10.06.2009 | Борис Макаренко

Выборы в Европарламент: диагноз кризисов

Уроки выборов в законодательный орган единой Европы дают основания для нескольких, причем очень разных выводов. Европейский избиратель реагировал сразу на несколько кризисов, причем взаимоналагающихся в причудливой и уникальной для каждой страны конфигурации: кризис в экономике, в европейской интеграции, кризис доверия к традиционным партиям. Не будем забывать: европейский избиратель многоопытен и рационален. Он понимает, что не только отдает предпочтение левым или правым в своей стране, но посылает в Европарламент эмиссаров, отстаивающих интересы своей страны.

Забуксовало лиссабонское соглашение? В экономический кризис своя национальная рубашка стала ближе к телу, чем стильный пиджак единой Европы? Отсюда рекордно низкая явка – 43,2%.

Сдвиг вправо действительно произошел, причем двумя способами – укрепление правого центра и подъем правых радикалов.

В общем соотношении правого и левого центров больше побед праздновали первые. Они обрели или укрепили превосходство над левоцентристами в 13 странах (Испания, Словения, Болгария, Великобритания, Венгрия, Литва, Германия, Чехия, Франция, Нидерланды, Австрия, Кипр, Португалия). Добавим Ирландию, где правый центр почти догнал правящих либералов, и Италию с Бельгией, где правоцентристы сохранили свое превосходство. Уже 16 стран оказались «правоцентристскими».

У левоцентристов успехи скромнее. Лишь в 2 странах (Греция и Мальта) социал-демократы нанесли поражение правящим правоцентристам, еще в трех (Словакия, Дания, Финляндия) несколько усилили свои позиции и сохранили преимущество в Румынии. Все это – страны некрупные, посылающие в Европарламент небольшое количество депутатов (не сравнить с Великобританией или Германией) – отсюда и столь внушительное сокращение в мандатах (с 200 в прошлом Европарламенте до 161).

Правым чаще доверяют защищать национальные интересы на общеевропейской арене. Они более эгоистичны – не дадут перераспределить ресурсы в пользу «бедных родственников» из новых членов, будут жестче в вопросах миграции, в общем, в плохую погоду надо злее отстаивать свои интересы. Если в самой стране у власти правые, то и в Брюссель им доверяют отправить больше депутатов, если левые – то им чаще отказывают в таком доверии, а порой и наказывают за неурядицы в экономике и социальной политике. В каких-то случаях (Великобритания и Венгрия– точно, Испания и Португалия – с большой долей вероятности) сдвиги вправо на прошедших выборах звучат предупреждением для левых и на следующих общенациональных выборах; в других случаях трудно определить, является ли эта тенденция устойчивой или объясняется несколько иной мотивацией избирателя, выражающего позицию не по национальной, а по общеевропейской повестке дня.

Еще одна часто повторяющаяся тенденция – снижение доверия к большим центристским партиям и рост «экстрем». Успех на выборах Европарламент способствовал многим «крайне правым». Эти партии, занимающие радикальную позицию в отношении мигрантов или собственных меньшинств, завоевали или расширили представительство от Великобритании (неожиданные 6% у British Natiional Party), Австрии, Голландии, Венгрии, Румынии, Финляндии. Но не менее впечатлят и успех «зеленых» - 7% в общем составе Европарламента, успех не только в традиционных вотчинах (по 12% в Германии, Финляндии, Греции), но и, например, во Франции (16%), где они почти догнали социалистов. Было бы ошибкой считать этот результат внезапным ростом озабоченности европейцев своей экологией. Напомним, «зеленые» возникли как протест против неспособности истеблишмента заняться новой проблемой, стали сначала конкурентом «левых», а потом все чаще их союзником в коалициях – так же, как «новые правые» - знак недоверия консервативной части общества политике правоцентристов по проблемам миграции и меньшинств. Рост обеих экстрем одновременно (а там еще есть и коммунисты, и евроскрептики) – знак кризиса доверия избирателя к центру, как левому, так и правому, а этот кризис в свою очередь – функция от неспособности правительств справиться с кризисом экономическим.

Упомянем еще два феномена: 29% в Латвии за партии, привлекающие голоса русскоязычных – последние видят в Евросоюзе защиту от дискриминации, а потому активнее титульной нации на выборах Европарламента. Так же, кстати, поступили и венгры в Румынии: их партия, набирающая на национальных выборах 5-6%, в данном случае набрала более 9%: просто венгры увидели резон прийти и проголосовать за своих представителей в европейском парламенте.

Второй феномен – сенсационные результаты в тех немногочисленных в Евросоюзе странах, которые пользуются мажоритарной избирательной системой. В обычных случаях малые, особенно «идеологические» партии в такой системе почти не имеют шансов, а если и «прорываются» в парламент, то с количеством мандатов, меньшим, чем выраженная в процентах доля голосов, поданных за них на выборах. Например, либералы в Англии собрали 22% голосов и получили менее 10% мандатов (недаром они многие десятилетия добиваются введения на туманном Альбионе «пропорционалки»). Теперь же в Европарламенте они получат законные 11 мест, что точно соответствует полученным ими 13,4% голосов. Еще более впечатляют пропорционально корректное представительство UK Independence Party, за которую по «мажоритарке» вообще практически не голосуют (всего 2% - от безнадежности), а на пропорциональных она набрала 16% и обошла даже лейбористов; плюс к тому 6% получила крайне правая British National Party. Во Франции же обе ведущие партии по той же причине потеряли голоса не только в пользу «зеленых», набравших 16% вместо 3-4% на национальных выборах, но и малых «третьих партий» - Национального фронта Ле Пена и коммунистов, набравших по 6%.

Но при всех сюрпризах революции в объединенной Европе не произошло. Правоцентристы сохранили относительное большинство, но им труднее строить коалиции «направо» - там пестрая и маловменяемая толпа «скептиков» и «крайних». Их партнер по коалиции – либералы, расположенные «слева». Зато на другом фланге – социалисты и усилившиеся зеленые. Так что старая игра продолжается: левый центр против правого.

Борис Макаренко - Председатель Правления Центра политических технологий

Версия для печати