкой в геополитической игре Кремля. Если бы ракетно-бомбовые удары по позициям грузинской армии были нанесены не 9 августа, а 6-го (когда концентрация живой силы и техники была завершена, и в Тбилиси только ждали удобного момента, чтобы начать вторжение), не было бы ни разрушенного Цхинвала, ни тысяч беженцев. Это позволило бы не только предотвратить начало полномасштабных боевых действий, но и сохранить сотни человеческих жизней.

Впрочем, попустительство (а возможно и прямые провокации) со стороны США и России отнюдь не оправдывают «кума Мико». Решение о бомбёжках населённых пунктов и танковых атаках на мирное население Южной Осетии принималось не в Вашингтоне и не в Москве, а в Тбилиси. Грузия как суверенное государство несёт полную ответственность за эти преступления. Саакашвили должен быть наказан. Не потому, что он хочет вступить в НАТО или вытеснить Россию с Кавказа, а потому, что убивать мирных жителей – нехорошо, независимо от того, осетины они, курды, албанцы или какие-нибудь добропорядочные шведы. Впрочем, завершение войны по балканскому сценарию представляется маловероятным. И главная причина – не противостояние США и России, а то, что Грузия и Осетия находятся гораздо дальше от границ Европейского Союза, чем экс-Югославия. Для европейцев ситуация на Кавказе скорее напоминает Руанду или Дарфур, их участие в кризисе скорее всего ограничится красивыми разговорами в духе «Ребята, давайте жить дружно».

В общем, несмотря на то, что с «поджигателями войны» всё всем понятно, ответственности никто не понесёт. Разве что Саакашвили явится с повинной в российскую прокуратуру. Но это уже из области ненаучной фантастики.

Кому выгодно?

Главных бенефециариев очередной кавказской войны, как это не парадоксально кажется на первый взгляд (один из самых верных союзников США оказался в роли «мальчика для битья»), надо искать за океаном. Американцы перевели внимание мирового сообщества с Ирака и Афганистана, где ситуация становится всё сложнее, на новую «горячую точку», где в образе миротворца с сомнительной репутацией выступает уже совсем другая страна. Впрочем, мировое сообщество, как хорошо известно, американских политиков волнует мало. Основные причины и результаты находятся в сфере не столько внешней, сколько внутренней политики США. Эскалация ситуации на Кавказе может внести серьёзные коррективы в ход американской предвыборной кампании. Попытки республиканцев переключить внимание избирателей с проблем в экономике на внешнеполитические вопросы обретают почву под ногами.

Одно из основных мест в республиканской «картине мира» наряду с «исламским терроризмом» традиционно играет «русская угроза». В последние дни тезис Джона Маккейна о том, что Россия представляет угрозу соседям и готова к силовому решению спорных вопросов, получил наглядное подтверждение кадрами разбомбленных российской авиацией жилых домов в Гори. Дополнительную пикантность ситуации придаёт созвучие английского названия Грузии с одним из американских штатов (между прочим, Джорджия – один из оплотов Демократической партии, к тому же со значительной частью чернокожего населения).

Во многом именно предвыборной ситуацией в США объясняется кажущееся на первый взгляд непоследовательным и малоосмысленным поведение официального Вашингтона. Сначала американцы дали негласную санкцию на «восстановление конституционного порядка в районе Шида Картли» (в то, что Саакашвили не советовался по этому вопросу со стратегическим партнёром, не верят даже его убеждённые сторонники). Затем блокирование попыток России ввести ситуацию в правовое русло – через принятие соответствующей резолюции Совета безопасности ООН. Потом сдержанная реакция на одностороннее вмешательство России в конфликт. Лишь через несколько дней Вашингтон обвиняет Москву в «непропорциональной» реакции. Но дальше накал антироссийской риторики начинает нарастать. Образ «русской угрозы» становится всё более зловещим. Причём главным образом усилиями республиканцев – и тех, кто сейчас при власти, и тех, кто давно от неё отошёл, и тех, кто о ней только мечтает. Демократы, кстати, ведут себя гораздо более сдержанно, подчёркивая необходимость «думать холодной головой».

Для того, чтобы «русская угроза» стала максимально наглядной, Грузия должна не просто потерпеть поражение. Это поражение должно быть максимально сокрушительным и живописным. Оно должно впечатлить и мобилизовать американских избирателей. Причём в первую очередь это касается сторонников сошедшей с предвыборной дистанции бывшей первой леди Хиллари Клинтон, которые не могут определиться в своих симпатиях между Маккейном и Обамой. Это преимущественно белокожие небогатые люди старшего возраста, большая часть жизни которых пришлась на период Холодной войны. Они хорошо помнят и Карибский кризис, и Вьетнам, и Афганистан…

С другой стороны, эта война стала своеобразно инициацией Дмитрия Медведева. Пока Владимир Путин приветствовал в Пекине олимпийцев и обнимался с американским президентом, его преемник взял на себя ответственность за первое в новейшей истории официальное применение военной силы за пределами России. Маленькая победоносная война позволит «гаранту Конституции РФ» выйти из тени сверхпопулярного премьера. Уместно вспомнить, что для Путина подобную роль в своё время сыграла контр-террористическая операция в Чечне и Дагестане. После неё анекдоты о том, что «Володя Путин – вообще не человек, а просто PR-проект» утратили актуальность.

