19.09.2008 | Сергей Минасян

Некоторые уроки «Пятидневной войны» для Южного Кавказа

Поздно вечером 7 августа 2008 г. грузинская армия начала массовый обстрел из реактивных систем залпового огня (РСЗО), тяжелой артиллерии и минометов столицы Южной Осетии - г. Цхинвал, а также осетинских населенных пунктов практически вдоль всей зоны конфликта. Ударам грузинской армии подверглись также посты и казармы российских и североосетинских миротворцев. Рано утром 8 августа грузинские войска перешли в наступлении на Цхинвал, а также к западу от него в Знаурском районе и далее к северо-западу, в направлении Джавы и Джавского ущелья. Грузинское наступление осуществлялось силами 2-й, 3-й и 4-й пехотных бригад, а также ряда подразделений 1-й пехотной бригады (в частности, 11-й Телавский батальон 1-й пехотной бригады, входил в порядке ротации в состав грузинского миротворческого батальона), отдельного Горийского танкового батальона, артиллерийской бригады, частей специального назначения Министерства обороны (Группа специальных операций - ГСО) и МВД Грузии. С воздуха поддержку наступающим грузинским войскам обеспечивали штурмовики Су-25 и ударные вертолеты Ми-24 ВВС Грузии. Так началась «Пятидневная война» в Южной Осетии...

Итоги боевых действий в Южной Осетии, Абхазии и Грузии и последующих политических развитий в зоне конфликта широко известны. Открытое вовлечение российской армии в боевые действия на стороне осетин, открытие «второго фронта» в Абхазии, «блицкриг наоборот» - в виде вторжения российской армии в пределы собственно Грузии и последующего разгрома грузинских войск в течение 11-12 августа получили широкое освещение в репортажах мировых СМИ, оценках и заявлениях экспертов, политиков, представителей международных организаций и руководителей ведущих стран мира. Анализ военных уроков событий августа 2008 г., приводимый в нашей статье, естественно будет неполным, т.к. эта тема требует отдельного и более подробного исследования, с привлечением дополнительных материалов. Поэтому здесь мы приводим лишь самые общие и предварительные оценки, с учетом их практической значимости применительно к военно-политической ситуации на всем Южном Кавказе.

Тем не менее, оценивая первоначальные уроки «Пятидневной войны» в военно-технической сфере, в первую очередь надо отметить, что по сравнению со многими последними локальными войнами и конфликтами, боевые действия в Южной Осетии в августе 2008 г. с обеих сторон отличались очень активным использованием тяжелой артиллерии и боевой авиации. В частности, операция грузинских сил в Южной Осетии в начальный период характеризовалась необычно массовым применением тяжелой артиллерии, реактивных систем залпового огня (РСЗО), а также (в первые два дня, вплоть до активного вовлечения российских ВВС) и боевой авиации – модернизированных штурмовиков Су-25. Впрочем, на завершающем этапе действия российской артиллерии и авиации также приобрели очень широкий размах, что в итоге и явилось важнейшей причиной столь быстрой деморализации и разгрома группировки грузинских войск в Южной Осетии.

Вместе с тем, можно утверждать, что ставка грузинского командования на успех в скоротеченой дистанционной бесконтактной войне не оправдалась. Массовое применение грузинскими войсками РСЗО в ходе первого огневого налета по Цхинвалу и его окрестностям в ночь с 7 на 8 августа, конечно же выглядело весьма эффектно и устрашающе, особенно на фоне разрывов снарядов в ночной мгле, но с чисто военной точки зрения не решило поставленных задач и не смогло полностью подавить позиции осетинских войск и российских миротворцев в Цхинвале. Более того, несмотря на заявленные осетинскими властями и российскими СМИ значительные жертвы среди мирного населения, потери от использования РСЗО против жилых кварталов столицы Южной Осетии и окрестных сел в реальности были ниже. Хотя в результате обстрелов грузинскими РСЗО «Град» и их чешскими аналогами – ситемами RM-70, Цхинвалу был причинен значительный материальный ущерб, тем не менее, жертвы среди мирного населения и осетинских ополченцев, согласно докладам ряда международных организаций (например, центра «Мемориал» и Human Rights Watch) в реальности оказались на порядок меньшими, чем было объявлено ранее.

Впрочем, не вполне эффективное использование 122-мм РСЗО «Град» грузинскими войсками при штурме Цхивнала, несмотря на жертвы среди мирного населения и большие разрушения в городе, возможно, компенсировалось более удачным использованием нескольких систем более мощного калибра (122/160-мм израильских РСЗО GradLAR и югославских 262-мм «Орканов»). В частности, данные системы, как свидетельствуют очевидцы, использовались при обстреле более удаленных населенных пунктов к северу от Цхинвала, а также при дистанционном минировании и обстрелу коммуникаций в направлении Рокского туннеля и Транскама, с целью затруднения прибытия подкреплений на помощь защитникам осетинской столицы.

