10.03.2009 | Татьяна Становая

Политический режим – испытание кризисом

3 марта первый заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков на форуме «Стратегия 2020» выступил в защиту существующей политической системы и предупредил тех, кто предлагает ее пересмотреть. Днем ранее в газете «Московский комсомолец» было опубликовано интервью Глеба Павловского, в котором тот предупреждает о вероятности подготовки переворота некой «прокризисной партией». Это уже не первые заявления, свидетельствующие о росте неопределенности и фобий внутри элиты на фоне развития финансово-экономического кризиса. Ранее о неготовности государства и общества к кризису заявил помощник президента России Аркадий Дворкович.

Финансово-экономический кризис оказался намного глубже и длиннее (и по прогнозам он не окончится в ближайшее время), чем того ожидала российская власть. Еще в октябре правительство отказывалось править проект федерального бюджета, сверстанного, исходя из цены на нефть в $95 за баррель. На протяжении последних лет руководство страны было убеждено, что за 8 лет создан достаточный запас прочности, который позволит преодолеть любой кризис, тем более пришедший с Запада. Последние события свидетельствуют о том, что только недавно началась психологическая ломка (еще в ноябре, например, была окончательно одобрена стратегия-2020, подготовленная, исходя из представлений предыдущего периода): публично власть начала признавать, что ситуация гораздо хуже, чем могло казаться. Об этом в последнее время говорили и президент Дмитрий Медведев, и премьер Владимир Путин.

Финансово-экономический кризис стал серьезным вызовом для проводимой политики и привел, в первую очередь к кризису планов. Правительство вынуждено отложить реализацию долгосрочной «стратегии-2020» (несмотря на политический характер документа, она все-таки задавала некий вектор, подразумевающий модернизационное развитие экономики и поддержку социальной сферы) и отказаться от масштабных инвестиционных проектов (либо заметно их урезать). Фактически речь идет об утрате актуальности государственной политики, опирающейся на нефтедолларовый поток и предусматривающей беспрецедентные траты на «институты развития» (корпорации). Путинский курс, который с реализацией проекта «преемник» предусматривал переход к стратегии модернизации (подготовку и реализацию экономического прорыва), теперь оказался под вопросом.

Кризис планов приводит к тому, что появляется потребность в выработке новой единой антикризисной политики: в элите начинается острая дискуссия о том, каковы масштабы пересмотра путинского курса (и должен ли он быть пересмотрен). Идет ли речь о временном сокращении инвестиционных расходов или о более глубоких преобразованиях институтов экономики и власти? Нынешняя ситуация отличается тем, что конкуренция проектов ведет к обострению политической борьбы: за каждым обсуждаемым планом стоят конкретные интересы отдельных групп влияния, а зачастую и их судьба.

Начало дискуссии было положено руководителем Центра социальных исследований Института экономики РАН Евгением Гонтмахером, который в конце прошлого года опубликовал в газете «Ведомости» статью «Новочеркасск-2009». Сценарий, описанный в газете (стихийный бунт в промышленном городе, приведший к неконтролируемому политическому кризису), вызвал острую реакцию части представителей власти. Сначала газете было вынесено предупреждение, затем с Гонтмахером стало заочно дискутировать близкое к власти экспертное сообщество. Другая его статья под названием «Пакт Монклоа-2009» вывела дискуссию в новое русло, поставив проблему – неизбежен ли пересмотр политического режима? Фактически вопрос встал не просто о новой антикризисной политике, а о серьезных политических изменениях, причем предлагалось вести диалог с различными силами, включая внесистемные. В публичное пространство вновь вернулись разговоры об «оттепели», необходимости либерализации экономики и плюрализации политического пространства. Наконец, последняя публикация Гонтмахера в журнале «The New Times» (на минувшей неделе), призывая к либеральным экономическим реформам (снижение налогов, прекращение давления на бизнес, избавление от балласта неэффективных предприятий), прямо говорит о необходимости замены элиты в федеральной и региональной исполнительной власти. Обновление элиты ранее было лозунгом Кремля. Сейчас он фактически перехвачен либеральной частью элиты, приобретая гораздо более широкий смысл: за обновление выступает как экспертное сообщество, так и часть технократической элиты. Это означает, что Кремль частично начинает утрачивать инициативу как монопольный идеолог политической системы и идеи ротации элит.