Ещё одним триумфатором стал президент Абхазии Сергей Багапш. Главный враг маленькой и непризнанной, но от этого не менее гордой кавказской республики стратегически ослаблен. Территориальная целостность Абхазии с вытеснением грузинских подразделений из Кодорского ущелья восстановлена. Позиции непризнанной республики на международной арене существенно укрепились. Да и само признание сегодня выглядит не таким уж и фантастическим, чем ещё неделю назад. И всё это Абхазия получила с практически нулевыми потерями.

В выигрыше может оказаться и Михаил Саакашвили. Да, по логике современных международных отношений, он должен быть отстранён от власти и предан суду. Но в условиях двойных стандартов, которые проявились в очередной кавказской войне со всей отчётливостью, рассчитывать на это не приходится. Для США, судя по тональности американских чиновников и журналистов, Саакашвили окончательно утвердился в статусе «нашего мерзавца» (определение, которое дал один президент США одному латиноамериканскому диктатору). Грузинская оппозиция отказалась от критики в его адрес, заявив о необходимости сплотиться в условиях «российской агрессии». Война закончится в считанные дни – в этом заинтересованы все. В итоге может оказаться, что, развязав военную авантюру, Саакашвили только упрочит свои позиции. Подобным образом, кстати, Саддам Хусейн мобилизовал поддержку внутри страны и заручился поддержкой (в том числе военной и финансовой) Запада, напав в 1980-ом на Иран.

Что делать Киеву?

Сегодня Украина позиционируется фактически единственным союзником Грузии, за исключением США. Эту картину формируют и заявления МИДа Украины, и антироссийские комментарии «оранжевых» политиков и экспертов, и факты поставок в Грузию оружия и военной техники.

«Камнем преткновения» в российско-украинских отношениях стало участие базирующихся в Севастополе боевых кораблей Черноморского флота РФ в «операции по принуждению к миру». Киев категорически против такого сценария. Впрочем, следует отметить, что ни в Договоре о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве между Российской Федерацией и Украиной от 1997 года, ни в Соглашении о статусе и условиях пребывания Черноморского флота Российской Федерации на территории Украины не предусмотрено каких-либо возможностей украинской стороны определять формы ведения российским флотом его деятельности, тем более ограничивать его действия за пределами территории Украины.Попытки отдельных украинских политиков так или иначе втянуть свою страну в конфликт на стороне Тбилиси очень опасны и могут иметь непредсказуемые последствия. Симптоматично, что в высказываниях российских политиков и сюжетах российских телеканалов прямо говорится о том, что происходящее в Грузии должно стать хорошим уроком для украинского руководства.

В случае явного успеха российской «операции по принуждению к миру» (этот сценарий на данный момент представляется вполне вероятным) Украина, если не скорректирует существенным образом свою позицию, может столкнуться с рядом дополнительных вызовов собственной безопасности.

Россия обладает достаточным идейно-политическим и кадровым ресурсом для создания очагов напряжённости на территории Украины. В частности, точкой эскалации конфликта может стать Севастополь. В этом контексте стоит вспомнить недавнее противостояние пророссийски настроенных местных жителей и украинских моряков, а также учесть тот факт, что немало севастопольцев имеет российское гражданство.

В условиях избирательной кампании, старт которой фактически будет дан осенью, Киев может столкнуться с резкой радикализацией пророссийского электората. Причём эти настроения (при соответствующем стимулировании извне) могут быть направлены в русло этнополитического конфликта, что приведёт если не к развалу страны, то к системному социально-политическому кризису. В качестве дополнительного инструмента давления на Украину может быть задействован рычаг «газовой дипломатии». Его эффективность во многом будет определяться готовностью европейских партнёров Кремля закрыть глаза на «непропорциональное применение силы», руководствуясь собственными экономическими интересами. Пока европейцы демонстрируют гораздо более сдержанную реакцию, чем американцы. Ссориться с Россией им не выгодно в силу целого ряда причин – энергетических, экономических, военных, политических, гуманитарных. Если этой ссоры не произошло из-за Грузии, не будет её и из-за Украины.

Чтобы не допустить развития ситуации по негативному для себя сценарию, Киеву следует максимально дистанцироваться от российско-грузинского противостояния, сделав акцент на скорейшем прекращении боевых действий и преодолении гуманитарных последствий войны.

Уместно вспомнить, что в 1992 году, практически одновременно с Южной Осетией, провозгласил свой суверенитет Крым. Три года Республика Крым существовала практически независимо от Киева, имела собственную конституцию и президента, формировала законодательную базу. В 1995 году Киев восстановил свой суверенитет над полуостровом. Анализ причин становления и краха крымской государственности не является предметом этой статьи. Стоит лишь подчеркнуть, что возвращение Крыма в политико-правовое поле Украины произошло без единого выстрела, вот уже тринадцать лет регион развивается мирно, хотя имел все перспективы стать ещё одной «горячей точкой». Этот опыт, кстати, несколько лет спустя был успешно использован Российской Федерацией в отношении Татарии, Башкирии, Якутии, Свердловской области и ряда других регионов, активно участвовавших в пресловутом «параде суверенитетов».

Украинский опыт тринадцатилетней давности вряд ли может быть полезен в нынешней ситуации на Кавказе. Тем не менее, он может быть эффективно использован для коррекции имиджа Украины, позиционирования её в качестве страны, где учитываются интересы регионов и этнических групп. Правда, для этого слова должны быть подкреплены делом (как минимум, власть должна прекратить использование в конъюнктурных целях этнокультурной и гуманитарной проблематики). В противном случае, имидж Украины скорректируют другие. Скорее всего, на примере того же Крыма, но только совсем в другую сторону.

Сергей Белашко - директор Агентства социальных коммуникаций

Версия для печати