Намного более эффективно непосредственно в ходе боев проявила себя ствольная и самоходная артиллерия грузинской армии – 152-мм САУ «Дана» и 2С3 «Акация» (а также дивизион из 6 тяжелых 203-мм САУ «Пион») – действующая с использованием данных от беспилотных летательных объектов (БПЛО) и современных западных систем управления, целеуказания и корректировки огня. В частности, это особенно проявилось в боях со второй половины дня 8-го августа и вплоть до 10 августа, когда грузинская тяжелая самоходная артиллерия (совместно с артиллерией и батальоными минометами 2-й и 3-й пехотных бригад) довольно эффективно вела огонь по колоннам пробивающихся к Цхинвалу по объездной Зарской дороге частей 58-й российской армии. Как известно, именно эти колонны наступающий по Зарской дороге 19-й мотострелковой дивизии Северокавказского военного округа, а также участвующие в боях к северу от Цхинвала – в районе Тлиакана и высоты Сарабук - подразделения росийских войск понесли самые существенные потери за весь период «Пятидневной войны», в первую очередь именно от действий грузинской артиллерии, огонь которой корректировался БПЛО, отрядами спецназа и т.д.

Довольно эффективно действовала ПВО грузинской армии, оснащенная поставленными из Украины ЗРК «Бук»-М1 среднего радиуса действия и ЗРК «Оса» и «Оса»-АКМ ближнего радиуса. По самым скромным оценкам, ПВО Грузии сбили не менее 7 самолетов ВВС России, в том числе средний стратегический бомбардировщик Ту-22М3. Однако эффективность грузинской ПВО могла бы быть значительно выше, а потери российской авиации – значительно большими, если бы она пыталась бы действовать до последнего дня боев. Однако паника, охватившая грузинскую армию, не обошла видимо собой и зенитчиков, иначе российские войска не захватили бы в районе Сенаки в Западной Грузии несколько брошенными своими расчетами пусковых установок ЗРК «Бук»-М1 грузинской армии, а группировка войск в Южной Осетии – 5 ЗРК «Оса» в рабочем состоянии.

По имеющимся данным, со своей стороны российская армия на заключительной фазе боевых действий в Южной Осетии весьма эффективно использовали РСЗО «Ураган» и оперативно-тактические ракеты (ОТР) «Точка-У», а также возможно – РСЗО «Смерч», для ударов по позициям грузинской армии в Южной Осетии. Именно благодаря активному использованию указанных систем в комбинации с ударами боевой авиации российской армией были нанесены значительные потери грузинским войскам, повлекшие их последующую деморализацию и отход.

Все вышуказанные факторы должны привлечь особое внимание экспертов-политологов, занимающихся проблемами безопасности Южного Кавказа, и в первую очередь - карабахским конфликтом. В ходе региональной гонки вооружений в зоне этого конфликта стороны (и в первую очередь - Азербайджан) в последнее время особое внимание уделяли закупкам именно различных систем тяжелой артиллерии, РСЗО, и даже оперативно-тактических ракет. В частности, Азербайджан (как и Грузия) в последние годы закупил в Украине 203-мм тяжелые самоходные гаубицы «Пион», израильские РСЗО GradLAR (в том числе в отличие от Тбилиси Баку приобрел также модернизированный и более мощный вариант израильской РСЗО с 300-мм ракетами «Экстра»). Предполагется наличие на вооружении Азербайджана также 220-мм РСЗО «Ураган», являющихся дальнейшим и несколько более мощным развитием 122-мм систем БМ-21 «Град». Кроме того, Азербайджаном были закуплены в Украине не имеющие аналогов в настоящее время 300-мм РСЗО «Смерч», а в России – оперативно-тактические ракетные комплексы «Точка-У». В тоже время надо отметить, что азербайджанские войска (как и грузинская армия) в последнее время приобрели большое количество израильских БПЛО различных тпов, что позволяет им более эффективно использовать вышеуказанные артиллерийские и ракетные системы в случае ударов по позициям карабахских войск и армянской армии. Особенно это будет иметь ощутимые последствия в случае первого удара азербайджанской артиллерии и ракетных систем по позициям ПВО Армии обороны НКР. «Пятидневная война» в Южной Осетии, несмотря на активное использование сторонами дальнобойной артилеррии, РСЗО и боевой авиации, вновь (как и многие иные локальные конфликты современности) подтвердила, что основной исход боевых действий решается именно в ближнем «контактном» бою. Именно от слаженности, технической оснащенности, наличия боевого духа и морально-сихологической мотивировки небольших подразделений противостоящих сторон и решается исход войны в подобного рода локальных вооруженных конфликтах, особенно если эти конфликты еще и являются этно-политическими. Это в полной мере вновь подтвердили боевые действия в Цхинвале 8-10 августа. Данный фактор необходимо особо учитывать при любом анализе военно-политических процессов в зоне карабасхкого конфликта.

