03.02.2009 | Виталий Кулик

Переформатирование Южного Кавказа: взгляд из Киева

Если рассуждать логически, то после войны в Южной Осетии, политика Украины в отношении Кавказа должна была быть не просто скорректирована, но и существенно пересмотрена. Однако, к сожалению, логика постепенно исчезает из украинской внешней политики (как и из внутренней). Официальный Киев так и не сделал выводов из ошибок нынешнего политического руководства, допущенных в разгар российско-грузинского кризиса. В то же время, многие отечественные политики и эксперты указывают, что без такой коррекции шансы продвигать наши национальные интересы в этом стратегически важном для Украины регионе будут сведены к нулю.

Последствия «кумовских» отношений

Геополитически и стратегически Южный Кавказ представляет для Украины важный регион, в котором факторы исторических и культурных связей открывают реальную возможность для реализации активной внешней политики Украины. Поэтому отечественный МИД исходил в своих построениях из тезиса о том, что внешнеполитические интересы стран ЮК и Украины совпадают в таких вопросах, как европейская и евроатлантическая интеграция, взаимная помощь в отстаивании интересов перед Москвой, сотрудничество в энергетической сфере, укрепление экономической привлекательности Черноморского региона и создание благоприятного инвестиционного климата, а также решение «замороженных конфликтов», в первую очередь, в Абхазии и Южной Осетии.

Однако на Кавказе Украина так и не смогла ресурсно обеспечить проведение в жизнь свои инициативы. По сути, на протяжении последних 4 лет украинская политика на ЮК основывалась на личных (кумовских) отношениях президента Виктора Ющенко с лидерами кавказских государств, в первую очередь с Михаилом Саакашвили. Грузинское руководство всеми силами старалось привлечь Киев к решению своих внутриполитических проблем, и украинская сторона охотно шла на это.

В результате, связка Киева и Тбилиси стала рассматриваться сквозь призму «пакетного подхода» к расширению НАТО и формирования политического пространства, субординированого под интересы США в регионе. Этот формат привел к чрезмерной политизации отношений Украины и Грузии и вымыванию из них экономической составляющей. Товарооборот между нашими странами в 2008 г. составил только 500 млн долл. Взаимное проникновение капитала и инвестирование находится на низком уровне, украинские интересы в Грузии представлены лишь в торговле и финансовом секторе, нет ни одного крупного экономического актива, находящегося под контролем отечественных ФПГ.

Вопрос доступа Украины к каспийским энергоресурсам в связи с запуском нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровода Баку-Тбилиси-Эрзурум остается нерешенным, ведь пайщики, задействованные в данных проектах, не заинтересованы в участии украинского государства как равноправного партнера. Даже нефтепровод Баку-Супса, который доставляет азербайджанскую нефть в грузинский порт, пока не приносит Украине дивидендов в сфере диверсификации энергоресурсов.

На границе с Молдовой Киев имеет официальные и неофициальные механизмы влиять на Тирасполь и Кишинев. Это позволяет достигать результатов. В случае с Кавказом Украина оказалась заложником интересов третьих стран. Если в Приднестровье Украина может предлагать действительно посреднические неконфликтные модели (и варианты компромиссов), то на Южном Кавказе Киев оказался в несвойственной себе роли главного «врага и укротителя абхазского и осетинского сепаратизма».

Российская сторона с первых дней боевых действий в Грузии осуществила несколько превентивных информационных и политических ударов по позициям Украины на Южном Кавказе. В частности, лидеры Южной Осетии и Абхазии заявили, что Киев несет ответственность за военную авантюру Грузии, поскольку Украина поставляла в эту страну военную технику и боеприпасы. В российских СМИ была развернута настоящая информационная кампания по дискредитации Украины и ее руководства. Звучали обвинения в том, что «украинскими ракетами грузины сбивают российские самолеты», в участии наемников из Украины в боевых действиях в Южной Осетии, в «прямой поддержке со стороны Киева акта агрессии официального Тбилиси против российских граждан» и т.п.

В итоге, Украина была втянута в российско-грузинский конфликт, что ухудшило и без того сложные отношения с Москвой. Военно-техническая, а также политическая помощь, оказанная Виктором Ющенко своему куму Михаилу Саакашвили, привела к тому, что в Кремле за украинским лидером окончательно утвердился статус «руконеподоваемого» политика. А украинско-российские отношения вошли в период перманентных политических конфликтов.

Новый формат

Влияние российско-грузинского военного конфликта на безопасность Южного Кавказа обусловило необходимость переформатирования системы безопасности в пределах этого региона.

Как отмечает Сергей Маркедонов, «после «пятидневной войны» все форматы мирного урегулирования были окончательно опрокинуты в прошлое. Уход с территории двух бывших автономий Грузии имел бы катастрофические последствия для внутренней безопасности РФ на Северном Кавказе. Следовательно, формальное признание независимости Абхазии и Южной Осетии стало инструментом сохранения российского военно-политического доминирования на Большом Кавказе (часть которого принадлежит РФ). Если нет старых форматов, российское руководство создало новые путем перевода Абхазии и Южной Осетии в категорию «частично признанных» государств».

Признав Абхазию и Южную Осетию, Россия восстановила свою субъектность в качестве мощного игрока, способного качественно изменить глобальный политический порядок дня всего мира. В то же время, «кипризация» Южного Кавказа создает новые вызовы для всего постсоветского пространства. Если с сепаратизмом внутри своей страны Москва еще способна справиться, то ее соседи и партнеры в Евразии оказываются перед угрозой роста сепаратистских настроений.

