26.06.2009 | Григорий Добромелов

Инновационный симулякр

Инновации в России, больше чем инновации. Последние несколько лет это слово как спасительную мантру повторяют все, кто начинает говорить о развитии страны и пичкают во всевозможные стратегии, проекты и планы. Вот и в программе антикризисных мер Правительства России в одном из пунктов отмечается, что власть «примет меры по стимулированию инновационной активности в экономике», привлечению частных инвестиций в инновации, для чего обещает выработать «ряд предложений». По совести говоря, «рядов» этих уже навыработано на целую инновационную революцию, только толку от всего этого - чуть. По данным отчета Global Competitiveness Report, издаваемого Мировым экономическим форумом, Россия по технологической готовности к инновациям сейчас находится на 67 месте (из 134) точно между Тайландом и Оманом. И это уже не плохо - два года назад наша страна была на 72-м после Тринидада и Тобаго и Ботсваны.

Инновации на свалке

Начнем с того, что один из главных вопросов, который до сих пор остается открытым в России – что же называть инновациями? Если к инновации относиться, как к реализации новых идей, то многие малые предприятия могут считаться инновационными. Но предложение любого нового продукта – это не есть инновация, хотя инновационная деятельность часто трактуется как деятельность, связанная с использованием новых технологий.

Очевидно, что ключевым здесь является патентное закрепление ноу-хау за конкретным его разработчиком, и не важно, новый ли это материал, технология или методика. Главное – инноватор владеет исключительным авторским правом на эту разработку. Дальше начинается этап внедрения инновации – тут то и подстерегает любого инноватора «долина смерти» - без стартовых капиталовложений любая самая гениальная инновация обречена на покой в груде не менее гениальных патентов.

Кстати, в России в отличие от СССР крайне пренебрежительно относятся к патентным архивам. В период бурного капитализма 90-х многие новые собственники предприятий сокращали архивные службы и научные библиотеки как непрофильные и затратные активы. Разработки и изобретения, в которые был вложен труд сотен ученых и тысячи рублей (по тем расценкам) государственного финансирования, в прямом смысле слова выкидывались на помойку. На западе за подобные архивы готовы платить сотни тысяч долларов, а в России их попросту уничтожили. Некоторые, правда, удалось спасти самим библиотекарям или руководителям научных лабораторий. Но теперь и у тех, и у других нет средств для их должного содержания и банальной оцифровки.

Государству «нано» что-то делать

Бездарно уничтожив большую часть предыдущего потенциала, государство к началу 2000-х бросило кличь о инновационном развитии. После того, как руководством страны был озвучен курс на инновации, все кому не лень стали называться инновационными предприятиями – что делать не важно – только бы попасть в государственную программу поддержки.

В Постановлении Правительства РФ от 21 августа 2001 г. № 605 намечалось в 2005-2006 годах достичь в т.ч. следующих показателей: дополнительный объем производства новой и усовершенствованной высокотехнологичной продукции за счет применения созданных передовых технологий (в ценах 2004 года) - около 10 млрд. рублей; создать 350 патентов на результаты НИР и ОКР; разработать 200 бизнес-планов коммерциализации новых технологий на конкурсной основе (из которых 30 будут успешно реализованы); повысить на 90 млн.руб капитализацию научных организаций и малых инновационных предприятий за счет постановки на баланс объектов интеллектуальной собственности.

Апофеозом всего стало объявление главным локомотивом будущего развития и процветания России нанотехнологии. Мгновенно появились компании производящие наноткани, наноприборы и даже наношоколад. Созданная как локомотив инновационного развития госкорпорация «Роснано» получила 130 млрд рублей уставного капитала и главного инноватора страны Анатолия Чубайса (ваучерная приватизация и «рыночное» разделение РАО ЕЭС - это инновации мирового уровня, в том смысле, что раньше так ни кто не делал, а главное ни кто повторить не сможет - даже за патентом не ходи). Но результат двухгодичной деятельности можно рассмотреть разве что на наноуровне. И как сказал в кулуарах очередного совещания по инновациям один крупный государственный чиновник: «С этим определенно нано что-то делать».