В итоге образовалось, по сути, два альтернативных сценария: на смену действующему (условно консервативному), обсуждается иной, либеральный сценарий. Нарастание дискуссии провоцирует «консерваторов» более активно защищаться. 3 марта Владислав Сурков на форуме «Стратегия-2020» заявил, что созданная российская политическая система работает и справится с кризисом. Он обрушился с резкой критикой на тех, кто предлагает «заново переделать, создать новые институты». В первую очередь, он очень четко высказался против любой либерализации системы. По его мнению, пересмотр будет означать ослабление государства и возврат к опыту 90-х годов. Близкие к Суркову эксперты открыто выступают против «пакта Монклоа» (политическое соглашение в Испании между властью и основными политическими силами в 1977 году), против изменения институтов. Особый смысл приобретает здесь заявление президента России Дмитрия Медведева: находясь в Испании, он назвал полезным для России «опыт так называемого транзита к демократии в Испании», хотя и отметил при этом уникальность ситуации в каждой из стран.

На фоне такой дискуссии в СМИ неожиданно появились слухи о готовящемся «заговоре», «перевороте», в котором речь идет уже не просто о выборе того или иного пути развития, а о конфликте между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым. Напрямую о таких слухах было сказано в статье Андрея Григорьева (журнал «Компания») «Теория заговора», в которой не исключается вероятность отставки правительства. Газета «МК» опубликовала интервью Глеба Павловского, в которой политтехнолог предупреждает о рисках «переворота». Угроза, по его мнению, исходит от некой «прокризисной партии», которая с опорой на моногорода может реализовать «оранжевый сценарий». «По численности группа невелика: частью крупный бизнес, люди в верхах федеральной власти, столичные круги, часть губернаторов… Но полезут они наружу? Только в случае, если почувствуют, что власть не справляется, заметалась и слабеет. Но им важно, прежде всего, кто возглавит выход из кризиса. Кто победитель войны: тот, кто воевал или кто командует парадом победы? Тот, кто будет властью на выходе из кризиса, получит ресурс прочности лет на десять. И складывается мысль, определенный проект, чтобы избавиться от правительства на выходе из кризиса», - утверждает Павловский.

Интервью Павловского интересно, прежде всего, тем, что подобные заявления уже становились инструментом политтехнологий – неким сигналом, который посылается элите. Например, для того, чтобы легитимировать дальнейшие политические действия. Напомним, что в 2003 году скандальный доклад Станислава Белковского о возможности «олигархического переворота» отражал идеологию «силовиков», которые вскоре начали реализацию «дела ЮКОСа». Затем была статья Павловского о заговоре «силовиков» (Игорь Сечин и Виктор Иванов) - фактически это была попытка дискредитации части путинского окружения с целью ослабления их позиций. Нынешнее интервью, возможно, является также частью кампании по дискредитации тех, кто предлагает пересмотреть «путинский курс». Речь идет о рисках появления «альтернативного плана», который может быть поддержан президентом. Именно это, если следовать логике Павловского, и станет началом «переворота».

Споры между либералами и консерваторами после прихода на пост президента Медведева не новы. Об «оттепели» давно в интернете и блогосфере идут жесткие дискуссии: президента с самого начала подозревают в соблазне начать реализацию собственной политики, а Путина – в нежелании «делиться» властью. Однако нынешняя ситуация уникальна и более сложна.

Во-первых, впервые о реальных рисках распада тандема говорит достаточно известная и близкая к Кремлю фигура в одном из самых популярных изданий. До сих пор сплоченность и единство тандема было ключевой идеей, ставить под сомнение которую означало подвергать тандем дополнительному давлению. Интервью Павловского свидетельствует о росте напряженности в элите, связанной с непониманием запаса политической прочности созданного режима и прочности тандема. Призыв Павловского к Путину и Медведеву чаще показываться вместе, одновременно является и сомнением в их желании это делать.Во-вторых, страхи появления альтернативного плана усугубляются на фоне отсутствия консенсусной антикризисной стратегии. Неслучайно Медведев на прошедшей неделе поручил разработать антикризисный план, сделав его публичным (утвердив в парламенте). Потому что сегодня власть не имеет официального ответа на вопрос, какова будет политика после того, как будут исчерпаны валютные резервы и какие политические последствия повлечет за собой неспособность государства и дальше выполнять свои обязательства по социальному контракту. Напряженность растет после «растерянных» заявлений ключевых чиновников. Сначала помощник президента по экономике Аркадий Дворкович заявил, что «готовность власти, как и общества, прожить длительный период в кризисе низкая». Затем вице-премьер, министр финансов РФ Алексей Кудрин в интервью CNN раскритиковал политику правительства, указав на упущенные возможности по диверсификации экономики и чрезмерные траты. Излагая свою традиционную точку зрения, в соответствии с которой необходимо придерживаться консервативной бюджетной политики, Кудрин, тем не менее, косвенно признал неэффективность реализуемой политики. До сих пор официально власть не признавала своих ошибок, указывая на исключительно внешнюю природу кризиса. Наконец, эмоциональное заявление прозвучало от губернатора Красноярского края Александра Хлопонина: по его словам, запаса прочности даже самых сильных регионов хватит только на месяц.

