24.04.2009

Никита Масленников: «Государство опаздывает отвечать на потребности и инициативы бизнеса»

В условиях кризиса обострился вопрос взаимодействия бизнеса и государства. От продуктивности крупных, мелких и средних предпринимателей во многом зависит способность российской экономики «оторваться от дна». О том, в каком формате происходит взаимодействие российского руководства и представителей бизнеса и о его перспективах, «Политком.Ру» побеседовал с Никитой Масленниковым, советником Дирекции по социально-экономическим проблемам развития фонда Институт современного развития.

- Взаимодействие государства и бизнеса стало одной из остро обсуждаемых тем в контексте экономического кризиса. Возникают вопросы, какие компании выживут и будет ли способствовать этому государство?

- На прямой вопрос такой же ответ: выживут, прежде всего, те, кто сможет адаптироваться к текущим обстоятельствам. Это те, у кого есть своя ниша на рынке, те, кто готов проводить технологическую модернизацию и создавать инновационный задел, те, у кого есть в проектах новая продуктовая линейка. Общая формула выживания: использование всех возможностей для роста производительности труда и готовность к самой жесткой конкуренции. Таких компаний сейчас не более половины. Также выживет значительная часть сырьевых компаний, так как растущий спрос на их «торгуемые товары» мировая экономика рано или поздно предъявит. Крупный сырьевой бизнес выживет, потому что он вписан в международное разделение труда навсегда, может поменяться удельный вес игроков, но этот эшелон выживет. Хуже всего будет традиционной обработке. Видимо, не все металлурги доберутся до послекризисного финиша, далеко не все машиностроители.

- А с чем это связано?

- Связано с тем, что, выходя из кризиса, мировая экономика станет предъявлять новую структуру глобального спроса. Многие не успеют подготовиться и дать ответ на этот рыночный вызов, в том числе, потому что происходит кредитное сжатие и невозможно сейчас переоснаститься и реализовать инновационные заделы. У них достаточно длинные инвестиционные циклы: если сегодня опаздываешь, то завтра ты точно проиграешь. Совершенно ясно, что не выживут те компании, которые не закончили внутреннюю реструктуризацию. Многие наши олигархические группы существенно изменят свою конфигурацию, растеряв многие активы. Если структура управления достаточно рыхлая и активы разнородные, то при первом кризисном ударе непрочная постройка начинает трещать по швам. Я бы сказал, что средний российский бизнес наиболее адаптирован к кризисным условиям, у него больше шансов выйти с минимальными потерями из кризиса. Наибольшие потери будут из крупного бизнеса. Мелкий бизнес, к сожалению, пока его как не было, так и нет. И это крупная проблема, так как из кризиса обычно выходят с развитым сектором мелкого бизнеса, так как это является одним из способов борьбы с безработицей за счет создания рабочих мест. У нас, к сожалению, гораздо больше деклараций, чем практических действий. Правда, последние инициативы А.Путина по налогообложению малого бизнеса, его доступу к государственному и муниципальному заказам, инвентаризации помещений, находящихся в федеральной собственности, которые можно было бы передавать на условиях аренды или выкупа – шаги существенные. С достаточными же (помните формулу «необходимо» и «достаточно»?), т.е. финансированием, дела заметно похуже. Микрофинансирование под 25-30% - это по сути дела запрет на малое предпринимательство.

-Плюс еще административные барьеры…

- Да, даже если вы снимите административные барьеры, в условиях «кредитной засухи» работать невозможно! Это очень существенный риск. За средний бизнес я более или менее спокоен: он весьма креативен, неплохо справляется с инновациями, очень мобильный. А что касается крупного и мелкого бизнеса, очень много вопросов.

- Выживет сильнейший. А может это к лучшему?

- Очевидно, потому что слишком уж много подводных камней разбросано по реальному сектору.

- Возникает ощущение, что у государства закончились финансовые ресурсы для помощи крупному бизнесу, о чем свидетельствуют заявления Дворковича, Сечина и др. о том, что бизнесу стоит проявить сообразительность и вырабатывать программы выхода из тяжелого положения самим. Так ли это?

