16.04.2009

Никита Масленников: «Антикризисная программа – это точка транзита от старой неэффективной системы к новой»

6 апреля на сайте правительства РФ появилась антикризисная программа на 2009 год, которая, по мнению российского руководства, была составлена с учетом мнения общественности и экспертов. О том, как оценивать предложенные в антикризисном документе меры и о перспективах российской экономики, «Политком.Ру» побеседовал с Никитой Масленниковым, советником Дирекции по социально-экономическим проблемам развития фонда Институт современного развития.

- Антикризисная правительственная программа на 2009 год уже вызвала ажиотаж среди экспертов: одни говорят, что программа только усиливает негативные стороны прежней антикризисной политики, другие считают, что положительным моментом является ее наличие. Как Вы бы оценили эту антикризисную программу?

- На мой взгляд, на самом деле это отрадное явление, что антикризисная программа на 2009 год появилась не в июле, а в начале апреля. Почему это важно? Во-первых, первый этап стихийных мер в режиме пожаротушения по блокированию кризисных проявления подошел концу к третьей декаде января – 23 января ЦБ ввел новый коридор курсообразования. По сути дела, этим был подведен определенный промежуточный итог антикризисных действий. Естественно, возникала потребность привести все регулятивные меры, имеющиеся в распоряжении государства в некую систему, которая бы ориентировалась на новые условия, связанные с курсом рубля. А в более широком плане и с рядом возникших новых равновесий финансовых параметров. С этой точки зрения, программа необходима и неизбежна.

Второе – мне импонирует в этой программе рачительность, то есть сдержанность расходов. Вспомним, что еще в начале марта премьер-министр говорил, что на преодоление кризиса мы потратим 12% ВВП – сейчас программа стоит значительно дешевле. Если брать прогнозный ВВП, который приводил Минэкономразвития, то это будет порядка 7,5% ВВП. И, следовательно, у государства остаются в резерве все-таки ресурсы на непредвиденные обстоятельства.

Третий существенный момент, который бы я отметил, заключается в том, что в этом документе не потеряна послекризисная перспектива. И это принципиально важно. В программе черным по белому написано, что кризис - не повод отказываться от среднесрочных ориентиров. Другое дело, что они будут корректироваться, и, безусловно, «стратегия-2020» не доживет в первозданном виде и до 2011 года, она будет пересматриваться. Но, принимая решения сегодня, государство не упускает из виду на 2011, 2012, 2013 годы, на более дальнюю перспективу. Это особенно важно в контексте развития монетарных институтов, потому что без развитой и конкурентоспособной финансовой системы никакого послекризисного развития не может быть по определению.

Четвертый момент, который бы я особенно подчеркнул, это то, что программа была предложена к публичному обсуждению. Минэкономразвития получило более 2000 содержательных предложений, связанных с конкретными мерами. Несмотря на короткий срок «программной дискуссии», предложения были в основном профессиональными, хотя были всякие разные комические сюжеты типа «миллиона управдомов», ну, это больше пиар-акции определенных политических сил. Что касается содержательного обсуждения, то оно состоялось.

Хотя пока трудно сказать, чем это все завершится, но тренд в определенную сторону есть – это факт. В какую именно, я сейчас поясню. Старая система госрегулирования, сложившаяся в «тучные» годы, в условиях кризиса, очевидно, не срабатывала: она дорогая, неповоротливая, у нее стремительно источался потенциал исправления ошибок. Эта программа стала, очевидным, водоразделом – точкой, с которой начинается транзит от старой системы регулирования, сложившейся в благоприятные и спокойные годы, к новой, когда вертикаль экономических команд должна быть дополнена плотной горизонтальной сетью отношений, в которых участвуют все, кого касаются государственные решения в экономике. Это действительно принципиально важно. Мне кажется, что все-таки сделан важный шаг от государственного регулирования к экономической политике, т.е. системе отношений между всеми участниками экономической жизни. Если по сумме этих обстоятельств делать оценку программы, то без этого документы ситуация складывалась гораздо хуже. Другое дело, в исполнении и реализации.