Ситуация осложняется не просто отсутствием стратегии, но и тем фактом, что от власти постоянно исходят совершенно противоречивые сигналы о дальнейших мерах антикризисной политики. Правительство и Кремль на протяжении нескольких месяцев вырабатывали критерии и списки компаний, которым нужна помощь. Но недавно Дворкович заявил, что инвесторы и бизнес должны в первую очередь полагаться на свои силы. «Государство никого спасать не будет», - сказал он. Сохраняется неясность и в отношении долгосрочных проектов: какие сохраняются, а какие будут урезаны. «За этот год мы могли бы сделать все то, что было заявлено президентом, а сделано было не все», - заявил помощник президента. Речь идет о приоритетных долгосрочных инвестиционных проектах. Министр финансов говорит о необходимости отказаться от большинства инвестиционных проектов, а сохраненные значительно сократить.

Невозможность договориться о том, какие статьи бюджета требуется сократить, уже задерживает принятие нового бюджета-2009: рассмотрение его правительством отложено на конец марта.Сейчас реализуется инерционный сценарий, сутью которого является наполнение ликвидностью наиболее крупных банков и адресная помощь отдельным крупным компаниям (хотя, например, претендующий на поддержку АвтоВАЗ готовится к сокращению более 3 тысяч сотрудников). Однако данный сценарий, судя по всему, меньше устраивает наиболее влиятельную часть правящей элиты. Близкие к Путину «государственные олигархи» критикуют Минфин и ЦБ за валютную политику (Владимир Якунин призвал ввести валютный контроль, а Сергей Чемезов – снизить ставку рефинансирования). С резкой критикой на денежные власти обрушился и Владислав Сурков - недавно он заявил об опасности политики «партии стерилизаторов». На форуме «Стратегия-2020» первый замглавы администрации президента обвинил Минфин в неправильной экономической политике. «Мы действительно все эти годы накапливали ресурсы. Мы говорили: вот мы их накопили и уже готовы вкладывать в развитие страны. Но пока не будем вкладывать, потому что копим деньги на чёрный день. И не дадим пока денег на дороги, потому что копим на чёрный день. Вот чёрный день наступил. Оптимисты говорят, что накопленных денег нам хватит на год с небольшим. И это – итог восьми лет работы. Мне кажется, довольно жалкая цель для народа, который называет себя великим», - заявил Сурков.

Между тем, рост опасений в элите относительно возможного появления альтернативного плана, способного не просто стать пересмотром политики, но и оказаться отличным от Путина видением должной экономической политики, заставляет официальные лица реагировать. Помощник президента Аркадий Дворкович 9 марта в интервью The Wall Street Journal опроверг спекуляции о появившихся разногласиях между Путиным и Медведевым. «Их позиции не отличаются», - заявил он. Издание от себя добавляет со ссылкой на неназванные источники в Кремле, что экономические решения в России по-прежнему принимаются исключительно премьер-министром Путиным.

Отсутствие консенсусной программы выхода из кризиса ставит вопрос об ответственности за его последствия, а также о масштабах пересмотра существующей системы управления государством и экономикой. Усиливается давление на Минфин, а ставки в борьбе с кризисом возрастают: публично поставлен вопрос о выживаемости режима. Это ведет к поляризации мнений внутри элиты и ее плюрализации, что еще больше затруднит выработку единой антикризисной программы. А это, в свою очередь, усилит давление на тандем и станет его самым трудным испытанием на прочность.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати