23.06.2009 | Николай Пахомов

Иранцы сами разберутся

Состоявшиеся в Иране президентские выборы подлили масла в огонь споров о том, существует ли в Исламской республике народовластие. Исход этой полемики может во многом определить позиция Соединённых Штатов, под руководством Обамы продемонстрировавших чудеса дипломатической сдержанности. Сдержанность эту можно только приветствовать – решить есть ли у них демократия, должны сами иранцы.

В рядах республиканских конгрессменов, политиков и экспертов оживление – наконец-то против демократической администрации можно открыть второй, внешнеполитический фронт. Пытались сделать это и ранее, но поводы были не первоклассные. Даже обсуждение того, что делать дальше в Афганистане и Ираке внимание публики не захватывало: уж очень сложна ситуация в этих двух странах, а готовых решений по поводу того, что делать дальше, нет ни у кого.

С Ираном совсем другое дело: отвлечь обывателей от домашних, почти не решаемых проблем американские СМИ стараются репортажами из Ирана. Учитывая, что корреспондентская сеть там слаба, зрителей, читателей и слушателей дополнительно потчуют комментариями реальных и мнимых экспертов, проживающих за рубежом иранцев (по определению вряд ли больших сторонников иранского режима) и транслируют свидетельства простых иранцев, размещённые в Интернете.

Вся эта шумиха пока не сильно поколебала сдержанность официального Вашингтона: Обама и члены его команды либо отказываются комментировать происходящее, предлагая дождаться, когда ситуация прояснится, либо и вовсе заявляют, что выборы – внутреннее дело Ирана. Европейские политики настроены куда более воинственно, однако в Белом доме и Госдепартаменте не забывают, что решили нормализовать отношения с Ираном, дабы хоть немного распутать клубок ближневосточных проблем.

Конечно, сегодня в Америке едва ли кто-то решится уж слишком резко критиковать популярного Обаму, однако с трибуны Конгресса и газетных страниц комментариев доносятся всё более громкие призывы в адрес администрации вмешаться и помочь иранскому народу взять власть в свои руки. Правда, при ближайшем рассмотрении совершенно понятно, что такой курс чреват для США крупными проблемами без каких-либо успехов. Даже демократизации Исламской республики он вряд ли поможет: с трудом можно вообразить лучший инструмент для лишения иранской оппозиции поддержки сограждан, чем объявление, что оппозиция действует в сотрудничестве с Вашингтоном. Не будем забывать, что в Исламской республике «либералов» в западном представлении почти не существует. Ясно, что для многих обеспеченных, самостоятельных, образованных, мыслящих, успешных иранцев очень желательно было бы получить больше свобод в их повседневной жизни. Но также понятно, что нынешний иранский режим мало похож на безжалостную, не стесняющуюся в своих средствах восточную деспотию: при всей жестокости, с которой в Тегеране сейчас разгоняют демонстрации протеста, даже у некоторых союзников США с оппозиционерами обходятся куда более жёстко.

Вмешаться в нынешний конфликт в Иране будет означать заведомый отказ иранцам в зрелости и политической мудрости. В случае Исламской республики конфуз особенно досадный – тридцать последних лет иранцы раз за разом доказывали, что сами определять свою судьбу в случае необходимости они способны. Революция, приход к власти прагматиков, почти либералов Рафсанджани, а потом Хатами, смена последнего консерватором Ахмадинежадом, нынешние выступления… убеждают, что выражать свою волю, выбирая правителей, в Иране умеют.

Действительно, в нынешних президентских выборах в Иране много подозрительного. Голоса были подсчитаны очень быстро, рост по сравнению с 2005-ым годом числа проголосовавших на результатах отразился мало, даже на признанных оплотами оппозиции территориях победил Ахмадинежад, представителям оппозиции мешали наблюдать за подсчётом голосов. Список можно продолжать. Однако бесспорным искажение результатов тоже не выглядит. Скажем, в Иране практически полностью отсутствуют социологические исследования, на основании которых можно было бы утверждать о предпочтениях избирателей. Ареной нынешних протестов стал Тегеран. Как бы прогрессивно не были бы настроены жители столицы, ими иранский электорат далеко не исчерпывается.

Можно предположить, что на самом деле победа Ахмадинежада не была такой внушительной, а нарушениями ему «для верности» добавили голосов. В этом случае легитимность победы нынешнего президента оказывается под серьёзным сомнением. Однако разбираться в ситуации должны сами иранцы. В конце концов, консервативная часть элиты страны, видя многочисленность, активность и организованность протестующих, должна задуматься о включении оппозиционеров во властные органы. Но всё это внутреннее дело самих иранцев.

Ситуация развивается столь стремительно, что Обама чуть ли не в любую минуту может поменять свою точку зрения и решительно встать на сторону иранской оппозиции. Впрочем, и при таком развитии событий в Вашингтоне стоит поразмыслить не только о том, насколько такая поддержка поможет сторонникам Мусави, но и о том, что даст такая поддержка для американской внешней политики. Мусави – прагматик и патриот, ничего не даёт оснований предположить, что в качестве «благодарности» он пойдёт на уступки США в ущерб национальным интересам. (Например, и самый либеральный иранский либерал вряд ли откажется от ядерной программы.) К тому же не надо забывать, что президент в Иране верховной властью не обладает и портить свои отношения с религиозными авторитетами ради дружбы с Америкой точно не будет. Так что Обама в качестве ответа на иранский кризис выбрал очень разумную позицию. Вопрос только в том, насколько разумными будут дальнейшие шаги официального Вашингтона.

Николай Пахомов - эксперт Института демократии и сотрудничества (Нью-Йорк)

Версия для печати