Антикризисную программу часто критикуют за аморфность и расплывчатость, я не считаю, что это отрицательная черта. Ведь, антикризисная программа, дает некий модуль действий, потому что мы не можем сказать, как ситуация сложится в банковском секторе через 3 месяца. Эта модульная конструкция позволяет иметь ресурсы для гибкого приспособления к новым вызовам. К тому же нельзя отрывать бюджет на 2009 год от антикризисной программы. В условиях бюджет не может не быть антикризисным – это важнейший антикризисный инструмент. Если по ходу обсуждения программы в бюджете появляются порядка 500 млрд. на поддержку строительной отрасли, это достаточно существенно. Если сформирован резерв в 125 млрд. рублей на социальные цели – то это помимо всего прочего серьезный сигнал: проблемы видим, решать будем. На последнем заседании правительства Путин сказал, что мы сверх того, что было сверстано в бюджете, еще 30 млрд. рублей ассигнуем на стабилизацию ситуации на рынке труда. По совокупности обстоятельств считаю, что программа работоспособный инструмент, который надо умело использовать. Исходя из того, что я сказал, документ попал, если не в «десятку», то в «восьмерку».

- Судя по приоритетам и выделенным средствам, в антикризисной программе вновь сделан упор на поддержку финансового сектора, тогда как на стимулирование спроса выделено гораздо меньше денег. С чем это связано?

- Я думаю это связано, прежде всего, с одним обстоятельством: у нас наиболее острые проявления экономического кризиса начались в банковском секторе и в финансовой сфере, что потребовало отвлечение значительных ресурсов, чтобы как-то ситуацию «разрулить». Этот приоритет остается, наверное, главным, потому что надо иметь ввиду вот какую вещь – так называемое, «дно» кризиса преодолевается, когда прекращается кредитное сжатие, когда начинают подниматься реальный сектор, торговля, все субъекты экономической жизни получают кредитное финансирования для своих программ. Пока этого нет, экономика будет лежать на кризисном «дне» долго, может быть, годы. Поэтому прекращение кредитного сжатия – это очень существенный индикатор, показывающий, что экономика восстанавливается, отрываясь от «дна». Что нужно для возобновления кредитования? Ресурсы и новое качественное состояние самих банков, т.е. их значительная докапитализация, решение проблемы «плохих» долгов и т.п.

С краткосрочной ликвидностью сейчас положение дел, к счастью, стабильное. Вопрос в дефиците «длинных денег». Ответ, который дает программа – субординированные кредиты – где-то 550 млрд. рублей. Еще 500 млрд. рублей - на дополнительное финансирование банковской системы Центробанком. Здесь крайне важны цена ресурсов и сроки предоставления (можно в соответствии с законодательством до года). Как Банк России будет решать эту задачу на оптимизацию – всецело его право и ответственность. В антикризисной программе же зафиксировано : на этот год всем на все более триллиона рублей. Верхняя планка установлена. Это не так много. Мне кажется, что этих денег может не хватить, придется, еще какие-то решения принимать. Кризис пришел непосредственно из банковской среды, отсюда и повышенное к ней внимание.

- Понятно, почему на банки выделено много. А на спрос, почему так мало?

- Я бы не сказал, что нет упора на спрос. Абстрактно говоря, говорить про стимулирование спроса не совсем корректно, так как спрос состоит из 4 частей – потребительский, инвестиционный, спрос государства, внешнеэкономический. Вот какой надо стимулировать?

- Насколько я помню эту программу в ней указано, что первоначально необходимо стимулировать государственный спрос (госзакупки, госзаказ), а потом частный спрос.

- Ну, это правильно. Понимаете, госзаказ изначально заверстан в бюджет, что является тоже антикризисным регулированием. Сколько там раз увеличивали объем госзаказов, это все включили в бюджет. Надо учитывать и те же 500 млрд. рублей на поддержку строительной отрасли, которые является прямым стимулированием спроса. Да, программа, может быть, так построена, что меры по стимулированию спроса не очень и бросаются в глаза. Но если в целом брать программу и бюджет, то на стимулирование спроса выделены большие деньги. Дальше посмотрим, как будет оживать инвестиционный спрос, как включится внешнеэкономическая составляющая. И в последнюю очередь, на мой взгляд, надо стимулировать потребительский спрос, т.к. именно с ним связаны инфляционные риски. В условиях, когда отечественным потребителям не предложена новая продуктовая линейка, за счет накачки спроса будет профинансирован только дорожающий импорт. Это очень зыбкая ситуация. Многие страны натыкались именно на эти грабли и получали инфляционные скачки.