Окончательная дестабилизация ситуации на Кавказе не в интересах региональных игроков. В связи с этим многие региональные лидеры начали активный поиск альтернативных путей развития и улучшение системы безопасности. Так, в частности, Турция, которая давно старается усилить свое влияние на ЮК и Черноморско-каспийском регион (ЧКР), предложила свой план под названием «Платформа мира и стабильности» (август 2008 г.) по схеме 3+2 (Азербайджан, Армения и Грузия, а также Турция и Российская Федерация). План предусматривает формирование «общего Кавказского дома», с совместным экономическим и секъюритарным пространством. Этот план был с интересом воспринят в Москве и совсем проигнорирован в Киеве.

До недавнего времени Анкара позиционировала себя в качестве стратегического партнера США и ЕС в регионе, определенным образом выступая оппонентом России. Но Турция, хотя и продолжает быть задействована в создании альтернативных российским транспортно-коммуникационным и энергетическим проектах (строительство железной дороги Баку - Тбилиси - Карс, трубопровода Баку - Тбилиси - Джейхан и др.), тем не менее, старается не идти в фарватере интересов США.

Особенностью турецких инициатив является то, что они построены по образцу принятого в 1999 году, после войны в Косово, балканского «Пакта стабильности для Юго-Восточной Европы». 27 февраля 2008 года участники «пакта стабильности», заменили его Советом по региональной кооперации. По мнению многих экспертов, Балканский пакт рассматривался ЕС и США в качестве постконфликтной реабилитации Сербии и предотвращение возможных новых конфликтов путем «мирной» социализации Сербии, Черногории и Косово в рамках «большого пространства» Юго-Восточной Европы. Тем не менее, зная, что эта социализация в итоге привела к распаду Югославии, Россия считает целесообразным согласиться на его репликацию на Кавказе, с прицелом социализировать Грузию в рамках региона Большого Кавказа, но уже без Абхазии и Южной Осетии.

К процессу формирования новой системы региональной безопасности на Кавказе в перспективе может быть приобщен и Иран, который, хотя и находится в международной изоляции, все же проявляет заинтересованность в участии в южнокавказских проектах в сфере безопасности. Данным обстоятельством объясняется быстрая реакция Тегерана на турецкие инициативы и соответствующие встречные предложения регионального проекта Платформы в формате 3+3 (три республики ПК, а также Турция, Иран и Российская Федерация).

Кроме того, в последнее время наблюдается снижение влияния США и ЕС на процессы формирования нового политического пространства на Кавказе. Брюссель и Вашингтон так и не смогли найти действенные механизмы по оказанию влияния на Россию.

Запад продолжает терять механизмы политического «присутствия» на Кавказе. С 1 января 2009 года прекращена деятельность миссии наблюдателей ОБСЕ в Грузии. 18 февраля истекает срок миссии военных наблюдателей этой организации. Под вопросом деятельность Миссии ООН по наблюдению в Грузии (МООНГ). Как отмечает Сергей Маркедонов, на Западе не захотят вступать в жесткую конфронтацию с Москвой по поводу миссии ООН или ОБСЕ. Евросоюз сконцентрирует свое внимание в первую очередь на поддержке дипломатических «миротворческих» форматов: переговорного процесса в Женеве, и деятельности МООНГ, которые нацелена на достижение мирного решения конфликта.

А где же Украина?

Для Украины, последствия как российской инициативы по формированию общеевропейского пространства безопасности, так и турецкое предложение «Платформы безопасности и стабильности» и дальнейшая их реализация может иметь большое значение. Ситуация на Южном Кавказе требует от Киева внятной позиции. Мы рискуем окончательно оказаться в изоляции на постсоветском пространстве и вне игры в стратегически важном для Украины Черноморско-Каспийском регионе.

Поэтому нужно рассмотреть целесообразность привлечения Украины к «Платформе безопасности и стабильности» в качестве партнера одного из участников проекта (Грузии или Азербайджана). Провести консультаций Украины с Азербайджаном и Грузией по возможным инициативам со стороны ГУАМ в этой сфере. Также следует провести консультации с Турцией и РФ, с целью определения их позиций относительно возможных форматов участия Украины в упомянутых процессах. При выработке позиции Украины в отношении грузино-российского конфликта следует учитывать экономические факторы и делать поправку на возможные потери на российском направлении из-за необдуманных действий и заявлений.

Вместе с тем, необходимо максимально дистанцироваться от возможной конфликтной позиции Грузии в рамках СНГ. Киеву не целесообразно выступать провайдером инициатив Тбилиси в регионе. Нужно объяснить нашим западным партнерам негатив от привязки предоставления ПДЧ для Украины к перспективам Грузии в этом вопросе и в вопросах европейского сотрудничества.

Инициировать широкое общественное и экспертное обсуждения путей сотрудничества Украины и РФ в вопросе формирования на Южном Кавказе «атмосферы доверия» и создание механизмов недопущения подобных конфликтов.

Для Украины и в дальнейшем необходимо быть задействованным в конструировании системы международной и региональной безопасности на Южном Кавказе, учитывая энергетическую составляющую и привлекательность данного региона. Тогда как построение пространства безопасности должно отвечать логике всех последних изменений и интеграционных процессов в этом регионе.

Украина должна стать неотъемлемой составляющей процесса формирования системы энергетической и региональной безопасности Южного Кавказа. При этом необходимо добиваться того, чтобы интересы не только транзитных стран надлежащим образом учитывались, но и Украина была задействована в качестве равноправного партнера и в деле выработки просчитываемого, надежного, экономически удобного, а также экологически благоприятного механизма обеспечения энергетической безопасности всех участников, а не только некоторых.

Виталий Кулик - директор Центра исследований проблем гражданского общества (Киев, Украина)

Версия для печати