Скоротечная «Пятидневная война» в Южной Осетии и операция абхазских сил в Кодорском ущелье также показали важность того, какое значение имеет в современных локальных конфликтах правильное соотношение и использование сторонами регулярных частей постоянной готовности и массовых контингентов резервистов. Как показали августовские бои в Южной Осетии, в условиях скоротечности боевых действий массовая мобилизация грузинских резервистов (прошедших минимальную военную подготовку, мало знакомых с военным делом и театром военных действий) явилась просто провальным мероприятием. Они не только не повысили боеспособность грузинской армии, а скорее наоборот – массы неподготовленных резервистов, с одной стороны загружали коммуникации грузинских войск, а с другой – начавшаяся вскоре паника среди резервистов сразу же прекинулась на регулярные войска и местное население в грузинонаселенных анклавах Южной Осетии. Кроме этого, после боев значительная часть стрелкового оружия так и осталась на руках у резервистов и не была возвращена властям, что в перспективе естественно будет способствовать значительной криминализации страны.

И наоборот, мобилизация резервистов в самих непризнанных республиках, обеспечиваемая практически со 100% результатом (с учетом того, что в Абхазии и Южной Осетии, как и в Нагорном Карабахе, резерв формируется на так называемой милиционной основе из числа практически всего мужского населения) показала высокую эффективность. Это связано с тем, что у населения данных непризнанных республик значительно более высокая мотивировка при участии в боевых действиях. Причем в рядах абхазских или осетинских резервистов удельный вес ветеранов и участников боевых действий был несравнимо выше, чем среди необстрелянных молодых грузинских резервистов. Применительно к Нагорному Карабаху это означает, что при возобновлении боевых действий возможности Армии обороны НКР повысить численность своих вооруженных сил боеспособным резервом будут выше, чем у Азербайджана. Впрочем, для справедливости надо признать, что в случае активных боевых действий аналогичная проблема с призывом резервистов может встать не только перед Азербайджаном, но и перед Арменией.

Поэтому вполне возможно, исходя из итогов боевых действий в Южной Осетии, когда технически очень хорошо оснащенная, с первоначально высоким боевым духом грузинская армия уже на исходе третьего-четвертого дня боевых действий в основном оказалась деморализованной (за исключением подразделений спецназа и части артиллерии) и не смогла восстановить свою боеспособность за счет призыва новых частей резервистов, что с аналогичной ситуацией может столкнуться и азербайджанская армия в Карабахе. Таким образом, с учетом опыта прошедшых августовских боев, возможность ведения долговременных боевых действий в Карабахе с военной точки зрения (но не с гуманитарной и экономической – т.к. в этой сфере по понятным причинам в силу коммуникационных проблем Армения будет иметь большие проблемы) для Азербайджана не будет настолько выгодной, как это кажется на первый взгляд. И, наконец, как представляется, важнейшим именно военным итогом боевых действий стало очередное подтверждение вечного тезиса Клаузевица о том, что любой первоначальный успех в войне бесполезен, если нет ее политической составляющей. Несмотря на имеющиеся значительные недостатки в чисто военной сфере, истинные причины поражения грузинской армии в «Пятидневной войне» лежат в первую очередь в чисто политической плоскости. То, что фактор быстрого и открытого вовлечения российской армии в боевые действия в Южной Осетии не рассматривался всерьез властями Грузии (заместитель министра обороны Грузии Бато Кутелия в одном из интервью даже признал, что вероятность открытого военного столкновения с Россией даже не предусматривалось Стратегией национальной безопасности Грузии и была неожиданной для ее военного и политического руководства), и предопределило исход «Пятидневной войны»

С вовлечением российской армии в боевые действия против Грузии их исход уже не зависел ни от каких факторов внезапности, первоначального технического и психологического превосходства или же уровня боеспособности отдельных подразделений грузинской армии – теперь дело решала просто обыкновенная арифметика. И как представляется, именно этот фактор первичности политических обстоятельств (или же – политических ограничителей) над любыми, даже первоначально наиболее выгодными для одной из сторон военными возможностями, и должен рассматриватся как важнейший военный урок августовской войны 2008 г. применительно к Южному Кавказу.

Сергей Минасян - руководитель департамента политических исследований Института Кавказа

Версия для печати