- Ощущение, да, может такое складываться. В данном случае это проблема политического выбора. Я считаю, что он верен и справедлив. Что означает, например, рефинансировать долги предприятий? В этом году, по разным оценкам, 153 млрд. долларов необходимо отдать по внешним займам, это учитывая проценты. Где-то миллиардов 60 долларов приходится на банковский сектор, а остальное - промышленность. Может ли государство позволить себе вынуть эти деньги из бюджета или суверенных фондов и подарить крупному бизнесу? Когда вы кредиты брали, вы что с нами советовались? И Шувалов, и Путин говорят, что готовы помогать, выступать посредниками в переговорах с кредиторами, но тогда бизнесу необходимо четко и ясно сказать, какая на самом деле в компаниях ситуация. Более того, я думаю, что государство может пойти в определенной мере на то, что кредиторы могут получить активы в свою собственность, если заемщики не смогут расплатиться. Но тогда надо будет пересматривать списки стратегических предприятий. Об этом уже заявлено в СМИ, и весь зарубежный бизнес достаточно конструктивно это воспринял. В этом нет ничего страшного. Что заводы исчезнут? Наоборот, они могут стать более эффективными.

А вот насчет того, что бизнес должен быть более сообразительным и вырабатывать программы выхода из тяжелого положения, я вот считаю, что это абсолютно верная позиция российского руководства. Бизнес дает долгосрочную программу своего модернизационного развития, а взамен ему можно помогать под эту программу. Пусть предприниматели озаботятся перспективами развития, взвесят риски и возможности, и тогда обращаются к государству, которое будет рассматривать каждый конкретный случай. Это очень большая работа. Готовы ли сегодня денежные власти и правительство столкнуться с этим валом проблем? Я не могу однозначно сказать. Конечно, стандартные процедуры, доведенные до автоматизма, были бы лучше. Начало их восстановления, мне представляется, как раз и будет положено практикой предоставления субординированных кредитов (по схеме 3:1) и изменениями (тоже объявленными В.Путиным) в механизме предоставления госгарантий.

- В целях урегулирования финансовых проблем компаний Олега Дерипаски Дмитрий Медведев встретился с Михаилом Фридманом главой «Альфа-групп», чей «Альфа-банк» является одним из главных и наиболее бескомпромиссных кредиторов «Базэла». Однако после президент «Альфа-банка» Петр Авен дал понять, что банк не пойдет навстречу Дерипаске. Как Вы прокомментируете эту ситуацию?

- Я бы так прокомментировал, это нормальный классический пример спора заемщика и кредитора. В начале там было два, по-моему, эпизода по конкретным предприятиям и в силу того, что «Базэл» не расплатился, это грозило остановкой производства. Но эти предприятия имеют стратегическую и социальную значимость. И «Базэл», и «Альфа-банк» нашли решение. Но дальше больше – в «империи» Дерипаски слишком много margin-call и долгов, превышающих 10 млрд. долларов, может быть, и больше. «Альфа-банк» заявил, что готов заняться реструктуризацией долгов взамен залога, и на этом Дерипаска и банк разошлись. Альфа-банк имел полное право определить то, что он хочет получить в залог. «Базэл» вышел из переговоров, по поводу чего после и жаловался Авен. Стремление Альфа-банка получить более детальную информацию о Дерипаске было логичным и естественным. С чем связано такое повеление Дерипаски? По рынку ходят разные слухи, но я их комментировать не буду. Подождем. Многие детали такого рода переговоров носят непубличный характер. В любом случае, однако, сложившаяся ситуация является свидетельством того, что в «Базэле» не была доведена до конца внутренняя реструктуризация. Потери, конечно, будут. Тем не менее, хотелось бы, чтобы и «Базэл», и «Русал» сохранились. У них колоссальный потенциал. Тот же «Русал» по итогам первого квартала за счет радикального сокращения издержек вышел на операционную прибыль. Неплохой, мне кажется, аргумент для кредиторов.

- Как в целом складываются отношения бизнеса и государства в период кризиса?

- Не просто они складываются.

- Какие основные характеристики можно назвать?

- Государство, как правило, опаздывает отвечать на потребности и инициативы бизнеса. Очень часто дает невнятные сигналы. Тот же самый вопрос с ЕСН. Если поднимать сегодня ставку по той схеме реформирования налога, которая была предложена еще в прошлом году с 26% до 34%, то налоговая нагрузка возрастет более чем на 1 трлн. рублей. Предположим, что в четвертом квартале начинаются первые ростки подъема, а с 1 января 2010 года мы вводим реформу и повышаем ставки, то это значит, что мы бульдозером срезаем весь рыночный питательный слой. Уже с сентября 2008 года бизнес просит дать ответ по ЕСН. Ответ «приехал» 6 апреля. Сколько же месяцев прошло? А, ведь, это провоцирует уход в «тень» немалых средств, с этим связан отток капитала и т.п.. Бизнес мыслит так: зачем я буду стараться развивать бизнес, я лучше выведу средства, пока государство решит судьбу налога. Если бы правительство в январе 2009 года сказало, что мы отложим повышение ставок по реформе ЕСН, то естественно деньги, заверстанные на выплаты, можно было использовать уже в начале года. Лучше всего в условиях кризиса оставлять деньги в экономике. Нет определенности до сих пор по трансфертному ценообразованию, что очень важно для инвестиционной деятельности, если оформляется группа взаимосвязанных компаний как единый консолидированный налогоплательщик. При этом убытки одного предприятия могут финансироваться за счет прибылей других, а, следовательно, расширяются горизонты финансового планирования. Бизнес просит создать эту возможность уже три года. Что-то, наконец-то, сдвинулось. Законопроект по трансферпрайсингу будет рассмотрен Думой до конца этой сессии. А, вот введение института консолидированного налогоплательщика отложено как минимум до 2010 года. Но, одно без другого эффективно не заработает. Итог – потеря времени и инвестиций, столь необходимых на выходе из кризиса.