Но бог бы с ними, с нано технологиями и 130 млрд, если бы в остальных направлениях госкурс на инновации приносил был хоть какие-то результаты. Заявлений делается много, а «инновационный воз» и ныне там. Как недавно отметил Дмитрий Медведев, в России реально создаются не бизнес-инкубаторы, технопарки и технополисы, а только имитирующие их прожекты. И это вполне объяснимо – главные причины сдерживающие инновации бюрократические барьеры и отсутствие капиталов на внедрение не исчезли.

По данным все того же Global Competitiveness Report, по степени эффективности налогообложения для старта инноваций Россия находится на 94 месте, по среднему количеству дней для регистрации нового бизнеса (по излишне оптимистичным данным Мирового форума их в нашей стране надо всего 29) на 81 месте, по количеству необходимых для этого процедур (также неприкрытый оптимизм всего 8) – на 60-м. В результате по доступности новых технологий Россия находится на 98 месте, после Танзании и Мали. Правда, опережая Румынию и Венесуэлу.

Венчурный Гондурас

С деньгами на старт-ап все еще хуже. По доступности венчурного капитала наша страна лишь на 64 месте, сразу после Гондураса. Было бы смешно, если бы не было так грустно. "Росинфокоминвест", который планировался как один из основных источников инсевтирования в инновации так и не заработал - в декабре Министерство экономического развития выдвинуло к нему новые требования, чем похоже окончательно похоронило. Но как оказалось, «похоронить» проект не начав его, не самый плохой вариант в российской действительности. Созданная Российская венчурная компания (ВРК) не заработала на инновации, а заработала на инновациях. Выделенные государством средства либо тратились на инвестиции в зарубежные инновационные центры (по данным НАИРИТ около 75%) либо клались не депозитные счета в банках.

В феврале этого года в РВК прошла проверка Генпрокуратуры. В заявлении ведомства говорилось, что РВК, вместо инвестирования выделенных ей средств, хранит их на депозитах в банках. Генеральный прокурор Юрий Чайка тогда поставил перед председателем правительства России Владимиром Путиным вопрос о целесообразности существования РВК. Вслед за этим, в марте РВК покинул генеральный директор Алексей Коробов. Вместе с ним из компании ушли финансовый директор Ольга Голикова и исполнительный директор Оксана Артюхова.

Выяснила, что 6 млрд из 8,5 млрд руб., которые находятся в активах шести ЗПИФов особо рисковых (венчурных) инвестиций, сформированных совместно с РВК (ее взнос — 4,1 млрд руб.), были размещены на депозитах в банках. А на приобретение ценных бумаг организаций в течение двух лет было потрачено всего 1,7 млрд руб. (20%). Также выяснилось, что по состоянию на 20 января 2009 года на депозитах было размещено 85% уставного капитала РВК. «В настоящее время ОАО «РВК» и созданные с его участием фонды не заинтересованы в реализации венчурных проектов, так как размещение денежных средств на депозитных счетах в банках приносит гораздо большую прибыль. Это, в свою очередь, противоречит назначению и «миссии» РВК», — отметили в Генпрокуратуре. Также «в ряде случаев денежные средства, предназначенные для развития инновационной экономики России, перечислялись в США на счета зарегистрированных там компаний».

Согласно балансам некоторых венчурных фондов, сформированных УК совместно в РВК, большая часть активов действительно размещена на счетах и депозитах в банках. Так, около 55% активов фонда «ВТБ-Фонд венчурный» (УК «ВТБ Управление активами») в конце 2008 года находилось на депозитах в банках группы ВТБ. Около 85% активов фонда «Биопроцесс Кэпитал Венчурс» (УК «Биопроцесс Кэпитал Партнерс») было размещено на депозитах Банка развития, ВТБ, Сбербанка и Альфа-банка.