- Многие отмечают расплывчатость и неконструктивность заявленных антикризисных мер. По всей видимости, российское руководство не имеет четкого представления о развитии российской экономики в 2009 году: Дмитрий Медведев заявил, что лучшим антикризисным инструментом является регулирование ставки, тогда как Игорь Шувалов в этот же день подчеркнул, что регулирование ставки является «крайне мерой». Если оценивать эту меру то, кто прав президент или вице-премьер?

- Я не думаю, что между ними есть противоречия. Они просто под разными углами зрения смотрят на одну и ту же проблему. Суть ее заключается в том, что сегодня при ставке рефинансирования ЦБ в 13% цена денег для конкретных заемщиков зашкаливает за 20%, исключением только, пожалуй, является оборонный сектор, который получает деньги в интервале от 11 до 14%, что обусловлено политическим решением руководства страны. Естественно, очень соблазнительно понизить ставку рефинансирования, как индикатор, на который банки ориентируются, чтобы кредит стал доступным для нормальных предприятий. Но возникает сразу вопрос: инфляция какая у вас? Сегодня ожидания годовой инфляции в 13%, совпадает со ставкой рефинансирования. Здесь еще одна чисто банковская проблема: если у меня инфляция 13% по году, какие я должен предлагать ставки по депозитам. Как минимум нужно 14%, а лучше и 15%, чтобы заработать. Если брать деньги под 15%, то по сколько их нужно отдать. Ведь, еще должна быть минимальная маржа на покрытие операционных расходов и т.д. И получается, что в этих условиях минимально ставка 18-19%, но, ведь, банки ориентируются на аукционы по беззалоговому кредитованию, а там ставка 18,5%. И ЦБ говорит в таких условиях: «Хорошо, мы будем снижать ставку рефинансирования и все семейство наших ставок, в том числе, по беззалоговому кредитованию. Ну, тогда, давайте, разделять риски и политическую ответственность за инфляцию. Как только инфляция начнет припадать, мы снизим ставку». Сейчас ситуация такая, мы думали, что в марте 2009 года будет инфляция ниже мартовской в 2008 – в этом году 1,3%, в прошлом – 1,2%, не вышло! Но, тем не менее, сближается темп роста цен в этом году с темпом прошлогодним. ЦБ собирается проследить апрель и май, и в конце второго квартала ЦБ, скорее всего, примет решение: если темп инфляции будет ниже прошлогоднего, то будет подушка безопасности, и может быть, снизится ставка на 1%, потом еще 0,5%. И это совершенно правильный подход, потому что без учета инфляционной составляющей этот вопрос просто решать невозможно. О чем говорит Д.Медведев? Он прекрасно понимает, что многие предприятия просто не протянут эти два месяца. Есть список из 295 предприятий, мониторинг которых осуществляется для того, чтобы определиться с тем, подо что выдать кредит не по ставке рефинансирования, а чуть пониже. Такие инструменты могут быть придуманы, но они носят …

- Точечный характер.

- Точечный локальный характер. Тут ничего удивительного нет, это функция комиссии, которую возглавляет Шувалов уже несколько месяцев.

- Нет противоречий?

- Нет, конечно. Ведь, Д.Медведев оговорился, что при нормальном стечении обстоятельств кредитные ставки регулировать нехорошо, но в некоторых ситуациях об этом можно подумать, но «это предмет отдельного разговора». Критерий в любом случае – расклад реальных обстоятельств «по жизни». А он чрезвычайно сложный! С позиций чистой теории рыночники скажут: «Мы нос заткнем, это дурно пахнет». Но если это системообразующие предприятий, единственные в моногороде, что делать? Надо смотреть подо что давать эти кредиты, каким образом, какие для этого существуют возможности. В международной практике их достаточно много. Есть же в деятельности комиссии И.Шувалова принцип: необходимо давать финансовые ресурсы предприятиям из списка, если они предоставят программу развития, предоставят план модернизации производства, дадут программу сокращения издержек и т.д. Если это устраивает комиссию, т.е. если предприятие имеет все предпосылки для роста производства, то можно поручить госбанкам открывать кредитные линии. То же самое нужно предпринимать и в отношении частных банков, и в отношении предприятий, не попавших в списки. Кредитуйтесь под кредитное требование, которое должно включать программу развития. Банк будет контролировать выполнение программы. Эта система только-только начинает складываться. Вот когда она мало-мальски заработает, тогда ЦБ и сможет снизить ставку рефинансирования. Здесь естественно очень много подводных камней, но есть и поле для взаимодействия бизнеса и государства, выстраивающееся по принципу: «Мы дадим бизнесу деньги, если будем представлять, каким он будет в 2012 году».