- А почему государство не прислушивается к бизнесу?

- Потому что налоговики и Минфин говорили, что это сопряжено с большими политическими рисками и потерями бюджета. А потом выяснилось, что это еще и необходимость ввести огромный массив новой юридической техники, которую просто никто не готовил, потому что не озаботились этим во время.

- Ну, это опять пороки административной системы?

- Естественно! Системы принятия решений и распределения ответственности. Конечно, можно сказать, что хорошо, что есть антикризисная программа, есть приоритеты, но с другой стороны, необходимо больше определенности. По налогам все очень туманно. Ладно, хорошо, повышение ставки ЕСН произойдет только с 2011 года, а что дальше? И когда государство сообщит, какие ставки будут? И как будет реформа ЕСН происходить в деталях? Вопросов много. И крайний срок осенью надо сказать, так как бизнесу надо планировать на будущий год. По земле тоже существует проблема – необходима отсрочка по обязательному выкупу земли под предприятиями хотя бы до 2011-2012 гг., потому что это тоже десятки и сотни млрд. рублей. Для этого нужно принять законодательное решение. Не ясности, когда, как! И таких примеров много в любой группе регулятивных мер.

- Может быть, не у бизнеса нет доверия к государству, а государства к бизнесу?

- Я бы не сказал, что нет доверия к бизнесу. Думаю, что просто не досуг. Казалось, что система регулирования могучая, большими деньгами ворочает, а на самом деле на удивление не устойчивая, с точки зрения быстрого и оперативного решения творческих задач. У нас на принятие решений и их отработку тратиться гораздо больше времени, чем, скажем, в других странах «двадцатки». При этом у партнеров больше времени уходит на подготовку решения, но зато выполняется оно быстро. А у нас получается, что ни обсуждения часто нет, как такового, и выполнения тоже нет.

- Может неактуальными остаются площадки, представляющие бизнес?

- Площадок много. Вопрос, с чем они выходят на взаимодействие с государством. Сейчас появляются много других площадок, помимо традиционных союзов предпринимателей. Сложившиеся организации, представляющие интересы бизнеса, не срабатывают. И те повестки дня, которые они от имени бизнеса представляют, не попадают ни в его интересы, ни в возможности государства. Осень прошла под этим знаком – инициатив много было направлено в комиссию Шувалова, а их актуальность и системность оставляла желать лучшего. Только сейчас более или менее союзы предпринимателей начали делать достаточно технологичные предложения, которые можно обсуждать. Самой большой проблемой, с точки зрения представительства интересов бизнеса, остается региональный бизнес, до которого не доходят московские гранды. РСПП, «Деловой России», «Опоре России» придется немало сделать, чтобы на выходе из кризиса сохранить свои позиции. Ассоциация российских банков стала активнее действовать, выдвигая интересные предложения. У РСПП получается хуже.

- Может, потому что РСПП более политизированная организация?

- Может быть, но бизнес интересует конкретные решения конкретных вопросов, а не только увлекательные путешествия отдельных его делегатов по коридорам власти.

- Вы в прошлом интервью говорили, что антикризисная программа на то и неконкретная и расплывчатая, что оставляет задел для ситуативных решений и изменяющихся условий, может, поэтому-то конкретный ответ бизнесу сложно дать…

- Отчасти, так оно и есть. Ситуация складывается всегда вместе с интересами ее участников. И если нет общей определенности, где находимся, то диалог государства и бизнеса недостаточно конкретен. Это объективно. В апреле, тем не менее, ясности прибавилось. Итоги первого квартала показали – экономика легла на «дно». Вот от этой печки сейчас будут начинаться новые «танцы». У диалога появится и новое предметное содержание, и новая степень интенсивности.

Беседовала Ольга Мефодьева

Версия для печати