В 2008 году у РВК было запланировано увеличение расходов на свое содержание до 290 млн руб., что в два раза превышает расходы Роснауки на реализацию федеральной целевой программы «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса РФ на 2007—2012 гг.». Как отмечают в Генпрокуратуре, доход генерального директора РВК Алексея Коробова за 2007-2008 год составил более 8 млн руб., сумма вознаграждения входящих в состав совета директоров компании граждан государства Израиль Игаль Эрлиха и Республики Финляндия Эско Ахо, а также владельца «Независимой газеты» Константина Ремчукова за последние два года превысила 16 млн руб.

Получается, что и к трате средств в ВРК подошли также весьма не инновационно. В результате до сих пор компания работает без генерального директора. Очевидно, что до тех пор пока государство не разберется с механизмом контроля за компанией, ее деятельность «во благо российских инноваций» будет приостановлена.

Мимо инноваций

В результате бурной деятельности по развитию инновационного потенциала страны образовался глобальный инновационный симулякр. По данным Global Competitiveness Report, по уровню экспорта высоких технологий Россия находится на 69 месте, после Малави и Шри-Ланки. С 1991 года доля России в мировом наукоемком секторе упала в 7 раз — до менее чем 1%. Власти лишь издают очередные постановления (например №613) о достижении радужных цифр к 2012 году, но о механизмах достижения на десятках страницах текста ни чего ровным счетом не сказано. Вот и получается, что инновационное развитие шагает по планете, но Россию оно как-то перешагнуло.

По данным НАИРИТ инновационная активность предприятий в Португалии (26%) и Греции (29%), которые замыкают рейтинг Европейского союза, показывает в сравнении с Россией разрыв в 4-5 раз. Что касается Австрии (67%), Германии (69%), Дании (71%) и Ирландии (79%), то этот разрыв превышает 10-12 раз. В целом инновационная составляющая в ВВП России занимает лишь 5-5,5%, тогда как в других развитых странах эта цифра достигает 30 процентов. По совокупности же основных инновационных показателей наша экономика в 181 раз менее эффективна, чем экономика Британии, в 139 раз менее эффективна, чем итальянская экономика, и в 137 раз менее эффективна, чем финская. Инновации не востребованы бизнесом. Используется лишь 8-10% инновационных идей и проектов (в США — 62%, в Японии — 95%). Более 70% всех изобретений нацелено на поддержание или незначительное усовершенствование существующих, в основном устаревших видов техники и технологий. Только 1/3 создаваемых образцов новых типов машин и оборудования обладает охранными документами на промышленную собственность, 75% не имеют сертификатов качества и безопасности.

В развитие инноваций в 2008 году было выделено около 1,3 трлн рублей, из которых 945 млрд рублей — из госбюджета. В стране действует более 4000 научно-исследовательских институтов и около 40 тысяч инновационных компаний. Ежегодно Роспатент выдает 30 тысяч заявок на изобретения (тогда как в советские времена — 70 тысяч). Общий объем расходов на инновации в стране сократился более чем на 75% и составил около 35 млрд. рублей за первый квартал 2009 года. При этом изменилась общая структура расходов, если по данным на август 2008 года отношение государственных и частных вложений составляло соответственно 73% и 27%, то сейчас оно составляет 87% и 13% соответственно.

По данным социологического опроса НАИРИТ, проведенного в марте 2009 года среди инновационных компаний, более 72% респондентов не видят перспектив реализации их инновационных проектов в ближайшие 3 года и лишь чуть более 20% респондентов имеют положительный настрой (17% рассчитывают в скором времени реализовать свой проект, 4% говорят о том, что их проект уже успешно реализуется).

Григорий Добромелов - исполнительный директор центра социально-гуманитарной экспертизы "АйПи-центр"

Версия для печати