- Не существует консенсуса в правящих кругах и относительно перспектив российской экономики: Греф и Клепач говорят о том, что российская экономика будет долго и мучительно восстанавливаться, а Улюкаев говорит, мы уже достигли дна и самое плохое позади. Какой точки зрения придерживаетесь Вы?

- Опять-таки я не виду здесь противоречий, и вот почему. А.Улюкаев говорит как зампред ЦБ: в банковской сфере осенью могло быть схлопывание всех платежей и расчетов, этого не случилось. Деньги продолжают двигаться в экономике – технологическая оснастка банковской системы осенью не выгорела, а вполне могло случиться короткое замыкание. Для А.Улюкаева острая стадия прошла. Г.Греф и А.Клепеч говорят, да, наверное, мы выйдем на дно в целом, но мы не знаем, что будет дальше. К тому же промышленность уже два месяца находится на пределе спросовых ограничений, легла на дно и пытается на нем «уютно» обстроиться. Хватит сил оторваться от дна? В обыденном сознании есть ложное представление, если мы достигли дна, то тут же оторвались. На дне можно лежать годами: Япония, когда в начале 90-х гг. попала в ситуацию глубокой депрессии, лет 10 из нее выбиралась. Они нащупали дно, у них была очень низкая ставка, они залили ликвидностью рынки. Это классический пример того, что некие вольности в кредитно-денежной политике могут привести к трагическим последствиям. Если серьезно разбирать действия наших властей, у нас тоже есть очень серьезные риски по поводу того, а не перелили ли мы воды на наш банковский пожар, потому что эта избыточность оборачивается серьезностью проблемы с плохими долгами.

- То есть Греф, Клепач и Улюкаев говорят об одном и том же только на разных стадиях?

- Скорее, по поводу различных сфер экономики. Перспективы пока неясные, может быть, в конце четвертого квартала будет оживление. Хорошо бы, но пока не очень получается, потому что все работают на очень коротких деньгах и значимые инвестиции неочевидны. В российской экономике больше 40% ВВП проходит через внешнеэкономические каналы, что говорит о том, что мы очень существенно зависим от мирового спроса, а вот восстановится он или нет, сказать трудно. Пока мировая экономика нащупывает «дно». Есть общая озабоченность, как застраховать себя от рисков и не перележать на дне. Проблем много: просроченные платежи по кредитам, слабая консолидация банковской системы, начавшееся «переукрепление» рубля.

- Ваши оценки действий российского руководства в период кризиса.

- В целом оно достаточно адекватно, имею ввиду, прежде всего, высших политических руководителей. Подчеркну, что, в общем, достаточно рачительно и экономно, с хорошей реакцией и, по большому счету, самокритично.

- Видимо, благодаря Кудрину…

- Да, благодаря А.Кудрину, С.Игнатьеву. С другой стороны, переход от одной конструкции системы регулирования, сложившейся в тучные годы, к другой системе, необходимой в годы тощие, затягивается. Как бы, это не превратилось в очередной российский долгострой. Видимо, не готова система власти в старой конфигурации к быстрой переналадке. Многие аналитики говорят, что перелили денег в банковский сектор, затянули многоступенчатую девальвацию, ее можно было по срокам провести в три раза короче. Но в целом пока действия адекватные. И дай Бог, чтобы те начала антикризисного диалога с бизнесом, которые уже положены, были продолжены.

Беседовала Ольга Мефодьева

Версия для печати