02.06.2009 | Елена Супонина

Между ХАМАС и Либерманом

Трехдневный визит в Москву с 1 по 3 июня израильского министра иностранных дел Авигдора Либермана отнюдь не означает, что Россия собирается свернуть отношения с противоположным лагерем в ближневосточном конфликте. Наоборот, российские дипломаты говорят, что у них появился очередной шанс если не помирить непримиримых, то хотя бы сблизить их позиции.

Выходец из Молдавии Авигдор Либерман, получивший пост министра благодаря успеху своей партии «Наш дом – Израиль» на февральских парламентских выборах, известен своими крайне жесткими высказываниями в отношении арабов. Но Москва не теряет надежды зазвать как его, так и его политических противников из числа арабов на крупную международную конференцию по Ближнему Востоку. Это мероприятие было запланировано еще на осень 2008 года, потом на весну этого, но теперь снова перенесено на осень.

Удастся или нет созвать конференцию – вопрос международного имиджа России. С инициативой ее проведения Москва выступила еще в 2005 году, даже не озаботившись подготовить почву для этого форума и заранее проинформировать о своих планах партнеров по ближневосточному урегулированию. Россияне в последнее время отличаются выдвижением интересных идей, производящих много информационного шума, но оторванных от реальности.

Надо отдать должное, российские дипломаты умеют сохранять отношения с теми радикальными партиями и политиками, с которыми не общаются их западные коллеги. Например, с палестинским Исламским движением сопротивления (ХАМАС) или ливанской «Партией Аллаха» («Хизбалла»). Правда, эти контакты пока не привели к положительным сдвигам в регионе.

Израильтяне наверняка понимают, что здесь больше «пиара», нежели конкретных дел. Однако пропагандистская составляющая для еврейского государства не менее важна, поэтому Авигдор Либерман поднимет вопрос об этом на своих переговорах с президентом, премьером и главой МИД России. Израильтяне грозят, что откажутся от участия в Московской ближневосточной конференции, если россияне продолжат поддерживать отношения с ХАМАС и «Хизбаллой».

Но Москва этих отношений не прервет и, скорее, пожертвует конференцией. Об этом свидетельствует состоявшийся в двадцатых числах мая визит в Сирию и Ливан российского министра иностранных дел Сергея Лаврова. В Сирии он встретился не только с президентом Башаром Асадом, но и с лидером ХАМАС Халедом Машалем, штаб-квартира которого находится в Дамаске. И в Сирии, и в Ливане российский министр говорил о том, что международное сообщество не должно подвергать изоляции палестинских и ливанских радикалов.

Россия, влияние которой на Ближнем Востоке сегодня ограничено, не хочет терять сохранившиеся еще с советских времен контакты. Российская дипломатия к тому же стремится отличаться от дипломатии западных стран. Если США и их союзники считают ХАМАС и «Хизбаллу» «террористическими группировками», то Россия обращает внимание на то, что эти организации популярны на Ближнем Востоке. Движение ХАМАС выиграло парламентские выборы в Палестинской автономии в январе 2006 года, а «Хизбалла» может успешно выступить на грядущих 7 июня выборах в Ливане.

Москва продолжает лавировать между всеми участниками ближневосточного конфликта. При этом ее политика в регионе остается невнятной и маловлиятельной. Наверное, это сознательный выбор, ведь неопределенность политических позиций как раз и позволяет поддерживать отношения со всеми: с умеренными и радикальными палестинцами, с прозападными и проиранскими ливанцами, с Ираном и Сирией, с одной стороны, и враждующим с ними Израилем – с другой.

Еще одна причина некоторой пассивности заключается в том, что Россия не имеет рычагов влияния на ближневосточных игроков и не может осуществлять в регионе такие же финансовые вливания, на какие способны США и страны Европейского Союза. Если американцы начали безвозмездные поставки в Ливан оружия и техники на сумму в 400 млн долларов для усиления ливанской армии, то российская помощь такого рода в десятки раз меньше. Если палестинцам из Вашингтона и Брюсселя ежегодно поступают переводы на сотни миллионов долларов и евро, то Москва за несколько лет набрала 20 миллионов долларов.

Десять бывших в употреблении российских истребителей МиГ-29 были обещаны Ливану в конце 2008 года, но попадут туда еще не скоро: надо завершить согласования между ведомствами, ливанцы должны подготовить аэродромы, да и, по большому счету, эти военные самолеты не так уж нужны этой маленькой стране. США тоже поставляют устаревшую технику, но годную для повседневных нужд: джипы, стрелковое оружие. Ведь ливанская армия вооружается не для войны с Израилем, а для подавления внутри страны запрещенных группировок, близких к международному терроризму. («Хизбалла» к таковым не относится; эта крупная партия официально участвует в выборах). Ливанцы просят еще вертолеты, но, если на парламентских выборах выиграет радикальная «Хизбалла», американцы прервут свои поставки. Зато Москва, стоит отметить, не увязывает свою помощь Ливану с тем, кто победит.

Нужно ли вообще оказывать такую помощь – другой вопрос. Он тесно связан с вопросом о том, а надо ли вообще претендовать на особую роль в урегулировании конфликтов в этом регионе, оставаясь в четверке основных ближневосточных посредников (ООН, Россия, Евросоюз и США). Но если уж Россия остается в квартете, то обязана принимать правила игры.

Итак, Москва дружит со всеми, но ни с кем не сближается и ни на кого не влияет. Российская политика на Ближнем Востоке вызывает сейчас мало эмоций даже у очень темпераментных восточных людей. Россией при этом все довольны: израильтяне, иранцы, сирийцы, ливанцы, представители местных властей и оппозиция. А легкая критика, без которой не обойдется и Авигдор Либерман во время своего визита в Москву, - это хотя бы свидетельство того, что Россия на Ближнем Востоке все-таки присутствует, хотя и не так заметно, как раньше.

Версия для печати